Математика волшебства - Лион де Камп

– Для какого, к примеру, злодеянья, добрый сэр? – уточнила Бельфеба.

– Я... гм... в настоящий момент просто не в состоянии выдумать. Предположим, это мне удалось. Так вот: чары и в том, и в другом случае будут совершенно одними и теми же...

– О, да неужели! – вскричала Бельфеба. – Тогда, покажи, как создашь ты этих попугаев – одного для честных целей, а другого для нечестных, и тогда и впрямь соглашусь я с тобой.

Чалмерс нахмурился.

– Гарольд, какая может быть вполне законная цель для производства попугая посредством колдовства?

Ши пожал плечами.

– Если вам действительно нужен ответ, то отсутствие цели ничуть не противозаконней всего остального, если нет каких-то особых правил игры. По мне так более дурацкого аргумента...

– Попугай без цели – это годится, – пробормотал Чалмерс.

Собрав в кучку исходные материалы – объедки, несколько лап папоротника, ножницы из своего набора и одну из стрел Бельфебы – он раздул огонь, подбросил в него травы, чтобы образовалось побольше дыма, и принялся косолапо расхаживать взад и вперед, раскинув руки и декламируя:

О птица, что знаетСлова человечьи,Хитро передразнитВсе мудрые речи...

Тресь! Из леса вырвалось какое-то чудище, которое оказалось перед ними прежде, чем они успели вскочить на ноги. Издав ужасающий рык, одной из чешуйчатых передних лап оно прихлопнуло Чалмерса. Ши поднялся было на колени и до половины уже выдернул шпагу из ножен, когда лапа пришлепнула и его тоже...

Нажим на спину Ши ослаб. Он перевернулся и сел. Чалмерс с Бельфебой сделали то же самое. Оказались они перед самой грудью чудовища. Окружавшие их передние лапы монстра возвышались стеной. Тот восседал, придерживая свою добычу лапами, словно огромный кот. Ши уставился в его гигантские глазищи со зрачками-щелками. Существо лебедем выгнуло шею, дабы получше их рассмотреть.

– Зверь-Крикун! – вскричала Бельфеба. – Теперь мы и впрямь пропали!

– Это ты о чем? – прорычало чудовище. – Звали вы меня, аль нет? Тогда чего вы так обалдели, когда удостоил я жалких смертных своим ответом!

– На самом-то деле... – нечленораздельно пролепетал Чалмерс. – У меня и мысли не было... По-моему, я вызывал птицу...

– И что? – взревел монстр.

– Н-но вы же рептилия...

– А что такое птица, как не рептилия в перьях? Эй ты, сопляк бесчешуйный, оставь-ка в покое свой задрипанный меч! – рявкнул он на Ши. – Смерти захотелось? Гляди!

Чудовище откашлялось, втянуло в себя воздух... Птьфу! Зеленая слюна забрызгала окружающую листву, которая тут же съежилась и почернела.

– Вот так-то, ежли не дадите за себя выкупа, разделаюсь я с вами прежде, чем вы «Мамочка!» успеете сказать!

– Что за выкуп желаешь ты, почтенный монстр? – спросила Бельфеба, белая, как простыня.

– Конечно, слова! Единственная ценность, которую способны произвести задохлики вроде вас!

Бельфеба повернулась к своим спутникам.

– Знайте же, добрые сэры, что монстр сей гордится своим даром слова и коллекционирует все виды литературного выражения – как в прозе, так и в стихах. Боюсь, что, если не удовлетворим мы его желанья, он и впрямь нас погубит.

Ши нерешительно начал:

– Вообще-то я знаю парочку неплохих анекдотов про Гитлера...

– Нет! – взревело чудовище. – Все эти шуточки – сплошное дерьмо. Желаю эпическую поэму.

– Э... эпическую поэму? – дрожащим голосом переспросил Чалмерс.

– Точно, – подтвердил Зверь-Крикун. – Понимаешь, чего-нибудь вроде этого:

Внимайте скорее мне, добрые люди,* [9]И дамы, и девы, и все, кто ни будет!Хавелока повесть хочу вам поведать —Занятнее повести нету на свете.Сложил ее сам я когда-то, итак,Герой был наш беден, несчастен и наг.

– Ну как, сможете, доктор? – спросил Ши у Чалмерса. – Как насчет «Беовульфа»?

– Господь с вами, – отозвался Чалмерс. – Я наверняка не сумею воспроизвести ее по памяти.

– Это вам все равно не поможет, – гадко усмехнулся монстр. – Я ее знаю:

Истинно! ИсстариСлово мы слышимО доблести данов,О конунгах датских,Чья слава в битвахБыла добыта!

Это не пойдет. Давайте чего-нибудь другое. А ну-ка по-быстрому: эпос, или трепещите, несчастные!

Ши прошептал:

– Почитайте ему что-нибудь из ваших Джильберта с Сулливаном* [10], док.

– По-моему... гм... по-моему, вряд ли он...

– Читайте же!

Чалмерс откашлялся и дрожащим голосом затянул:

О! Звать меня Джон Уэллингтон Уэллс,Большой в колдовстве я и магии спец,В духах, бесах и чертях,Самобранках-скатертях,Самобранках-скатертях,Самобранках...

Дальше никак! Ни строчки не припомнить! А не могли бы вы что-нибудь почитать, Гарольд?

– Я вообще ничего не знаю.

– А следовало бы! Как насчет «Барбары Фретчи»?

– Такую не знаю.

– Или «Лепанто» Честертона?

– Да я не... Стойте, а я ведь и вправду знаю одну длинную поэму. Только вот...

– Так читайте же ее! – взвизгнул Чалмерс.

Ши глянул на Бельфебу.

– Дело в том, что она не совсем подходит для смешанной компании. Слушай, монстр, если ты позволишь даме отойти в сторонку...

– Еще чего! – взревел Зверь-Крикун. – Стихи давай, мелочь пузатая!

Ши с убитым видом повернулся к Чалмерсу.

– Это «Баллада про Эскимоску Нэль». Что делать будем?

– Читать, что же еще делать!

– О господи!

Чалмерс был, конечно, совершенно прав. Но при всем этом Ши начинал уже испытывать к рыжеволосой охотнице нечто большее, чем просто дружеские чувства. Он сделал глубокий вдох и приступил:

Когда Дик Мертвый Глаз и Мексиканец ПитРазвлечься решили слегка,То был Дик Мертвый Глаз, кто...

Он очень надеялся, что сумеет припомнить несколько адаптированный вариант, поскольку пытаться менять текст на ходу попросту не осмеливался.

Прошвырнувшись по бережку Рио-ГрандеВ отраженьях безумных лун,Чтобы жажду залить и девиц подцепить,Зашли они в Майка салун.

Он продолжал, все больше и больше краснея:

А Дик Мертвый Глаз засопел тотчасСладострастно пыхтя и кряхтя...

Уголком глаза он увидел лицо Бельфебы, которое выражало неподдельное изумление.

И вдруг завалилась в ту обитель греха,Где вертелась из шлюх карусель,Девица-гигант, сам черт ей не брат,По прозванью Эскимоска Нэль.

Ши бубнил все быстрее и быстрее, желая поскорей разделаться с ужасным эпосом. Наконец, он закончил, испустив вздох облегчения, и поднял взгляд на Зверя-Крикуна, дабы посмотреть, как он его воспринял.