Элайджи в мире эльфов, или Алекса – мой эльф - Валерия Рамирова

– Я вижу дворец, красивый пейзаж вокруг…

– Смотри внимательней, – перебил его эльф.

Элайджи отвел взгляд от замка и охватил всю картину целиком.

– Радуга! – вдруг выпалил он.

– Правильно! – аж подпрыгнул от радости Сайлас. – Я рисую радугу, хотя самой радуги на моей картине нет. Но всмотревшись повнимательнее в картину в целом, можно ее увидеть.

– Как это у вас получается? – удивился Элайджи.

– Искусство должно хранить в себе изюминку. Через него мы пытаемся показать обычные вещи, которые остальные просто не замечают. Когда я рисую, я стараюсь изобразить землю, воздух и семена, чтобы эльфы увидели распустившийся цветок или дождь и солнце, чтобы можно было увидеть радугу. Я заставляю остальных проникнуться и понять самим, что я изобразил на картине. Я не хочу, чтоб они просто смотрели, я заставляю их увидеть.

– Хватит морочить ребенку голову. Элайджи явно устал и хочет спать, – вмешалась Невиэль.

– Да что вы, мне так интересно, – не сдерживал Элайджи своего восхищения.

– Молодец! – подмигнул ему Сайлас. – Этот молодой эльф далеко пойдет. Не всем дано сразу увидеть скрытые темы в моих картинах. У него чистая душа.

– Оставьте этот разговор на завтра, – продолжала хлопотать Невиэль. – Давай свой плащ, я повешу его в шкаф, – обратилась она к Элайджи.

– Нет! – отскочил он от нее как ошпаренный.

Невиэль с недоумением посмотрела на Элайджи.

– Я ничего с ним не сделаю, я просто повешу его тут, не будешь же ты в нем спать.

Элайджи посмотрел в сторону Алексы. Она еле заметно качнула головой, давая понять тем самым, чтобы он ничего не говорил. Элайджи беспомощно посмотрел на удивленные лица Сайласа и Невиэль и потупил взгляд.

– Я все объясню, – взлетела Алекса и приземлилась перед Элайджи, заслонив его перед родителями. – Элайджи, сними плащ, – попросила она.

Элайджи медленно и неуверенно развязал узелок и фиолетовая ткань упала на пол. Невиэль даже вскрикнула от открывшейся ее взору картины.

– Ты совсем сошла с ума, – грубым, встревоженным голосом обратился Сайлас к Алексе. – Как ты посмела привести в дом синалия? Ты хочешь всех нас погубить? Ты хочешь, чтобы нас изгнали из Эльфидэя?

– Доченька, как ты могла? – отчаянным голосом выдавила из себя Невиэль и, не удержавшись на ногах, плюхнулась на стоявший рядом стул.

– Папа, это не синалий, – попыталась оправдаться эльфия.

– А кто, кто он по-твоему? У него нет крыльев, но выглядит он как эльф. Это самый настоящий синалий! – повысил голос отец.

– Это не синалий, папа. Элайджи… он человек! – выкрикнула Алекса и мгновенно попятилась назад, сама испугавшись своих слов.

– Что?! Что же ты натворила! Нам не будет прощения, – еле сдерживался Сайлас.

– Папа, я познакомилась с ним, когда он был человеком. У него нет семьи, нет родных. Ему некуда было бежать и оставаться, где он жил, тоже смысла не было. А потом его кто-то превратил в синалия, и я не смогла отказать ему в помощи, – немного приврала эльфия, дабы не выдавать свои новые способности.

– Я рад, что ты помогаешь тем, кто нуждается, но здесь другой случай. Это же человек, а люди не умеют жить в гармонии с природой, они грубые и бездушные, – продолжал настаивать Сайлас.

– Он такое же живое создание, как я и ты. И знаешь что, с ним я не просто Алекса, я стала его эльфом, и это лучшее, что у меня есть. Ни один эльф не смог мне дать того, что дал этот человек. И не говори, что люди грубые и бездушные! Не я сказала, что у него чистая душа.

Но тут в дверь застучали. Невиэль привстала и мелкими шагами засеменила к двери. Алекса быстро подняла плащ и накинула его на плечи Элайджи. Когда Невиэль открыла дверь, на пороге стояли два длинноволосых бородатых седых эльфа в длинных одеяниях.

– Чем я обязан такому почтенному визиту? – вежливо спросил Сайлас и слегка приклонился, чтобы выразить свое почтение.

– Это старейшины, наклонись, – шепнула Алекса Элайджи и толкнула его в спину, чтобы он приклонился тоже.

– У нашего главного старейшины, провидца Орвэла, было видение, он увидел чужого в нашем городе. Мы не хотим наводить панику, но уже проверяем дома и решили зайти к вам лично, чтобы другие эльфы не тревожили ваш почтенный дом. Как ты думаешь, Сайлас, где это существо может скрываться? Кстати, а кто этот молодой эльф? – спросил один из старейшин, держащий в руке длинную трость.

Сайлас посмотрел на Элайджи, а потом на Алексу. В ее глазах он увидел страх, надежду, мольбу и… необъяснимую любовь к этому человеку, ради которого она так отчаянно шла на риск.

– Это мой племянник, – спокойно сказал Сайлас, повернувшись к старейшине. – А насчет чужого, я думаю, не стоит беспокоиться. Если тут кто-то и есть, то он немедленно покинет наш город. Я уверен в этом.

– Будем надеяться, – одобрительно кивнул старик. – Извините за столь поздний визит.

Старейшины быстро скрылись в сумерках ночи. Невиэль плотно закрыла за ними дверь и с облегчением вздохнула.

– Спасибо, – хотела было обнять отца Алекса, но Сайлас вытянул руку с направленной ладонью в ее сторону, давая ей понять, что он не желает с ней говорить.

– Я сделал это ради нашей семьи. Я пошел на ложь один раз, но второй раз это не повторится. Я даю вам две недели, чтобы ты нашла способ вернуть его обратно. Это мое последнее слово, – и, так и не повернувшись лицом к Алексе, Сайлас вышел из комнаты.

– Странно, старейшины никогда так раньше не реагировали на чужих. Может, что-то произошло? – задумчиво произнесла Алекса.

– Не переживай, сынок, – вдруг обняла Элайджи Невиэль. – Он немного сердит, дай ему время. Он передумает, вот увидишь. Иди спать, а завтра мы обязательно что-нибудь придумаем.

Слова Невиэль успокоили Элайджи. Ему было так тепло на сердце, ведь, несмотря на то, что он «чужой», они любят его. Эта мысль согревала его, и, полон впечатлений, он заснул сладким сном. Ему снились просторы города Эльфидэй, танцующие эльфы, радуга на картине и многое другое. Но вдруг всю эту идиллию что-то прервало. Опять из неоткуда появилась черная яма, она становилась все больше и больше и постепенно начала заглатывать все вокруг. Сквозь непонятные крики он услышал женский голос: «Элайджи, вставай мой малыш», после которого из темноты ринулись тысячи стрекоз. Среди взмахов их крыльев что-то блеснуло, и огромные золотые ножницы разрезали темноту напополам. Раздался дикий вопль, и Элайджи в холодном поту вскочил с кровати.

Немного успокоившись и отдышавшись, он оглянулся по сторонам, словно боялся быть замеченным. Элайджи посмотрел на Алексу и, убедившись, что не разбудил ее, тихо прилег обратно, съежившись в маленький комочек. Кругом было тихо, и Элайджи мог слышать, как бьется его сердце. Из-за этого он даже пытался тише дышать, чтобы его никто не услышал. Но он не знал, что в