Блики - Виталий Цориев

2

Артур уже много раз целовался со своими сверстницами взасос – в их компании это было принято в качестве забавной игры со своими чувствами и не означало серьезных отношений. Некоторым его друзьям удавалось переходить к такому же непринужденному, без каких-либо обязательств, сексу, но не Артуру, ему пока не везло. Девочки воспринимали его скорее как плюшевую игрушку из детства, чем как парня, которому хочется отдаться, чтобы перейти во взрослый мир. Впрочем, большинство одноклассниц лишилось девственности, выбрав для этого парней старше себя лет на пять, уже с опытом, более настойчивых, наглых, готовых на разные хитрости, чтобы получить своё. Совсем юные, но уже созревшие для секса, они без памяти влюблялись в своих девятнадцатилетних избранников и готовы были выполнять в постели любые их прихоти. Если они и давали потом парням своего возраста, то только в периоды ностальгии по утраченной невинности. Возможно, размышлял Артур, Кира сейчас испытывает что-то похожее и он получит возможность продвинуться на шаг вперед по своей жизненной тропе.

– Хочешь меня? – говорит она шёпотом, когда они поднимаются в лифте, пристально смотря в лицо Артура, радуясь каждой его эмоции, которую она успевает прочитать. Тот кивает, робко целует полуоткрытую грудь – декольте идет почти до пупка и полоски ткани платья прикрывают только соски и темный ореол вокруг них. Он может оголить ее торс одним движением, но не делает этого. Она его выше, и чтобы соединить губы в поцелуе, ему приходится запрокинуть голову назад, а ей наклониться. Артур целуется с закрытыми глазами, уносясь в смутные дали своего воображения, Кира же упивается его невинностью – она удовлетворяет свое любопытство, не более: ее глаза широко раскрыты и продолжают светиться насмешкой. Они ели одинаковые блюда, поэтому не чувствуют привкуса еды во рту друг друга. Лифт останавливается на последнем этаже. Кира выходит первая и достает из клатча магнитную карту-ключ. Номер 703.

– От тебя пахнет тиной, сходи в душ… – продолжая играть роль, томно шепчет она, расстегивая ему ремень, пуговицу и ширинку брюк.

Номер небольшой, с прозрачной стеклянной стеной, отделяющей ванную комнату от спальни так, что лежа на кровати, Кира может смотреть на голое тело Артура в душе – она предупредила его, чтобы он не смел закрывать штору. Глядя на этого мальчика-подростка сквозь наполовину запотевшее стекло, Кира пытается мастурбировать, но почти ничего не чувствует, и начинает жалеть, что так просто отпустила Олега: возможно, втроем у них бы получилось лучше.

Артур, влажный после прохладного душа, ложится на Киру сверху и сразу пытается вставить в нее свой напряженный стручок, но она толкает его вниз, чтобы он полизал ей клитор. Он послушно сползает к ее ногам, целует половые губы, кончиком языка выискивая в их складках крупицу чувствительной плоти и чувствуя еще большее возбуждение из-за того, что она управляет его телом – в этот момент он готов стать ее рабом, выполнять все ее желания. Подождав минут пятнадцать, Кира понимает, что не сможет кончить с этим мальчиком. Она гладит его по голове, потом подает ему жестом знак, чтобы он вошел в нее и Артур с радостью, словно послушный щенок, выполняет ее приказ. Он делает несколько медленных движений и кончает от первого, притворного стона Киры. «Интересно, с кем сейчас Олег», думает она. Для него секс словно спорт, очередная тренировка, которая позволяет ему всегда быть в отличной физической форме. Иногда ее это злит, но в целом он достаточно техничен и умел, и ему часто удается довести ее до оргазма, вернее, удавалось раньше, теперь же что-то изменилось: её чувства притупились, и она знает, что дело не в любви, ведь она и раньше никогда ее не испытывала, дело в рецепторах или как там их называли на уроках биологии в школе. Чувствилище души, заунывные песнопения. Погасший экран обесточенного монитора. Спазм молнии пробежавший по сетке ветвистых жилок неба, окрашивая его утробу в розоватый цвет. Ее ощущения слабеют в целом, чем дальше, тем больше. Даже боль, испытать которую она так боялась раньше, теперь для её онемевшего тела кажется каким-то экзотическим удовольствием – ей все чаще приходят в голову сценки, где она режет или колет сама себя или позволяет связывать и пытать свое тело вымышленным парням-садистам. Ей вспоминается танцовщица, вставившая в себя горлышко бутылки со стальной ребристой крышкой с острыми краями – интересно, испытывает ли она боль, когда резко поворачивает её, чтобы открыть? Эти фантазии становятся всё конкретнее, ярче, как бы сильно она не старалась гнать их от себя, и она решает, что бороться дальше бессмысленно. Дыхание Артура на её шее, мерное, удовлетворенное – он вот-вот заснет, но Кира решает продолжить экскурсию: она тормошит мальчика, говорит, чтобы он одевался. Несмотря на неудачный секс, она чувствует симпатию к нему – ведь у них много общего и они так похожи.

3

Олег, спортсмен и поборник здорового образа жизни, занюхивает совсем маленькую дорожку, морщится, потом расплывается в обаятельной улыбке.

– Знаешь, я там нашел такую цыпочку, – говорит он, – Ты не поверишь! У меня так ни на кого не стояло, как на нее! По три-четыре раза подряд можем чпокаться! Её тело, запах… Я счастлив, Господи, как же я счастлив!

– Смотри не влюбись, она же проститутка, – ухмыляясь, отвечает на эту тираду Виктор.

– Какая разница, друг, когда тебя переполняет такое чувство, жизнь становится сплошным удовольствием!

– Жизнь? Ты веришь, что живешь? Ты как наркоман, у тебя эйфория! Но скоро появятся и побочные эффекты! – говорит Виктор с циничной ухмылкой, – Будешь еще? Вот где истинное удовольствие, – он показывает на кучки кокаина взглядом.

– Не, это все от лукавого! Я пошел к своему ангелу! Давай, увидимся позже!

Олег распахивает дверь и покидает судно, оставляя Виктора одного на борту кадиллака, причалившего в тени, омываемого волнами густой илистой тьмы, которую не могут рассеять ни огни рекламы, ни мертвенный свет уличных фонарей.

4

Стремглав вылетев из номера и сбежав по лестнице, Игорь проносится мимо распорядительницы в раздевалку, даже не взглянув на нее, и у той возникает подозрение, что что-то пошло не так. Он спешно натягивает на себя одежду, кое-как завязывает ботинки – его руки сильно дрожат, глубокое и частое дыхание сбивается от волнения. Распорядительница, двадцатилетняя, но уже очень опытная женщина, говорит одной из свободных девочек, чтобы она сходила проверить, как там Лена, и в этот момент из раздевалки появляется Игорь и быстрым шагом идет к выходу, смотря прямо перед собой. «Наверняка он ее избил» – думает она и решает сама посмотреть, что там произошло. В последнее время клиенты становятся всё более странными – очень часто жестокими и не последовательными в своих поступках: «Господи боже! Куда катится этот ебаный мир!».