Сумасшедшие убийцы - Жан-Патрик Маншетт

Фуэнтес нашел наконец нужную коробку и высыпал ее содержимое на пол. Это были гильзы почти цилиндрической формы с основанием желтого цвета, с картонным телом зеленоватого цвета в разводах, с патронами из крупной дроби. Фуэнтес начал заряжать ружье, рассчитанное на четыре выстрела.

– И вы называете эту дубину ружьем! – воскликнула Жюли, выбегая из комнаты и устремляясь на кухню.

– А что же это, по-вашему, как не ружье? – спросил Фуэнтес.

Петер бежал к лабиринту. Правая сторона его лица была в крови. Увидев его в окно, Жюли застонала. Она схватила столовый нож.

– Пошевеливайтесь! – крикнула она Фуэнтесу.

Он вошел в шестиугольную комнату, как был: в шортах, босиком, без рубашки. Лохматые пряди свисали ему на лоб, закрывая глаза. В его руке было ружье. Он подошел к Жюли, стоявшей у окна, и увидел бегущего и кричащего Петера. На краю плато, в шестидесяти метрах от ребенка, появились Хартог и Томпсон.

– Это Томпсон, – сказала Жюли.

– И Хартог...

Томпсон приложил карабин к плечу, широко расставив ноги. Фуэнтес выбил стекло стволом ружья и выстрелил. Хартог упал навзничь. Томпсон отскочил в сторону.

– Внимание, – предупредила Жюли. – Он хочет выйти из поля вашего зрения.

Фуэнтес не ответил и выстрелил во второй и третий раз. После каждого выстрела он передергивал затвор ружья. Донная часть и полуобгоревшая картонная гильза падали на кухонный пол.

Хартог продвигался на корточках, как паук, сминая под собой траву и цветы.

– Смотрите за Томпсоном! – закричала Жюли, схватив Фуэнтеса за руку.

Томпсон бежал, пригнувшись, делая прыжки из стороны в сторону. Петер мчался прямо к кухне.

– Пусть малыш пробежит! – крикнул Фуэнтес.

В этот момент Петер поскользнулся и упал. Фуэнтес вздохнул и спустил курок ружья. Хартог подскочил в воздухе, как акробат. На секунду его ноги поднялись выше головы, он рухнул в мокрую траву и покатился вниз. Томпсон скрылся за углом башни Mop.

– Ха! – крякнул Фуэнтес с удовлетворением.

Жюли стремительно выбежала из кухни. Фуэнтес выбросил гильзу. Хартог барахтался в траве. Фуэнтес нетерпеливо озирался по сторонам.

– Где патроны? – ворчал он.

Жюли мчалась к Петеру, вопившему из последних сил. Он все еще прижимал к груди лук и стрелы. В тот момент, когда девушка переступала порог башни, ее правая нога на чем-то поскользнулась, и она упала на спину. Снаружи на плато опять раздался выстрел. Она мгновенно поднялась и вбежала с Петером в открытую дверь. Что-то ударило о стену коридора, то был еще один выстрел. Жюли увидела, каблук ее правой туфли оторван первой пулей. Томпсон стрелял в нее из конца лабиринта. Он добрался до угла здания и выбил окно. Жюли посмотрела на оторванную мочку уха Петера. Голова не была задета.

– Петер, беги и прячься! Быстро! – сказала она, подталкивая его вперед.

Он сделал три шага и обернулся к Жюли. Он был весь в слезах и протягивал к ней свои ручонки.

– Спрячься! – закричала Жюли.

Ей удалось напугать его. Он скрылся в коридоре. Девушка побежала на кухню.

Хартог был ранен в правое плечо. Он встал на ноги, переложив оружие в левую руку. Пошатываясь, направился к углу здания следом за Томпсоном.

Разбив окно, убийца проник внутрь башни Мор. Он бежал вдоль темного коридора и, толкнув плечом дверь, оказался во внутреннем дворике, где протекал ручей. Прижимаясь к стене, он быстро перескакивал с одного места на другое. Вертясь, как волчок, он пересек открытое пространство, открыл дверь и ворвался в пустую комнату. Он скрежетал зубами. Глаза вылезли из орбит. По подбородку текла слюна.

Жюли вошла в кухню. Фуэнтеса там не было. Он вернулся в свою комнату, чтобы перезарядить ружье. Когда Томпсон появился в дверном проеме, он повернулся, держа ружье на прицеле. Увидев незнакомца, Фуэнтес так опешил, что забыл спустить курок. Томпсон опустился на колено под наведенным на него дулом ружья и раздробил пулей бедро Фуэнтеса. Архитектор упал на земляной пол и завопил от боли.

– Бросьте пушку, – приказал Томпсон. – Где девка и мальчик?

Фуэнтес покачал головой. Томпсон, не целясь, выстрелил от бедра в его правый локоть. Сустав затрещал. Фуэнтес взвыл. Его ружье упало на пол.

– Не дурите, – сказал Томпсон.

Фуэнтес спустил курок большим пальцем левой руки. Дробь пролетела, почти касаясь земляного пола, поднимая пыль и мелкий гравий. Пуля раздробила Томпсону ногу. Убийца чуть было не выронил из руки карабин. Он держался за дверь, стоя на одной ноге и недоуменно разглядывая свою разорванную, безжизненную ногу. Кровь текла из раны, как из водопроводного крана.

– Я не причиню вам вреда, – печально сказал Томпсон. – Мне нужны только девушка и мальчик. Я должен убить их. Вам этого не понять.

Скорчившись от боли, Фуэнтес пытался левой рукой взвести курок ружья. Томпсон оперся плечом о косяк и выстрелил в третий раз. Пуля попала в живот раненого. В этот момент Жюли подошла сзади к убийце и вонзила в него столовый нож.

Глава 39

Хартог, пошатываясь, шел по лабиринту. Его плечо онемело, стучало в висках. Он пересек зал с гигантской мебелью и вышел в сырой и темный проход, возможно подземный, затем вскарабкался по лестнице, которая вывела его в заросший сад на крыше здания. Отсюда было удобно наблюдать за лабиринтом крыш, террас и двориков, образующих башню Мор. Он завидовал Фуэнтесу, и эта картина еще раз напомнила ему, зачем он сюда пришел – чтобы убить. Пистолет он держал в левой руке. Хартог присел на корточки среди цветов и стал ждать. Внутри здания раздавались выстрелы. Он насчитал четыре.

Глава 40

Томпсон так резко обернулся, что рукоятка ножа выскользнула из руки Жюли. Стальное лезвие осталось в спине убийцы, качавшегося на одной ноге. Девушка застыла в проеме двери, белея от ужаса, со стиснутыми зубами. Лежащий на спине Фуэнтес не подавал признаков жизни. Он весь был залит кровью.

Томпсон, морщась и гримасничая, попытался поднять свой карабин, но потерял равновесие и был вынужден опереться на свое оружие, как на костыль. Какое-то время он оставался в такой позе.

Жюли убежала. Она неслась по коридору, с трудом сдерживая крик.

– Я убью тебя, тварь! – заорал Томпсон.

Из его рта вылетел поток брани на английском. Он выпрямился. Все мышцы лица напряглись. Он забыл о своей ноге. Взяв в руки карабин, убийца стал преследовать девушку, волоча раздробленную ногу.

Девушка поднималась по лестнице. Томпсон успел заметить ее исчезающие ноги. Жюли выбежала на террасу, тревожно озираясь по сторонам, и убедилась, что это был тупик. В этот момент она увидела Хартога, возникшего из цветов, как сатана, на другой террасе. Жюли увидела его поднятую левую руку и вспышку выстрела. Она почувствовала сильный удар в левую руку. Пошатнувшись, упала на лестницу, закричала и покатилась вниз по ступенькам.

Внизу лестницы Томпсон поджидал Жюли. Он вскинул карабин, прицелился в сердце девушки и выстрелил. Но в дуло карабина набилось много земли, и оружие взорвалось, оторвав обе руки и челюсть убийцы. Он упал замертво носом вперед.

– Дядя Хартог! – позвал Петер с террасы.

Хартог обернулся и увидел ребенка в десяти метрах от себя. Рыжего забила дрожь. Он снова поднял свой пистолет.

– Старый дурак, – сказал ребенок, пуская стрелу в лицо своего дяди.

Плохо направленная стрела стегнула Хартога по глазам. Рыжий вскрикнул и отскочил назад. Земля закачалась под его ногами, он упал на спину и полетел на три метра вниз. Он стукнулся головой о керамическую плиту. Свод печи, сложенный из больших камней, плохо соединенных между собой известковым раствором, рухнул. Хартог вместе с камнями свалился на горячие горшки. Промежуточная перегородка печи тоже рухнула и обвалилась в горящие угли. Сначала загорелись рыжие волосы Хартога, затем одежда. В течение нескольких секунд рухнувшая каменная гора ходила волнами. Затем все стихло.

Глава 41

Фуэнтес перенес несколько операций и выжил. Жюли пришлось проделать много километров, прежде чем она встретила пастуха, оказавшего ей помощь. В течение недели она находилась под стражей, пока не были выяснены все обстоятельства дела и проверены ее сбивчивые объяснения. Затем некоторое время она провела в лечебнице, а позже затерялась в этом большом мире. Никогда больше Жюли не видела ни Петера, ни Фуэнтеса.

Но в то утро ребенок стоял на крыше лабиринта, глядя на дымящиеся нагромождения, под которыми лежал обугленный труп его дяди. Петер никак не мог понять, почему дядя оказался на стороне бандитов, но так как он всегда ненавидел Хартога, то эта проблема не слишком долго его занимала.

Он оставил свой наблюдательный пост и стал спускаться по лестнице к Жюли. Жюли сидела на ступеньке и рыдала.

– Ты живая, – сказал Петер. – Ты ранена.

Жюли прижала его к себе, вздрагивая от рыданий, с ужасом думая о том, что в любой момент может появиться Хартог. Мальчик высвободился из ее горячих объятий, прошел по коридору и остановился возле обезображенных останков Томпсона.