Умирать - в крайнем случае - Богумил Райнов

Это не адмирал Нельсон - он стоит на Трафальгарской площади. И не королева Анна - она в Вестминстере. Это небольшое изваяние античного Эроса, неожиданный и милый каприз чудовищного города, выросшего на войнах и грабежах. Небольшое изваяние, как и подобает мелкому капризу. Легко догадаться, что малютка Эрос, стоящий на одной ноге и целящийся из лука в поток машин, вряд ли сумеет поразить кого-нибудь своей стрелой. И от этого он кажется еще трогательнее.

Раз уж речь зашла о святом чувстве любви, должен упомянуть, что однажды во время своих скитаний я встретил Линду. Дрейку ужасно хочется, чтобы между Линдой и мной возникла симпатия и чувство взаимного притяжения. Не знаю, зачем ему это надо; вряд ли он мечтает соединить нас священными узами брака для долгой и счастливой совместной жизни с множеством отпрысков. Но каковы бы ни были его мотивы, все попытки сблизить нас наталкиваются на спонтанную и вполне взаимную антипатию.

А встретил я ее у входа в "Еву", куда она шла, вероятно, на репетицию, потому что час был утренний. Проще всего было бы притвориться, что я ее не замечаю, но это дало бы ей понять, что все же она мне не безразлична. Линда, вероятно, того же мнения, и мы бросаем друг на друга безучастные взгляды, холодно киваем, и каждый идет своей дорогой. О такой встрече и упоминать не стоило бы, если бы за ней не последовали другие события.

Эти другие события стали разворачиваться, когда шеф наконец вспомнил обо мне и вызвал в кабинет - уютный викторианский кабинет с плотно зашторенными окнами.

- Ну, нагулялись? - приветствует меня Дрейк, и я понимаю, что он полностью в курсе моих скитаний.

- А что мне делать. Вы даже забыли, что у вас есть секретарь.

- Не бойтесь, Питер, я вас не забуду. И даже если это случится, тут же вспомню о вас, когда придется платить вам жалованье.

Он медленно встает из-за стола - конечно, не затем, чтобы пожать мне руку, а чтобы взяться за бутылку.

- Виски? - спрашивает он, приближаясь к тележке с напитками.

- Пожалуй, еще рановато...

- Рановато? Когда вы прекратите наконец эти намеки! Я вовсе не такой алкоголик, каким вы меня считаете.

Чтобы не обидеть начальство, я наливаю себе на два пальца горючего и опускаюсь в кресло. Дрейк делает глоток, потом второй, чтобы сравнить, какой из них доставляет ему большее удовольствие, и ставит стакан на стол. Достав из кармашка традиционную сигару, приступает к традиционным манипуляциям. И только выпустив густую струю дыма, переходит к существу дела.

- За эти дни, дорогой Питер, я понял, что вы любите бродить по городу. Ваше хобби - не женщины, не покер и даже не поражение в драке, а шатание. И я готов дать вам возможность удовлетворить вашу страсть в более широких масштабах. Дальше Сити, дальше Лондона, дальше Острова, на земле той самой балканской страны, которая вам хорошо известна.

- Значит, Ларкин закончил свою проверку? - осведомляюсь я, игнорируя великодушное внимание к моему хобби.

- Почти. Во всяком случае, пришло время, когда ваш план действительно чудесный план, но теории - следует наконец превратить в реальную операцию.

- Не забывайте, сэр, что та самая балканская страна, о которой вы упомянули, - моя родина, и меня там многие знают.

- Я не забыл, Питер, я ничего не забыл, - успокаивает меня Дрейк и вдыхает как можно больше дыма, чтобы потом обдать меня густой струей. - К путешествию вас немножко переделают.

- Я слышал, что грим не особенно помогает...

- Смотря какой, дружок. Я не говорю о разных глупостях вроде фальшивой бороды и искусственного носа. Но если сделать, например, хорошую пластическую операцию...

- Операций я боюсь с раннего детства, сэр. С тех пор, как мне вырезали аппендикс.

- Хорошо, хорошо, я не настаиваю. Я человек добродушный, и насилие отталкивает меня. Значит, перейдем к самым легким и, по-моему, самым простым средствам преображения.

Он тянется к своему стакану, допивает виски, а чтобы лед зря не пропал, наливает еще на два пальца горючего и поясняет:

- Вы не представляете себе, какой эффект дает сочетание двух-трех невинных элементов: отпускаете бороду, меняете цвет волос (и бороды тоже), приобретаете смуглый цвет лица и надеваете очки. Не с темными стеклами, которые со ста метров вызывают подозрение, а самые обыкновенные очки с обычными стеклами.

- Будем надеяться... - бормочу я скептически.

- Нечего надеяться. Можете быть уверены. Вот увидите, что после такой подготовки вы и сами себя не узнаете.

Он вспоминает о сигаре и несколько раз затягивается, чтобы огонь не погас.

- Кроме того, у вас будет не так уж много возможностей видеться с друзьями и близкими. Контроль в аэропорту. Отель для иностранцев на взморье. Пляж, купание и прочее. А потом - обратно. Где же тут риск нежелательных встреч?

- Верно, если все как следует продумать... такой риск можно свести до минимума...

- Вот и продумайте, это ваша обязанность! Я обеспечу вас всем необходимым: британским паспортом, броней на номер в отеле, билетами на самолет, чеками и даже...

Он делает короткую паузу, чтобы одарить меня добродушной улыбкой:

- ...и даже очаровательной молодой спутницей. Питер, вам повезло! Вас будет сопровождать мисс Линда Грей.

- Излишняя щедрость, сэр! Это везенье вы могли бы оставить при себе.

- Я бы так и сделал, милый мой, если бы не интересы операции. Поверьте, старина Дрейк не из тех, кто готов вышвырнуть деньги в окно, как вы швыряете пистолеты. Но расходы на поездку Линды необходимы. Она поможет вашей маскировке больше, чем грим и борода, вместе взятые. Молодая пара молодожены - проводит медовый месяц на берегу моря. Лучшего прикрытия не придумаешь.

Отпив еще глоток виски, он продолжает:

- Конечно, такое прикрытие поможет, если вы не будете все время ссориться, как кошка с собакой. Вы в самом деле недопустимо холодны с ней, Питер. Какая женщина! И какой голос! Чего стоит только эта ее песня, помните? Засыпаешь с мечтой о новом дне, а вместо него - похороны.

Я рассеянно смотрю на кончик сигареты, не обращая внимания на поэтические реминесценции шефа, потому что думаю о другом. Потом смотрю на Дрейка и говорю:

- А вдруг я сбегу? Уж не думаете ли вы, сэр, что ваша Линда сможет мне помешать?

- Нет, Питер, я не настолько наивен. Правда, мисс Линда обладает внушительными формами, до которых нашей худышке Бренде, скажем, далеко. Но все же она - дама и не сможет заменить Боба или Ала, не говоря уже об обоих вместе. Вы в самом деле можете сбежать. Ну хорошо, сбежите. А дальше что?

Он умолкает, чтобы я мог сам ответить на вопрос. Потом поясняет:

- У этой проблемы, как у любой проблемы человеческих отношений, есть две стороны: ваша точка зрения и моя точка зрения. Начну со второй. Если вы склонны меня покинуть, сделайте это сейчас же, не вовлекая меня в крупные расходы и риск. Я предпочитаю закрыть дело о Питере вовремя, как закрыл дело о Майке, пока не дошло до глубоких осложнений, которые могут возникнуть при переброске товара в больших количествах. Так?

Я машинально киваю и снова углубляюсь в рассматривание кончика сигареты.

- Теперь ваша точка зрения: что вы выиграете, если сбежите? Вы не получите ни свободы, ни материальной выгоды, словом - ничего. Зато потеряете возможность получения крупных сумм, которые будут возрастать по мере работы канала. Эти суммы в свое время позволят вам удалиться в какой-нибудь тихий уголок и начать безбедное существование. Вместо всего этого вы окажетесь в тюрьме, и, наверное, надолго, потому что самовольно сбежали с судна и не явились на него, когда оно стояло здесь при обратном рейсе. Я забыл вам сказать: пока вы бродили по улицам Сохо, ваш корабль пришел и ушел без вас. Но это еще не все. Старина Дрейк не забывает своих должников. Всплывет на белый свет убийство Майка, чему очень обрадуется здешняя пресса: как же, болгарский агент ликвидировал болгарского эмигранта. Правительство ее величества пошлет ноту, вас будут заочно судить за убийство, и вообще поднимется такой шум, что вам он обойдется недешево там, на месте, где вы и будете за все расплачиваться.

Дрейк умолкает, чтобы смочить пересохшее горло. Потом заявляет:

- Да, у вас есть полная возможность сбежать. Ну и что, если сбежите? По-моему, вы не так глупы, Питер, чтобы пойти на это.

- Я думал, что наконец-то заслужил ваше доверие, - неохотно бормочу я. - А оказывается, это не доверие, а голый расчет.

Рыжий удивленно поднимает брови.

- Доверие? Это слово употребляют довольно часто, но я уверен, что никто не понимает его смысла. Дорогой Питер, доверие можно питать только к одному человеку: к тому, кого вы крепко держите за горло.

- На какой день вы намечаете мой отъезд?

- О, у вас будет время все хорошенько обдумать, подготовиться. И отпустить красивую бородку. Говорят, за каждой бородой скрывается подлец. Но я уверен, что эта поговорка не относится ни к вам, Питер, ни к покойному Георгу Пятому.