Знать. Книга V - Влад Андреевич Туманов

с двумя фиолетовыми частицами, которые в дальнейшем при их переработке в доспехи смогут принести мне неплохую сумму денег. Они и так стоят прилично, а после переработки так и вовсе. Правда, я пока не планирую их именно продавать. Как ни крути, а мне самому надо становиться сильнее. В идеале, конечно, получить частицы какого-нибудь чёрного цвета, и на их основе сделать доспех. Что в итоге приведёт к тому, что пробить его не сможет почти никто. Но достичь этого будет очень сложно. Я совсем ничего не слышал про чёрные рифты. Их настолько мало, и монстры там настолько сильные, что отправляют туда только Ультов. Обычным рифтовикам там совсем нечего делать.

Конечно, благодаря нашему с Добрыней бизнесу борьба с рифтами продвинется не только у меня, но и у всего человечества. Уверен, где-то на другом конце света уже кто-то производит подобное, но в Империи, если не считать Центры, мы должны стать первыми частными лицами, начавшими эту разработку. Ещё раз хочется поблагодарить за такую замечательную идею Евграфова, но, боюсь, он не оценит моего рвения. Ведь мы с Добрыней, по сути, воруем доход у Империи. Как бы сам Император не обратил на нас внимание, когда дело пойдёт в оборот.

В любом случае, даже если это и произойдёт, мы с Добрыней к тому моменту уже сколотим целое состояние. Да и не думаю, что нас на самом деле попытаются убрать. Как ни крути, но сейчас ведь не девяностые прошлого тысячелетия, о которых я читал в Сети. Даже если и попытаются надавить, то сначала попытаются договориться и, возможно, даже заключить с нами какой-нибудь не очень выгодный, на первый взгляд, государственный контракт. Так или иначе, убивать нас точно не станут. Хотя, а что, если всё-таки пришлют за нашими головами Паундера? Нет, бред. Император не станет таким заниматься. А если станет, с ним поговорит Первый. С Паундером или с Императором, неважно. Я точно знаю, что Первый с ними обоими знаком.

Пока думал, ко мне уже вернулся Егерь. Ворчал он Знатно, ведь не успел даже нормально в Москву вернуться. В пробке простоял, а когда я ему позвонил, через две сплошные проехал, чтобы ещё час в пробке не стоять. Тогда-то его за такую наглость ДПС и остановили. Хотели прав лишить, но, когда узнали, кому принадлежит машина и по какому поводу мой верный товарищ так спешил, отпустили. Егерь сказал, что он тогда через все пять стадий прошёл от отрицания и до принятия, когда ему про лишение прав сообщили.

Пришлось его успокаивать и уверять, что даже если такое произойдёт, он всё равно сможет ездить без них. А если уж и понадобятся, сделаем ему новые. Сейчас такое делается на раз-два и за сущие копейки, если делом занимаются знающие люди. Всё в этой стране, да чего уж там, во всём мире, решается за деньги и при помощи связей. В какое бы русло не утёк наш мир, этой особенности никуда не деться.

Кстати говоря, после этого рифта мой сосуд пустоты снова начал заполняться энергией. Но пополнился он столь мало, что мне прямо говоря, как-то даже грустно стало. Разделилась она на шестерых, и вышел мизер. Поставил себе зарубочку, что, как только появится возможность, сразу отправлюсь в рифты, зачищать их один за одним. Поехал бы и сейчас, да только нормальных рифтов нет, или их все уже разобрали. Надеюсь, когда вступлю в Иски, дела будут обстоять в разы лучше. Разве что первое время всё равно придётся делиться энергией с другими людьми. Одного в рифт меня там никто не пустит, пока я не докажу, что способен справляться в одиночку. Значит, недельку придётся пострадать.

Делать было нечего, и я отправился обратно в особняк. Но, пока ехал, вдруг получил на телефон звонок, который быстро изменил мои планы. К моему удивлению, звонил мне Вишневский. И снова предложил увидеться, но в этот раз пригласил меня к себе. Отказывать ему во встрече не стал. В любом случае до ночи ещё долго, а возвращаться так рано домой не хочется. Делать всё равно будет нечего, и придётся мне слоняться без дела.

Куда ехать я уже знал, а потому просто направил туда Егеря. Хотелось отправить его домой, но решил, что будет лучше, если он останется со мной. Надо приучать его к тому, что он будет со мной почти двадцать четыре на семь. Единственное, о чём я переживаю, это Геля. Интересно, а чем она сейчас занимается? Что-то я совсем про неё забыл, а ведь планировал отправить её обучаться в Центр. Кстати, а почему бы прямо сейчас не обсудить это с Егерем?

— Егор, слушай. У меня тут идея появилась насчёт твоей дочери.

— Какая? — он скосил на меня странный взгляд. О чём это он таком подумал?

— Сам не догадываешься?

— Командир, Вы — мужчина видный, но я не могу просто так взять и отдать свою дочь за Вас, — тьфу ты! Ещё и на Вы так резко перешёл. Теперь ясно, чего он так напрягся. — Не смогу я с Вами нормально работать, если буду представлять, как Вы с ней по ночам… Ну Вы поняли.

— Егерь, вот скажи мне. Ты — дурак? — я усмехнулся. — Не собираюсь я твою дочь в жёны брать. Я хочу её в Центр пристроить, чтобы она делом занялась. Связи у меня нужные есть, попадёт она туда без проблем. Конечно, туда и так берут всех, кто желание проявляет, но так ей спуску там точно не дадут. Что думаешь?

— В Центр?.. — лицо Егеря стало пасмурным, как осенний день в Питере. — Идея здравая, но сама-то она туда разве пойдёт? К тому же энергии в ней почти нет. Она в мать пошла, и Ранговой ей не стать.

Вот тут ошибаешься, друг мой. Хочу тебе об этом сейчас сказать, но пока не буду. Пускай это будет тайной до тех пор, пока она не поступит.

— С ней я поговорю и сумею договориться, не переживай. Хочу спросить твоего позволения. Сам пойми, если ты останешься на меня работать и дальше, то нужно и дочери твоей помочь в люди выбиться. Подумай, куда она пойдёт работать потом, когда вырастет? У неё ни образования, ни целей в жизни. Рано или поздно она снова вернётся к прошлым делишкам. Ей нужны мотивация, цели, дисциплина и желание чего-то добиваться. В Центре она всё это сможет получить без проблем. Ведь как ни крути, именно сила и власть служат для многих людей лучшим мотиватором.

— Согласен с тобой, но как ты её уговоришь? Сколько я с ней не пытался говорить о чём-то подобном, она всегда мои слова мимо ушей пропускала. Знаешь, с каким трудом мне удалось её во Францию пристроить? Сколько сил я положил, чтобы она согласилась? И всё без толку!

— Без толку или нет, это ещё время покажет. Пока рано делать какие-либо выводы. Тюрьма — это тоже один из этапов жизни многих людей и очень многому учит. Как бы ты не хотел этого признавать, но именно тюрьма срывает с людей маски. Выходят они уже совсем другими людьми. Я успел с ней немного пообщаться и зуб тебе даю, из неё выйдет толк.

— Ты, правда, так думаешь? — Егерь посмотрел на меня с надеждой.

— Правда. Так, что, даёшь зелёный свет? Быть рифтовиком очень опасно, пускай и престижно. Она может погибнуть на задании.

— Да, я понимаю, — Егерь кивнул и горько вздохнул. — Но лучше так, чем от наркотиков или алкоголя в какой-нибудь подворотне. К тому же она девочка сильная у меня и справиться со всем, если, правда, захочет. Только, Саша…

— Чего? — я взглянул на него с интересом. Какой-то у него взволнованный голос.

— Если она в самом деле туда пойдёт, присмотри за ней, пожалуйста. Не хочу, чтобы она на полпути всё бросила или вляпалась куда снова. Она, как мать потеряла, сама не своя стала. С цепи будто сорвалась.

— Понимаю. Хорошо, я присмотрю.

— Спасибо! — он улыбнулся и вдавил газ в пол.

Оставшуюся часть пути мы проехали в тишине. Музыки жуть как не хватало, но что поделать. Егерь просто не позволит установить её в эту машину. Ему важна безопасность, и я его понимаю. Он делает свою работу, а я ему за это плачу. И плачу именно за то, чтобы он меня охранял, по мере возможности, а не потакал моим хотелкам. Пока что со своей задачей он справляется на ура.

Поместье Вишневских, коим оно оказалось в итоге, совсем не изменилось с моего первого и последнего здесь появления. Егеря