Атлант расправил плечи. Книга 2 - Айн Рэнд

Ее внимание привлекла зеленовато-голубая вспышка: она на мгновение сверкнула на запястье тонкой обнаженной руки. Затем Лилиан увидела стройную фигуру, серое платье, обнаженные узкие плечи и остановилась. Нахмурившись, она смотрела на браслет.

Дэгни повернулась к ней. Среди многого, что возмущало Лилиан, безличная вежливость на лице Дэгни оказалась самой невыносимой.

— Что вы думаете о женитьбе своего брата, мисс Таггарт? — спросила Лилиан, невинно улыбаясь.

— У меня нет мнения на этот счет.

— Вы хотите сказать, что его женитьба не стоит того, чтобы над ней задумываться?

— Если вы хотите быть точной, я имею в виду это.

— Но неужели вы не видите человеческой значимости его поступка?

— Нет.

— Вы считаете, что такая личность, как невеста вашего брата, не заслуживает интереса?

— Разумеется, нет.

— Я завидую вам, мисс Таггарт. Завидую вашему олимпийскому спокойствию. Мне кажется, в этом секрет того, что очень немногие из смертных могут тешить себя надеждой сравниться с вами в сфере бизнеса. Они распыляют внимание, по крайней мере, признают достижения и в других областях.

— О каких достижениях мы говорим?

— Неужели вы не признаете женщин, которые одерживают выдающиеся победы не в бизнесе, а в сфере человеческих отношений?

— Не думаю, что слово «победа» применимо в сфере человеческих отношений.

— О, но примите во внимание, с каким усердием должны трудиться другие женщины — если бы работа была для них единственным средством достичь того, чего добилась эта девушка с помощью вашего брата.

— Мне кажется, она не вполне осознает, чего добилась. Реардэн увидел их стоящими рядом. Он подошел, чувствуя, что должен слышать, о чем они говорят, невзирая на последствия. Он молча остановился около них, не зная, заметила ли его Лилиан; но был уверен, что Дэгни заметила.

— Прошу вас, будьте великодушны к ней, мисс Таггарт, — сказала Лилиан. — По меньшей мере, проявите хоть капельку внимания. Вы не должны презирать женщин, не обладающих вашим замечательным талантом, но проявляющих дарование иного вида. Природа всегда уравновешивает свои дары, восполняя одно другим, вы так не считаете?

— Не уверена, что понимаю вас.

— О, уверена, что вы не хотите, чтобы я высказалась яснее.

— Почему же? Хочу.

Лилиан раздраженно пожала плечами; женщины, которые были ее подругами, ее бы давно поняли и заставили замолчать, но эта противница была для нее новой — женщина, которая отказывается считать себя уязвленной. Она не собиралась высказываться яснее, но, увидев взирающего на нее Реардэна, улыбнулась и сказала:

— Что ж, возьмем, к примеру, вашу невестку, мисс Таггарт. Какие у нее шансы в этом мире? Никаких — по вашим строгим меркам. Она не смогла бы сделать карьеру в бизнесе. Она не обладает вашим умом. Кроме того, мужчины сделали бы это для нее невозможным. Они, вероятно, нашли бы ее слишком привлекательной. Поэтому она извлекла выгоду из того, что у мужчин тоже есть свои критерии, к сожалению, не столь высокие, как ваши. Она воспользовалась талантом, который вы, я уверена, презираете. Вы никогда не снисходили до конкуренции с нами, обыкновенными женщинами, в исключительной сфере наших стремлений — власти над мужчинами.

— Если вы называете это властью, миссис Реардэн, тогда вы абсолютно правы — не снисходила и не снизойду.

Дэгни повернулась, чтобы уйти, но голос Лилиан остановил ее:

— Мне хочется верить, что вы последовательны, мисс Таггарт, и совершенно лишены человеческих слабостей. Хочется верить, что у вас никогда не возникало желания льстить или оскорблять. Но я вижу, сегодня вы ожидали нас обоих — Генри и меня.

— Ну, не сказала бы, я не видела список гостей моего брата.

— Тогда почему вы надели этот браслет?

Глаза Дэгни спокойно заглянули в глаза Лилиан.

— Я всегда его ношу.

— Вам не кажется, что шутка заходит слишком далеко?

— Это никогда не было шуткой, миссис Реардэн.

— Тогда вы поймете меня, если я скажу, что хочу получить этот браслет назад.

— Я вас понимаю. Но вы его не получите.

Лилиан выждала мгновение, как будто предоставляя Дэгни и себе возможность осознать значение их молчания. На этот раз она смотрела на Дэгни без улыбки:

— Что, по-вашему, я должна думать, мисс Таггарт?

— Думайте, что вам угодно.

— И каковы ваши доводы?

— Вы знали мои доводы, когда давали мне браслет.

Лилиан взглянула на Реардэна. Его лицо ничего не выражало; она не увидела никакой реакции, ни намека на то, чтобы поддержать или остановить ее, ровным счетом ничего, кроме внимания, что заставило ее почувствовать себя стоящей в луче прожектора.

Лилиан вновь прикрылась улыбкой, как щитом, — покровительственной улыбкой, предназначенной для того, чтобы свести предмет разговора на уровень светской беседы.

— Я уверена, мисс Таггарт, что вы осознаете, насколько это неуместно.

— Нет.

— Но вы наверняка знаете, что подвергаете себя риску.

— Нет.

— Вы не думаете, что вас могут… неправильно понять?

— Нет.

Лилиан укоризненно покачала головой и улыбнулась:

— Мисс Таггарт, вам не кажется, что это тот случай, когда непозволительно наслаждаться абстрактной теорией, а следует учитывать практическую действительность?

Дэгни не улыбнулась:

— Я никогда не понимала, что означает подобное высказывание.

— Я имею в виду, что ваше отношение может быть идеалистическим, а я в этом уверена, но, к сожалению, большинство не разделяет вашего возвышенного расположения духа и неправильно истолкует ваши действия самым отвратительным для вас образом.

— В таком случае ответственность и риск на них, но не на мне.

— Я восхищаюсь вашей… нет, я не могу сказать «невинностью», не следует ли мне сказать «чистотой»? Вы никогда не думали об этом, я уверена, но жизнь не так пряма и логична, как… рельсы. Прискорбно, но возможно, ваши высокие устремления приведут людей к подозрениям, которые… гм, которые, я уверена, вы считаете грязными и скандальными.

Дэгни прямо смотрела на нее:

— Я так не считаю.

— Но вы не можете игнорировать такую возможность.

— Могу. — Дэгни повернулась, намереваясь уйти.

— О, зачем же избегать дискуссии, если вам нечего скрывать? — Дэгни остановилась. — Если ваше блестящее — и отчаянное — мужество позволяет вам рисковать своей репутацией, то можно ли игнорировать угрозу для репутации мистера Реардэна?

Дэгни медленно спросила:

— Какую угрозу?

— Я уверена, вы меня понимаете.

— Нет.

Я уверена, что объяснять нет необходимости.

Есть, если вы хотите продолжить этот разговор.

Взгляд Лилиан скользнул по лицу Реардэна в поисках знака, который помог бы ей решить, продолжать или закончить беседу. Он не помог ей.

— Мисс Таггарт, — произнесла Лилиан, — я не ровня вам в философском отношении к жизни. Я всего лишь обыкновенная жена. Пожалуйста, отдайте мне браслет, если вы не хотите, чтобы я думала то, что могу подумать, ведь вам не хочется, чтобы я произнесла это вслух.

— Миссис Реардэн, вам угодно именно здесь и именно таким образом высказать предположение, что я сплю с вашим мужем?

— Конечно, нет! — Крик последовал мгновенно; это была паника и автоматический рефлекс — так отдергивает руку карманный воришка, пойманный на месте преступления. Лилиан добавила со злым, нервным смешком: — Такое я и представить себе не могу. — Смесь сарказма и искренности свидетельствовала, что она не кривит душой, хотя и не хочет в этом признаться.

Тогда будь любезна извиниться перед мисс Таггарт, — сказал Реардэн.

Дэгни затаила дыхание. Обе женщины повернулись к Реардэну. Лилиан не увидела на его лице ничего; Дэгни увидела муку.

— В этом нет необходимости, Хэнк, — произнесла она.

— Есть — для меня, — холодно ответил Реардэн, не глядя на нее; он смотрел на Лилиан, в его взгляде был приказ, который не мог быть не выполнен.

Лилиан пристально смотрела на него с легким удивлением, но без тревоги или злости, как человек, столкнувшийся с чем-то непонятным, но не имеющим значения.

— Ну конечно, — почтительно произнесла она, вновь обретая ровный и уверенный тон. — Примите, пожалуйста, мои извинения, мисс Таггарт, если у вас сложилось впечатление, что я подозреваю существование между вами отношений, которые считаю невероятными для вас и, зная его склонности, невозможными для моего мужа. — Она отвернулась и безразлично пошла прочь, оставив их вдвоем, будто нарочито подтверждая справедливость своих слов.

Дэгни стояла неподвижно, закрыв глаза; она вспоминала тот вечер, когда Лилиан дала ей браслет. Тогда Хэнк был на стороне жены, теперь он на ее стороне. Из них троих она одна полностью понимала, что это означает.