Мне не больно - Андрей Валентинов

Иваныч, которого, оказывается, звали также Колей, достал из лежавшей на углу стола черной папки листок, и Тарек начал быстро набрасывать план кладбища.

– Вот… это главная аллея… первая поперечная, вторая… Вот четвертая, теперь налево… Так… Где-то пятнадцатая или шестнадцатая могила. Там ограда и небольшой каменный памятник с фотографией.

Чиф несколько секунд рассматривал план, запоминая каждую деталь, затем вернул его гному. Через секунду бумага уже весело горела в пепельнице: следов здесь оставлять не любили.

На прощание Чифу пожимали руки и даже улыбались: похоже, оба немолодых функционера сочувствовали парню, попавшему в совершенно дикий и необъяснимый переплет. Сочувствовали – но не верили.

– Товарищ Косухин, позволю себе дать вам совет, – Иваныч задержал ладонь в руке Чифа, – если вы действительно с Тускулы…

– Ну как вам доказать? – вздохнул Косухин-младший. – Небо там синее, а не голубое, туч почти не бывает… Песок черный, листва синяя, почти фиолетовая…

– Это и я знаю. Я не об этом… Не ходите на Донское, на всякий случай…

– Почему? – совсем растерялся Чиф.

– Как вам сказать… Если ваш отец жив, чего я ему от всей души желаю, эта могила вас не касается… Зато… Зато там может быть небезопасно…

– Тогда объясните!

– Сам не знаю… может, просто чутье. Не только товарищ Тарек в подполье с пятнадцати лет. На вашем месте я бы немедленно вернулся на Тускулу и все доложил вашему руководству… Ну, желаю удачи…

Тарек проводил его через темную прихожую до самых дверей. Щелкнул замок, и Чиф остался один на лестничной площадке. Без всякой мысли, просто по привычке, он бросил взгляд на экран наручных часов. Без пятнадцати шесть. Они беседовали всего сорок минут…

Надо было уходить, возвращаться на базу, передавать руководство Бену и немедленно – домой. Иваныч абсолютно прав. Только в Сент-Алексе надо идти не к руководителю программы Сергею Казим-беку, а прямо к отцу. Это дело касалось прежде всего их двоих…

И вдруг он подумал, что отец едва ли разъяснит ему эту историю. Ведь знай он смысл всей этой жуткой белиберды, неужели не рассказал бы об этом Чифу? Особенно когда узнал, что его сын назначен руководителем группы «Пространственный луч»!

Чиф медленно шел по темной ледяной набережной, не обращая внимания на пронзительный ветер, и лихорадочно вспоминал то, что слышал от отца.

Может, тогда, в апреле 21-го, отец был тяжело ранен и его сочли мертвым? Но Чиф вспомнил старую фотографию: отец – молодой, улыбающийся, в красноармейской шинели, – рядом с невозмутимым дядей Семеном – тогда еще безбородым и тоже совсем молодым. Этот снимок был сделан в первый день прибытия отца на Тускулу. Нет, Косухин-старший оказался на своей новой родине без единой свежей царапины. Выходит, Иваныч лгал? Или годы подполья как-то повлияли на психику бывшего большевистского вождя?

И, наконец, нелепый совет не ходить на кладбище. Это показалось Чифу наибольшей нелепостью. Ведь пока он не имел никаких доказательств странных россказней, услышанных в темной квартире. Единственная возможность проверить нелепую байку – это убедиться, что на Донском и в самом деле есть такая могила. Затем – поднять старые газеты за апрель 21-го, может, кое-кого осторожно расспросить… И уже потом – возвращаться на Тускулу…

Это было правильно, но Чиф тут же сообразил, что заниматься этим должен не он, Иван Косухин, который и так «засветился» – дальше некуда. И невеселая экскурсия на Донское, и старые газеты – этим должен заниматься Бен или кто-либо, кого пришлют им на подмогу. После подобного форс-мажора делать в Столице Чифу совершенно нечего…

Значит, на этом и закончится героическая миссия Джона Косухина по прозвищу Чиф на исторической родине! Чиф невольно усмехнулся: теперь хитрые политические комбинации Бена наверняка провалятся, нужного авторитета будущий Президент Тускулы явно не заработает. Это хорошо, но вот все остальное выходило хуже некуда. Он провалил задание. Провалил хорошо разработанный – не им, а людьми куда более умными, – план. Конечно, о подобном сюрпризе Чифа не предупредили, но даже в такой ситуации надо было вести себя как-то иначе.

Надо ехать на Донское. Время было не позднее, и Чиф вполне успевал вернуться до того, как Лу и Бен начнут волноваться. Правда, уже стемнело, и Донское кладбище становилось не самым веселым местом в Столице, но привидений Чиф не боялся. Скорее была опасность подвернуть ногу, но Косухин-младший рассчитывал на план, нарисованный товарищем Тареком. Все очень просто: главные ворота, аллея, затем налево…

К Донскому он подъехал немного позже, чем рассчитывал. Чиф никак не мог привыкнуть к невероятным размерам Столицы. Пришлось ехать в трамвае, расспрашивать хмурых и усталых людей о нужной остановке. Такой опыт, конечно, полезен, но не в этот вечер…

У высоких чугунных ворот было темно и пусто, лишь на столбе слева горела небольшая лампочка. Чиф оглянулся, прислушался. Сзади доносился перезвон трамваев, а впереди, за чугунными воротами, тихо, как и должно быть на ночном кладбище. Слева от входа он заметил небольшое каменное здание очевидно, сторожку, а дальше стояла тьма, сквозь которую с трудом можно было разглядеть кроны высоких деревьев.

Ворота казались закрытыми, и Чиф решил просто перемахнуть через забор, но на всякий случай все же подошел поближе. Створки ворот были перехвачены толстой цепью, которую запирал огромный замок, зато калитка оказалась приоткрытой. Чиф осторожно коснулся рукой металла и несильно нажал. Послышался тихий скрежет – калитка отворилась, и Чиф неслышно проскользнул внутрь.

Он еще никогда не бывал на земных кладбищах. Впрочем, особого любопытства не было. Конечно, странный обычай окружать могилы нелепыми оградками вызывал удивление, но сейчас это нисколько не занимало. Чиф спешил. Цель была ясной и конкретной – четвертая аллея налево, – а там уж он наконец убедится, не сон ли приснился ему в темной квартире огромного Дома на Набережной…

Чиф шел быстро, то и дело поглядывая по сторонам. Долгий ряд оград, каменных памятников… Промелькнула первая поперечная аллея. Чиф ускорил шаг. На миг пришла жуткая мысль, что он действительно идет на могилу отца, но Чиф тут же обругал себя последними словами. Здесь, на темной кладбищенской аллее, жуткая история, услышанная от лидеров подполья, окончательно предстала бредом. Сейчас он найдет эту четвертую аллею, пройдет нужных тридцать метров и убедится, что с ним сыграли жестокую шутку – как раз во вкусе того, кто каким-то не менее нелепым образом умудрялся одновременно красоваться на сотнях портретов, одаряя граждан улыбкой под тараканьими усами, и – уже без усов и без улыбки – руководить подпольным Политбюро. Чиф вдруг понял, что это, пожалуй, будет поважнее и поинтереснее той истории, в которую попал он сам. Те, кто жил на исторической родине, с первых же шагов преподносили странные сюрпризы…

Чиф свернул в нужную аллею и теперь пошел медленнее. Первая могила, третья… Гном со странной фамилией – или кличкой – Тарек говорил, что могила должна быть пятнадцатой или шестнадцатой. Значит, уже близко…

Пятнадцатая могила была окружена высокой оградой, за которой белел огромный мраморный памятник с отбитым крестом. Чиф почувствовал невероятное облегчение: крест, даже отбитый, никак не мог стоять на могиле красного командира. Он подергал замок, а затем легко перелез через ограду. Щелкнула зажигалка, огонек высветил позолоченную надпись: «Шлыков Ипполит Парамонович, купец первой гильдии…» Чиф усмехнулся и через секунду был уже на аллее. Вот и все. Эти одуревшие от страха и интриг крысы просто решили испортить ему настроение, а заодно проверить реакцию! Жаль, что он так спешил. Надо было спокойно вернуться на базу, рассказать – с должной долей иронии – ребятам и вполне официально направить сюда Бена, после чего можно с полным основанием составлять донесение Казим-беку и искать новые подходы к подполью. Впрочем, что сделано – то сделано.

Чиф еще раз взглянул на мраморный обелиск над прахом купца первой гильдии и уже собрался отбывать восвояси, как в памяти всплыли слова Тарека: «…пятнадцатая… или шестнадцатая могила…». Чиф пожал плечами и скорее для очистки совести, чем чего-либо опасаясь, сделал пару шагов влево.

Оградка – пониже соседней, старая, давно уже не крашенная. Невысокий серый памятник. Странно, земля на могиле отчего-то показалась свежей… Перелазить через ограду на этот раз было еще легче, чем в прошлый. Чиф щелкнул зажигалкой и поднес огонек к нечетко белевшей в темноте фотографии на потемневшей эмали. Внезапно огонек погас, на миг стало почему-то страшно, Чиф мысленно выругался и вновь щелкнул зажигалкой…

Первое, что он заметил, – пятиконечная звезда на высоком суконном шлеме. Шинель с ^разговорами», орден на бархатке. Все еще не веря, надеясь на какое-то невероятное совпадение, Чиф поднес огонек поближе…