Республиканец - Вадим Полищук

И, конечно, потоками шли победные реляции с Зеды-3. Пока Вольдемар катался на госпитальном судне, столицу Зеды освободили.

— И как только без меня обошлись? — схохмил сержант Дескин.

Но в глубине души было обидно — все закончилось без него. И очень жаль было тех, кто находился в транспортном отсеке. У них шансов не было. Хорошо, что второе отделение вместе с Перкинсом оставили в основной колонне. И что с Радеком?

Запрос капитана медицинской службы Латина ситуацию не прояснил. Из тех, кто пострадал при взрыве фугаса, на госпитальное судно никто не поступал. А если не поступал…

— Неужели только я один? — высказал свою мысль Вольдемар.

Общая палата, в которую попал сержант Дескин, была четырехместной. Одна койка пустовала, две других занимали космодесантник и сержант ВКФ с республиканского крейсера. Все трое в разное время были доставлены из системы Зеды. Республиканская военная медицина никогда не делила раненых, да и вообще любых пациентов, по родам войск. Все попадали в одни палаты, всем оказывалась одинаковая помощь. Но было разделение по званиям. Одни палаты предназначались для рядовых и сержантов, вторые для офицеров и третьи для генералов. Разница между солдатскими и офицерскими палатами была невелика, а в некоторых госпиталях отсутствовала вовсе. Совсем другие условия были созданы для генералов и адмиралов. Но это товар штучный, его надо беречь, холить и лелеять.

Космодесантник оказался из второго батальона, ранили его в первый день высадки — попал под взрыв снаряда, выпущенного из астенской самоходки. Досталось ему здорово, контузия была серьезная, да и других травм хватало. Если он пытался что-то сказать, то сильно заикался, поэтому почти все время молчал и говорил только тогда, когда к нему обращались. Зато сержант трещал за двоих, а может, и за троих. В палату он попал самым первым. Когда четверка республиканских крейсеров загоняла один неудачно подставившийся астенский, сержант въехал головой в переборку при маневре корабля.

— Эта ржавая галоша выпустила по нам две ракеты. Старик внезапно врубил маневровые левого борта, — в десятый раз пересказывал свою историю сержант Джимини. — А меня черт дернул взглянуть на датчики второго реактора, показалось, телемеханика брешет. Только я отцепился, а тут маневр уклонения. Я и клювом щелкнуть не успел, а переборка вот она, чуть в соседний отсек не улетел.

Травма оказалась серьезная, в черепушке сержанта образовалась трещина, которая, однако, не повлияла на его природную болтливость. Он сутками мог расписывать преимущества службы в ВКФ, обсуждать внешнюю политику Республики и расписывать скверный характер старика, то есть командира крейсера, где проходил службу доблестный сержант. Но иногда он выдавал действительно интересные вещи.

— Когда мы уже готовились стартовать, к месту сбора прибыли четыре здоровенных транспорта. Секретность была та-акая! Контрики[1] вокруг них вились, как… пчелы у цветка. Все думали, что там какое-то сверхсекретное оружие, а оказалось… Как ты думаешь что? Реакторы!!! — вещал сержант, почуяв неподдельный интерес публики в лице Вольдемара. — Оказывается, они запихнули в эти транспорты реакторы от недостроенных орбитальных крепостей, посадили эти корабли на Зеду и собирались присобачивать к ним генераторы. Потом воткнут их в планетарную систему, и готово! Сначала планировали эвакуацию населения, а сейчас ее отменили. Энергии на зиму хватит.

Источники своей информации Джимини не открывал, но знали эти источники далеко не всё. Реакторные отсеки вырезали из почти готовых крепостей и с трудом впихнули в трюмы спешно конфискованных транспортов подходящего размера. Транспорт сажали на поверхность планеты, с которой ему уже никогда не взлететь, и корабль служил оболочкой реактора. При посадке на Зеду-3 один реактор повредили и начали лихорадочно ремонтировать, стараясь успеть до окончания монтажа генерирующего оборудования. Сами генераторы снимали с недостроенных электростанций по всем планетам Республики. Энергии для населения действительно должно было хватить, если только не будет серьезных аварий, а в спешке слепленные конструкции не могли обладать высокой надежностью. Поэтому к отправке на Зеду экстренно готовили пятый реактор, обдирая при этом одну из почти готовых электростанций. Расходы были колоссальными, но с затратами не считались, речь шла о выживании не только двухсотмиллионного населения, но и о существовании самой Республики. Нельзя сказать, что в республиканском правительстве собрались исключительно гениальные мыслители, но и дураков там было немного. Республику можно было сравнить с жирным ленивым котом, которому крысы отгрызли кусок хвоста. И вот этот кот зашипел, выгнул дугой спину, вздыбил шерсть и выпустил когти. Под слоем жира у кота оказались железные мускулы. Одна из крыс с располосованной мордой уже спряталась за спины других. Но этих других было еще много. И неизвестно, сколько их еще может прятаться в темноте норы, и нет ли там самой большой, главной суперкрысы.

Треснувшие ребра благополучно срослись, и Вольдемар мог свободно передвигаться по госпиталю. Сезон дождей заканчивался, и в окна все чаще заглядывал теплый солнечный свет. В один из таких прекрасных дней выздоравливающий сержант Дескин был вызван в кабинет военного врача капитана Латина.

— У меня для вас три новости, одна хорошая и две плохие, — начал разговор доктор. — Вопреки традициям, начну с хорошей. Через месяц любая медицинская комиссия признает вас полностью здоровым и годным к дальнейшему прохождению строевой службы.

— А плохие новости? — поинтересовался Вольдемар.

— Во-первых, военная контрразведка запросила вашу медицинскую карту.

— Меня в чем-то подозревают?

— Если бы вас, сержант, в чем-то подозревали, то меня в известность поставили бы в последнюю очередь. А если бы у них были конкретные улики, то вас арестовали бы прямо в палате. Так что речь идет о рутинной проверке. Ваш случай довольно необычный, семнадцатилетних сержантов ОККР, насколько мне известно, в республиканской армии за всю ее историю не было. Вот они и заинтересовались. Вы и так не болтливы, но сейчас будьте особенно осторожны и контролируйте свой язык, этим ребятам только дай повод…

— А вторая новость?

— Вы практически здоровы.

— И что в этом плохого?

— Через месяц вы покинете госпиталь, потом вас три месяца промаринуют в казарме и по окончании контракта выкинут на улицу. Продлевать контракт с несовершеннолетним никто не рискнет, мы на Астгартусе, а не на Зеде-3. Что вы будете делать дальше?

— Попробую получить аттестат и поступить в военное училище.

— Контракт истечет перед выпускными экзаменами, вы просто не успеете к ним подготовиться, а то, что вам удастся скопить, не растянуть на год с лишним. Правительство Республики не слишком щедро платит своим сержантам, тем более новичкам, никакой выслуги лет у вас нет.

— Я найду работу.

— Не смешите, у вас даже аттестата нет, а вокруг тысячи специалистов с дипломами работу найти не могут. — Латин посмотрел на приунывшего Вольдемара и продолжил: — У меня есть другое предложение. В двух кварталах от госпиталя есть гимназия. В ней учатся мои дети, ее директор мой хороший знакомый. Я договорюсь, и вам разрешат посещать занятия бесплатно. Программу нагоните и сдадите экзамены экстерном, вместе со всеми.

— Но через месяц меня выпишут.

— Выписывают по решению медицинской комиссии, но документы на выписку подает лечащий врач, а ваш лечащий врач это я. И я могу не торопиться.

— Но зачем вы…

— Зачем я это делаю? — Латин потер переносицу. — А почему бы не помочь человеку? В конце концов, мне это ничего не стоит.

Доктор Латин был хорошим человеком, в том смысле, что не изменял жене, не делал подлостей коллегам и не пытался подсидеть начальников. Прекрасный диагност и посредственный хирург, он не брался за сложные операции, меняясь с коллегами, но и никогда не отказывал им в диагностике сложных случаев, его даже приглашали в другие госпитали и больницы. Если бы доктор Латин попал в экстремальные обстоятельства, то неизвестно, как он повел бы себя. Но карьера доктора катилась по накатанной колее: школа — военно-медицинский институт — ординатура — госпиталь. К сорока годам он занял давно заслуженное место заведующего отделением и понимал, что выше уже не прыгнуть. Поэтому можно спокойно доработать до пенсии и уйти на заслуженный отдых. А еще доктору Латину нравилось делать людям добро, особенно когда это действительно ничего ему не стоило.

Новенькую форму выдали на госпитальном складе, нужные эмблемы и знаки различия Вольдемару купил Латин. Кстати, бюрократическая машина Республики крутилась без задержек, продолжая начислять на личный счет Вольдемара Дескина денежное содержание взводного сержанта ОККР без выслуги лет. Не бог весть что, но в положении Вольдемара и это было хорошо.