Идем на Восток - Ольга Войлошникова

в час, а иногда даже двенадцать! Завидуйте, смертные! Ха!

К концу третьих суток пейзаж заметно изменился. Сопки, разбегающиеся волнами вокруг отрогов Головы́ Дракона становились всё поло́же, пока не сгладились вовсе. Бескрайние белые поля́ (именно поля, видно было, что здесь регулярно пашут и сеют) раскинулись до самого горизонта, и всё было ровным, как стол. Ужасно. Не люблю такое. Дорога перестала петлять меж неровностей пейзажа и сделалась прямой, как стрела. В дежурных острожках нас встречали уже княжеские люди.

По схватившемуся от мороза и присыпанному снежком черновому тракту летелось весело, хотя смотреть было не на что. Хорошо, книг набрали.

ПАФОСНЫЙ ВЪЕЗД

Новая Земля, Княжество Восточное, Столица и окрестности, 05. 07(декабря).0027

Кельда

Километров за десять до Столицы мы остановились посередь поля и начали прихорашиваться. Народ снимал с настенных крючков плечики с парадной одеждой и переоблачался. Из оружейной повозки разбирали всякое длинномерное звенящее и блестящее. Первое впечатление перебить сложно, однако!

Немаловажной деталью было то, что все мы неочевидно, но по максимуму (который был на тот момент для нас доступен) были прикрыты от магии. Просто все — и люди*, и животные.

*Да-да, и эльфы, и гномы тоже.

Что они — не люди что ли?

Мужикам было даже в определённой степени проще: поддоспешник надел — и молодец! Тут тебе и вышивка рунная по воротнику, и артефакты в ассортименте присобачены, и внутрь всякое интересное вшито. Да и сам по себе материал, магически обработанный, защищал от удара как лёгкий доспех.

Женскому полу пришлось сложнее. Просто потому, что дамам свойственно многократно переодеваться. Каждую тряпочку обрабатывать — сильно накладно. Поэтому у нас были, во-первых, такие штуки типа корсетных поясов, расшитых и расписанных, которые снимать категорически не рекомендовалось, и во-вторых — ювелирка со встроенными многочисленными артефактами: от огня, от ментального воздействия, от принудительного усыпления… да куча всего, короче.

Все облачались.

Магичка из рунной мастерской бегала вокруг носорога, подновляя символы и заставляя их сиять (наше недавнее ноу-хау, тщательно хранимое). У Бони, например, было два режима: боевой, когда все знаки на нём начинали светиться алым и нарядный бронзовый. У барона, соответственно, — багровый и чёрный. Не спрашивайте, как может светиться чёрный свет. Как-то. Просто все другие Владимиру Олеговичу не нравились, своими претензиями он довёл магов прямо до грани отчаяния — и они родили ему чёрный свет. По-другому это никак невозможно было назвать.

Я тоже вылезла на ранне-утренний морозец. В коробушке, конечно, тепло и здо́рово, но у меня же есть мантия. «Шпецияльная», пошитая удивительно талантливой и до невозможности косноязычной портнихой — именно для парадных выездов верхом. Надо же её прогулять. Так что, поеду на Лире. Сидеть в ящике мне уже до́ смерти надоело, особенно в последние сутки, когда смотреть стало решительно не на что. Хотелось движухи, а не вот это вот всё.

На подъездах к самому городу вид разнообразили ряды теплиц, зелёных несмотря на холод. Отапливаемые, поди. Кое-где мелькали красные пятнышки. Кажись, помидорки растут.

Итак, мы приближались к точке прибытия.

Пятого декабря, часов около девяти утра, наш поезд втянулся в Столицу. На улицах было полно народу, «а между прочим — рабочий день!»*

*Митяев. Какая-то песня,

древняя уже, как говно мамонта…

Полюбас, с последней станции вперёд нас гонца отправили.

Как написала одна умная женщина: основная цель выезда королевского двора куда-либо — это не только его презентация, но и сакрализация. Ну так мы над этим работаем! Пафос и махровые понты как нельзя лучше соответствовали нашему условно-средневековью (хотя мне лично в отношении конкретно нашего баронства больше нравится понятие «феодальный коммунизм»), так что выезд был максимально убойный.

Порядок движения, конечно же, немного изменился.

Впереди ехал дружинник со штандартом (мы между собой любя называли его «штандартен-фюрер»))) — уважаемый и заслуженный человек, которому смело можно было доверить знамя, за ним — клином, чтобы освободить достаточную ширину дороги — шестеро верховых, а за ними…

Следом за ними под «Марш танкистов» Чернецкого* (который сам же и играл) шагал Военный образцовый оркестр Почётного караула РФ, со всеми этими их красными нагрудными вставками, аксельбантами (или как там эти золотые косички называются?..) и с браво улыбающимся тамбурмажором во главе.

*В «Дополнительные материалы к книге» положу

кому любопытно.

Оркестр двигался слаженной колонной и даже попадал ногами на гладкий, почищенный от снега асфальт княжеского проспекта. Крайним слева в последнем ряду шёл Колегальв и рулил всем этим великолепием. Нет, а что — зря с собой мага иллюзий что ли волокли⁈ Время от времени Коле ударял в призрачные медные тарелки и, судя по всему, получал от этого свою порцию удовольствия.

Идея с этим оркестром у Колегальва с Глирданом возникла ещё летом. Они насели на Лёньку и заставили его прокрутить им кучу роликов со всякими выступлениями и парадами. Потом они репетировали. Точнее, Коле репетировал, а Глирдан критиковал — то не та нота, то не так музыканты движутся, то ещё что… Стописят тыщ раз бегали к порталу пересматривать нужные видосы, спорили, ссорились, мирились… Пока не получилось вот это.

За оркестром ехал барон на носороге, и оба были разряжены в пух и прах (как это себе представляют мужчины, конечно). Вова — в тяжёлой, отливающей чёрными рунами броне. Боня красиво светился бронзовыми узорами и настороженно держал уши торчком. К левой носорожьей лопатке специальными ремнями и какими-то хитрыми держалками был пристёгнут тяжёлый баронский меч.

Рядом с Боней втискиваться было себе дороже, поэтому я ехала сзади, в окружении своего большого семейства.

Потом рейнджеры.

Потом повозки (с бдящими верховыми дружинниками по обеим сторонам). Ну и в конце трое замыкающих.

Толпа глазела, шумела и тыкала пальцами.

Кортеж вывернул на финишную прямую (а именно на центральную площадь, с которой был широкий въезд на княжеский двор), и музыка сменилась. Теперь вместо марша танкистов играл мой любимый «Мы армия народа»*. Слегка видоизменённый нами после битвы с некромантами.

*Первоначальный вариант: Автор музыки: Г. Мовсесян,

автор слов: Р. Рождественский, 1975 г. СтЗ,

тоже в «Доп. материалы положу»

Сперва мы раздумывали — как бы подправить текст, но в куплетах и безо всяких поправок почти всё подходило, кроме одного места где «отцы» поменяли на «боги». В основном исправлен был припев. По итогу получилось весьма вдохновляюще. Может быть, излишне возвышенно, но… иногда должно быть возвышенно, и даже очень — это моё глубочайшее убеждение.

Я так считаю, после некромантов мы на каждое слово в этой песне имели полное право. Я лично, каждый раз, когда слушала — ревела. Вот он, наш вариант, фактически, на данный момент — гимн наших вооружённых сил, да и всего баронства целиком, чего там:

Стоим мы на посту, повзводно и поротно

Бессмертны, как огонь. Спокойны, как гранит.

Мы — армия страны! Мы — армия народа!

Великий подвиг наш история хранит.

Припев:

Не зря над нами реет знамя:

Наш Белый Ворон в небе голубом!

Священные слова: «Весь мир за нами!» —

Наш мир мы отстоим и сбережём!

Вручили боги нам всесильное оружье.

Мы Родине своей присягу принесли.

И в жизни нам дана единственная служба:

От смерти заслонить грядущее Земли.

Припев.

Не надо нас пугать, бахвалиться спесиво,

Не стоит нам грозить и вновь с огнём играть.

Ведь, если враг рискнёт проверить нашу силу,

Его мы навсегда отучим проверять!

Припев.

Но сейчас была только музыка, и это оставляло мне шанс сохранить лицо.

Мы въехали на Большой княжеский двор, по центру которого ради такого случая была раскатана широченная ковровая дорожка, в обе стороны от крыльца выстроились княжеские дружинники, а на самом крыльце в окружении офицеров (и не только — правильнее, пожалуй, назвать это всё новой аристократией) стояли князь с супругой. Галерейки и многочисленные хозяйственные всходы были облеплены народом.

«Штандартен-фюрер» остановился у крыльца, рядом, развернувшись к нам лицом, остановился дирижёр, продолжающий рулить оркестром: оркестранты, перестроившись в три широких линии, шагали и играли, дирижёрский жезл подскакивал. Боня остановился, явно собираясь найти себе приключений, но барон пресёк эту затею, слегка пнув его пяткой между ушами.

По левую сторону выстроилась двадцатка рейнджеров, по правую и позади нас — ещё два раза по двадцать беловоронских дружинников. Во двор втягивались последние повозки,