Фантастика-1965. Выпуск 3 - Наталья Соколова

Он снял с крючка маленькое круглое зеркало, которое висело перед местом водителя и давало возможность видеть заднюю стену кабины. Теперь все. Человек ушел не оборачиваясь.

В комнате отдыха Ученик отстегивал ремни на комбинезоне Человека, распутывал трубки, предназначенные для присоединения к кислородному баллону, раздергивал крючки - Человеку было трудно самому снимать сложное снаряжение, управляться с одной рукой.

Ученик ползал где-то внизу, длинными руками ловко вытягивая шнурки из многочисленных дырочек, в которые они были продеты. Он никогда не путался в этом хитросплетении шнурков. Человеку видна была только его светлая макушка и узковатые подвижные плечи, обтянутые джемпером.

– Я давно хотел с тобой поговорить, - сказал Человек, - да все как-то… Мы были погружены все эти годы в доделки, преодолевали одно за другим частные препятствия, и недосуг было подумать об общем смысле нашей работы, о целях. Это моя вина, как твоего учителя. Недра земли до сих пор были недоступны для исследователя, гипотезы о внутреннем ее строении геологи и физики выдвигали, основываясь на косвенных признаках. Как ни странно, для человечества оказалось труднее познать глубины Земли, чем определить состав и температуру звезд, удаленных от нас на миллиарды миль. Но скоро все должно измениться.

Ученик снял комбинезон и разложил его на диване. Плоский алый человек - без лица, но с капюшоном - смирно лежал на диване, сверкая медными пряжками ремней, и слушал, что говорит учитель.

– Конечно, можно начинить подвалы нашей планеты взрывчаткой. Можно перенести туда, в подземную тишину, свары и дрязги человеческого общежитья, нагородить там границы, наставить заставы. Можно попытаться с помощью новых технических средств подавлять восстания и развязывать войны. Можно направить стрелу подземного удара на Страну Востока, Страну Свободы - ведь ветер опасных идей, как любит говорить Глава Государства, дует оттуда, тучи идут с Востока. Можно вообще к чертям взорвать наш маленький шарик, не так трудно. Но ученый обязан…

Ученик поднял на него невинные безмятежные глаза, сказал с пристойной грустью:

– Все это очень интересно, очень. Мне хотелось бы слушать и слушать, даже записывать, если вы позволите. Но как раз сегодня брат моей матери… золотой старик, наш любимый старый дядя…

– Заболел, конечно?

– Так неудачно сложилось, что…

– Иди, катись. Господи, да не сержусь я совсем, как будто я тебя первый день знаю, ты такой, какой есть. Нет, не сержусь, - сказал он и почти выпихнул Ученика из комнаты.

– Завтра обязательно… - донеслось уже из-за двери.

– Да, да. Завтра.

В окно было видно, как Ученик пробежал но двору, мотая длинными руками, поглядывая на часы. Потом он появился уже по другую сторону ворот, с букетом сирени, обдергивая джемпер, наскоро приводя в порядок шевелюру. Ученик дарит цветы? Да еще прихорашивается? Это было что-то новое.

Кто же она?

Появилась Русалка в своем белом открытом платьице, с растрепавшимися косами, перекинутыми на грудь, взяла из его рук охапку сирени. Ах, вот оно что. Маленькая белая фигурка, перетянутая в рюмочку, самостоятельно, независимо двинулась вперед, а он, длинный, торопился за ней, почтительно и даже покорно изогнувшись, слушая, что она говорит.

Вот и все. Зашли за угол. Теперь все.

Со Зверем он простился. С Учеником простился. Дел остается все меньше и меньше. Что еще? Несгораемый шкаф.

Надо спешить. Это надо успеть.

Он поднялся на лифте наверх, зашел к начальнику охраны и попросил ключи от сейфа - кое-что посмотреть по чертежу. Даст или не даст? Получил уже указание или не получил? Человек был единственный, кто имел право доступа к сейфу в любое время. Начальник охраны, здоровяк-полковник с выдающейся вперед челюстью и кирпично-красным цветом лица, медлил, перебирал какие-то бумаги на столе, открывал и закрывал ящик. Нарочно медлит? Это подстроено?

Потом ушел и очень долго, как казалось Человеку, не возвращался.

Будет глупо, если сейчас… Если все сорвется в последнюю минуту.

Человек кусал ногти, ждал.

Полковник вернулся, держа в руках металлическую коробку с ключами от комнаты и от сейфа. Позвонил телефон.

Подкидывая на ладони коробку, он снял трубку. Глаза его забегали, ответы были односложными, явно принужденными: “Да… пожалуй… м-м, постараюсь… не знаю… по обстоятельствам”. Человек похолодел от напряжения, он не мог оторвать глаз от коробки на большой красной ладони полковника, спина стала мокрой. Полковник с неожиданной решимостью, багровея уже до полного накала, с пламенеющей шеей и даже ушами, сказал в трубку: “Дорогая, очень прошу. У меня люди. Позвони позднее. И условимся…” Тихо положил трубку на рычаг и с неловкой улыбкой на тяжелом, как утюг, лице, поеживаясь, отдал ключи Человеку.

– Вас проводить прикажете?

Он явно чувствовал себя виноватым.

– Спасибо. Я сам.

В сейфе лежали листы чертежей - на каждом государственная печать и подпись Главы Государства. Человек перебрал листы, взял один, беспощадно сложил его вдвое, потом вчетверо, и еще, еще. Пиджак немного оттопыривался, но два часовых, стоящих в коридоре у дверей комнаты, не обратили на это внимания. Хорошо, что он однорукий, пиджак все равно сидит не так, как у других, мешковато, да и рукав засунут в карман, прикрывает.

У себя в кабинете Человек сжег чертеж, орудуя спичками, потом еще кое-какие бумаги, письма. Убрал пепел. Ну вот, теперь готово. Он спрятал на глубине Око, излучающее фиолетовый свет, посылающее мощный луч вибрации, - и никто никогда не узнает, где именно спрятал, никто вообще не додумается, что оно под землей. Теперь уничтожил чертеж, расчеты - нет в стране человека, который мог бы восстановить Око, кроме него самого (да и то на это понадобилось бы много месяцев работы). Фара на груди Зверя осталась, но теперь она была мертва, бесполезна (без Ока Зверь терял все - глубину, скорость, силу). Конечно, остановить развитие технической мысли нельзя, конечно, рано или поздно все равно ученые страны найдут, изобретут, выдумают луч вибрации - такой же или иной, может быть, даже лучший. Но когда это будет?

Во всяком случае, вице-президенту придется пережить разочарование: в ближайшее время явно не удастся продемонстрировать Зверя “где-нибудь в южных районах”.

Теперь можно было подумать и о себе, о своей судьбе - раньше просто не было времени. Смертная казнь? Или пожизненное заключение в крепости? Он содрогнулся, этот второй вариант показался ему особенно страшным. Пожизненное заключение в одиночке. Говорят, там нет окон. Раньше обливали себя керосином и сжигали. Теперь электричество - как-никак двадцатый век, прогресс. Умереть нельзя, это запрещено.