Се ныне время благоприятно - Иеромонах (Рыбко)

Еще одна существенная проблема современных монастырей заключается в том, что в них утеряна преемственность традиций. Почти все прежние монахи были расстреляны, погублены, сосланы, замучены в советских лагерях и тюрьмах. Очень мало осталось тех, кто выжил, пройдя жернова советского времени. Делалось все, чтобы уничтожить Церковь, и, прежде всего – чтобы уничтожить монашество, так как его представители небезосновательно считались самым крепким оплотом православной веры. На монастыри был направлен один из главных ударов диавола. Поэтому нет ничего удивительного в том, что до нашего времени почти никто не дожил. Приходится начинать сначала.

Послушник Иоанн Маслов, будущий схиархимандрит Иоанн, попал еще в обстановку здравую, в тот монастырь, который возродили насельники еще дореволюционной Глинской пустыни. От юности он слышал предания старцев о тех благодатных явлениях, которые происходили в этом святом месте, о чудесах, которые там совершались, о насельниках и подвижниках этой обители, видел примеры благочестия. Современный же послушник ничего этого не видит. Он приходит в разоренные стены. Игуменом зачастую является человек, который ничего не знает о монашеской жизни, в лучшем случае это вдовый приходской священник. Если настоятель обители начало своей монашеской жизни положил в монастыре, это уже милость Божия.

Молодой человек попадает в общество таких же юношей, которые ничего не знают о монашеской жизни, кроме, может быть, того, что прочитали в книгах. Но книги весьма отличаются от реальности уже потому, что были написаны много веков назад, когда была совсем другая жизнь. Возможно, кто-то в миру имел духовника-монашествующего и чему-то научился от него, но и это – большая редкость. Нет той школы, нет того духа, который воспитывал послушников древности. Их воспитывали самые уставы, сам уклад жизни, пример тех седых иноков, состарившихся в духовном подвиге, которые, может быть, не были преподобными отцами, но, тем не менее, были настоящими монахами.

Особенно серьезна проблема, которую Святейший Патриарх Алексий обозначил на епархиальном собрании духовенства г. Москвы 2001 года и которую свт. Игнатий Ставропольский называл самой главной причиной современных монашеских скорбей: отсутствие духоносных старцев-руководителей, опытных духовников, отсутствие учителей монашеской жизни. И, к сожалению, здесь пока ничего нельзя сделать, можно лишь терпеливо ждать.

Молодые приходят в монастырь в надежде, что их тут всему научат: молиться, правильно поститься, заниматься богомыслием, научат рассуждению, смирению, послушанию, другим добродетелям и иноческим деланиям. Однако в действительности до всего придется доходить самим, в лучшем случае – с помощью отеческих писаний. Юный послушник должен многое сделать сам, чтобы узнать, что такое монашество, должен сам дойти до этого, в основном, через скорби: по-другому не бывает.

И это только некоторые из множества проблем современных обителей. Так, может быть, вообще невозможно спасение в современном монастыре? Может быть, и не стоит возрождать обители? Да не будет.

Святитель Игнатий Ставропольский, великий учитель монашества нашего времени, отец современного иночества, говорит, что когда нет духоносных наставников, таковыми руководителями являются писания преподобных Отцов древности, которые были совершенными, святыми монахами. Писания их можно уподобить некоему мудрому духоносному старцу, постоянно находящемуся в келье современного инока. Но эти книги, говорит свт. Игнатий, должно читать при совете единодушного брата, а не толковать самочинно своим лжеименным разумом. Кто же этот единодушный брат? Это человек, который уже не один год пробыл в монашестве, желательно – в священном сане, понимающий Святых Отцов, усвоивший себе их дух и направление, способный применить их советы к современности и сам преуспевший в такой жизни. В идеале – это монастырский духовник. Но в реальности таких духовников в обителях сегодня недостаточно. А ведь они нужны ничуть не меньше, чем рассудительные игумены. В некоторых монастырях заботятся о том, чтобы найти такого духовника, но в некоторых, особенно женских,– совсем не заботятся.

В монастыре, где я полагал начало своей иноческой жизни, был такой случай. Наступил двунадесятый праздник, и все иеромонахи заболели, а наместник сказал: «Братия, хорошо бы всем причаститься в великий праздник. К сожалению, поскольку я один здоров из всех наших священников, мне придется вас исповедовать самому. Вы уж меня простите, пожалуйста. Вы знаете, что я делаю все для того, чтобы найти духовника, но пока опытного духовника нет, а все остальные заболели, поэтому уж придется вам принести исповедь мне». И еще раз извинился. Меня это покорило: я проникся большим доверием к этому пастырю, который не предлагал себя в духовные отцы, в наставники, в руководители, он понимал, что его дело – это административная деятельность, которая сама по себе весьма тяжела. Такой шаг показал истинное смирение этого человека, и все мы со временем прониклись уважением к о. Евлогию (ныне – архиепископу Суздальскому), и некоторые сами стали ходить к нему и спрашивать советы о духовной жизни.

Не в силах человеческих сделать так, чтобы в одночасье появились опытные духовники, смиренные, рассудительные подвижники. Господь Сам Себе избирает таковых на служение, призывает их и воспитывает. Сам ведет Своими путями, большей частью, крестными.

Можно ли что-либо сделать для возрождения – я не говорю старчества, но хотя бы какого-то более или менее удовлетворительного духовного руководства в святых обителях, которое существенно необходимо для возрождения русского иночества? Прежде всего не должно мешать этому. Часто миряне или люди, облеченные высоким саном (церковным или мирским), вмешиваясь в такое тонкое дело, как духовная жизнь, из благих побуждений навязывают свои условия, но только все портят. Не надо спешить, нужно создать условия, при которых инок мог бы вырасти. Ведь вырастить настоящего духовного монаха-делателя не менее, а может быть, и более трудно, чем вырастить профессора в какой-либо научной области.

Не нужно без особой нужды переводить иноков из монастыря в монастырь. Зачастую бывает так: человек пришел в обитель, побыл там два-три года, принял постриг, священный сан, показал себя благоговейным, хорошим иноком. Его тут же делают настоятелем нового монастыря. Ему еще только-только начали открываться тайны духовной, молитвенной жизни, а на него возлагают административную ответственность, и тем самым разоряют то, что было начато. Необходимо выждать хотя бы 5-8 лет, в идеале – лет 20, как было в древности, и тогда такой монах может стать полноценным руководителем других иноков ко спасению.

Может быть, не нужно спешить открывать так много монастырей? Где-то действительно нужны новые обители, а где-то стоит подождать, не рассеивать людей, не распылять средства, создавая искусственные трудности. Не нужно спешить рукополагать новопостриженных иноков в священный сан, делать их духовниками, заставлять заниматься общественной, благотворительной деятельностью. Последним более должны заниматься миряне, белые священники. У монастырей свое, во многом уникальное назначение. А прежде всего – задача возрождения их самих, возрождение обителей, где совершалась бы ежедневная литургическая молитва, куда приезжали бы паломники, где назидал бы сам дух и строй монастыря, назидал бы один вид его насельников. Для этого нужно время и неисчислимые труды. Я уже не говорю о материальных средствах. Нужно предоставить иноку, пришедшему в обитель, возможность для молитвы, возможность хотя бы относительного уединения. Не надо загружать иноков несвойственными им делами. Не менее важно предоставить им возможность изучать творения Святых Отцов Православной Церкви, аскетов, которые исполнили Евангелие своей жизнью.

Только тот может действительно руководить другими, кто сам исполнил заповеди, а чтобы исполнить, нужно сначала правильно понять их согласно Преданию, традициям Православной Церкви, и никак иначе. Для этого необходимо общение с современными подвижниками, которые, хотя и редко, но все-таки встречаются нам. Хорошо бы, чтобы настоятели монастырей предоставляли своим инокам возможность такого общения, отпускали их по святым местам не с туристическими целями, даже не просто помолиться у святыни, но именно поискать подвижников, которые сохранили преемственность, которые видели старцев, которые сами воспитывались на святоотеческих творениях. Хорошо бы приглашать таких подвижников погостить в свои монастыри, предоставив братии возможность общаться с ними, попросить провести общую беседу с насельниками на аскетические темы. Возможно, стоит возродить монашеские съезды, два из которых состоялись в начале XX века в Троице-Сергиевой Лавре.. К сожалению, доброе начинание было прервано революцией, смутами и гонениями. Сейчас, как никогда, необходимо, чтобы иноки собирались и свободно обсуждали свои проблемы, помогали друг другу.