Рукопись из тайной комнаты. Книга вторая - Елена Корджева

– Понятно… – Ева слегка поёжилась от устремлённых на неё взглядов двух мужчин. – Выходит, ваш дедушка и есть пропавший тогда, в 41-м, Георг фон Дистелрой-младший.

Алекс казался растерянным. «Младший», – пробормотал он про себя, примеряясь к слову:

– Значит, он был официальным ребёнком? Есть документ?

– Есть. Есть документы, – подчеркнула множественное число Ева. – Есть документы, что у Августы и Георга фон Дистелроев родилась двойня – Георг и Эмилия фон Дистелрои. Георг, по всей видимости, ваш предок, а Эмилия – мой. Вы заметили, что мы с вами похожи?

Заметил ли он?! Да это сходство начисто выбило его из колеи, заставив на ходу изменить речь, которую он так тщательно готовил за неделю до поездки и репетировал даже в самолёте ещё сегодня утром. Конечно заметил!

О чем он немедленно и сообщил.

– Хорошо. Похоже, нам с вами предстоит длинный разговор.

Но для начала предстояло решить простые бытовые вопросы. Гость, как оказалось, только сегодня в час дня прилетевший из Берлина, – прямые рейсы из Гамбурга до Риги отсутствовали – сразу же взял машину напрокат и отправился на хутор. Никаких отелей он не бронировал, не представляя себе ни – куда едет, ни – с чем встретится. Ева с Марисом переглянулись, и вопрос был решён: Алекс останется ночевать на хуторе. Впереди вечер субботы и целое воскресенье, времени достаточно, чтобы поговорить.

2

Алекс долго не мог уснуть.

В его голове царил хаос.

Этот с виду неуклюжий увалень Марис и Ева, похожая на него, Алекса, как будто они «отпочковались» от какого-то общего стебля… Видно было, что они искренне рады появлению нового родственника и в мыслях не держат, что приехал он сюда не родниться, а – забрать то, что, как казалось, принадлежит ему по праву.

И вот он, обласканный, обогретый и накормленный, лежит здесь, в этом домике, на кровати, помнившей ещё его прабабку Густу, и не может отделаться от мысли, что он не прав. И данные, которые считал неоспоримыми герр Конрад, вовсе не такие уж неоспоримые.

Алекс терзался полночи, пока решение не созрело само собой. Мудрое оно или нет, он не знал. Но, по крайней мере, на сегодня оно избавляло от терзаний и давало хоть какую-то опору под ногами.

Решение было простым: подождать до утра и познакомиться с дневниками, про которые говорила Ева. А там – видно будет. С тем и уснул.

Разбудил его запах кофе. Странно смотрелась в кухне старенького, видавшего виды домика современная кофемашина, с лёгким пофыркиванием выливавшая почти чёрный, густо пахнущий напиток в чашку. Алекс на мгновение ощутил некий разрыв реальности, своего рода дежавю – кофе лился в его любимую чашку в горошек, словно он стоял в Сониной кухне. Однако ни Сони, ни её кухни не было и в помине, да и кофемашина была какой-то другой марки, но вот кофе, свежий, ароматный, льющийся тонкой струйкой в любимую им чашку в горошек, был тот же.

Ева, поймав его растерянный взгляд, улыбнулась:

– Да, мои любимые чашки.

Алекс только хмыкнул, припоминая, как его точно такая же «гороховая» чашка выделяется среди Сониной ярко-жёлтой посуды. Надо же, они похожи даже в этом.

Чашка в горошек нашлась для каждого, и вскоре они все трое уютно устроились за столом, накрытым к завтраку.

Марис, чутьё которого порой не уступало чутью Ральфа, быстренько нашёл себе дело, позволявшее не мешать двоим, странно нашедшим друг друга родственникам, знакомиться с наследием Густы. Уйдя во двор, он принялся что-то чинить и прилаживать в одном из сараев, лениво перекидываясь словами с Ральфом, составившим ему компанию.

А Ева повела Алекса к потайному шкафу. Парень был совершенно сражён той доверчивостью, с которой эта красивая блондинка открывала перед ним, незнакомым, в сущности, человеком, тайны старого дома. Сам бы он так никогда не сделал. И тем яснее вырисовывалась перед ним внутренняя дилемма. Но отложив пока решение, он с удивлением смотрел, как отодвигается половинка стены, открывая прекрасный резной, сделанный руками мастера старинный шкаф, доверху заставленный книгами, как отпирается потемневший от времени сундучок, откуда извлекаются тоже старые, исписанные изящным почерком дневники Густы.

Вскоре уже две белокурые головы склонились над тетрадями, разложенными возле зелёной лампы. И Алекс забыл обо всём. История Густы, простая в своей бесхитростности и поразительно драматичная и трагичная по содержанию, раскрывалась перед ним. Ева помогала разбирать готический шрифт, самому Алексу он давался с большим трудом. И чем дальше, тем реальнее становилась для него история семьи, столько лет жившей на этом хуторе, и тем больше ему хотелось верить этим дневникам, а не герру Конраду с его потноруким сыном.

– А где та шкатулка? Ну, та, которую ей дал герр Шварц? – Алекс поднял глаза на Еву.

Дело стремительно продвигалось к вечеру, и за окном ощутимо темнело.

– Не знаю, я пока её не видела.

Ева вспомнила, как, почти дойдя до цели, она в отсутствие Мариса не смогла отодвинуть вторую фальш-стену, где шкатулка, скорее всего, и хранилась. А позже, вновь увлёкшись жизнеописанием Густы, как-то позабыла и отложила шкатулку «на потом». И руки до неё так и не дошли.

Марис, завершив свои трудовые подвиги, давно сидел в любимом кресле, нацепив большие наушники, откуда слышалось что-то вроде Jimi Hendrix Experience. Рядом на полу лежал какой-то строительный журнал на английском.

«Надо же, – Алекс удивился не на шутку, – этот парень далеко не сельский увалень». Представления, с которыми он летел сюда, рушились стремительно.

– Марис, ты там не заснул? – Ева тихонько дотронулась до плеча.

– С вами заснёшь! Вы так громко страницы переворачивали, что пришлось наушники надеть, – парень улыбался от души. – Ужинать пора или помощь нужна?

– Ужинать пора, но сначала помощь.

Невооружённым глазом было видно, как эти двое понимают друг друга. Алекс не то чтобы позавидовал, просто вдруг нестерпимо захотелось, чтобы Соня оказалась рядом прямо здесь и сейчас. «Ей бы понравились эти двое», – подумал он. Да они и ему самому нравились чем дальше, тем больше.

Марис легко поднялся и аккуратно отложил наушники. Алекс обратил внимание на современную аппаратуру, тоже довольно неожиданную на сельском хуторе. «Интересно, а чем они занимаются? Вряд ли просто ведут хозяйство. И Ева, она же отлично знает немецкий, интересно, откуда? – Алекс обнаруживал, что ничего не знает об этих радушных и милых людях. – Надо будет спросить».

А Марис, увлекаемый Евой, уже шёл к шкафу. По правде говоря, он и сам думал о том, что когда-нибудь надо будет открывать эту непослушную стенку. И, в сущности, даже знал уже, где надо нажать и куда толкнуть, чтобы вторая часть тайны, так долго там хранившаяся, вышла из темноты. Но сегодня он этого делать не хотел. Этот непонятно откуда взявшийся «родственник» не внушал ему столь безудержного доверия, как Еве. Марис был не так-то прост, как могло бы показаться. И он решил, что сегодня стенку открывать не будет: «Подождём немного, поглядим-посмотрим пока, что это за гусь такой, и с чем его едят. А там и решим, что дальше с ним делать», – вывод казался вполне здравым.

Поэтому он, безрезультатно, для вида, подёргав стенку, произнёс что-то вроде, что в темноте сделать это трудновато, и отложил операцию на потом.

Если бы только Марис мог знать…

Это решение едва не стоило жизни обитателям дальнего хутора.

3

Алекс решил остаться, чтобы разобраться во всём до конца. По принципу «утро вечера мудрёнее».

Но когда он, проснувшись, вышел в кухню, ни Мариса, ни его машины видно не было. Ева, вокруг которой на столе лежали какие-то листы, усердно стучала по клавиатуре, время от времени перекладывая страницы. Не сразу среагировав на гостя, она оторвалась от Мака и подняла глаза:

– Завтрак на столе. Сам кофе сваришь? А то я вся в работе.

– Сварю, конечно. – Неужели он не справится с кофемашиной, пусть и незнакомой марки. – А что ты делаешь?

– Перевод.

И Ева, окончательно оторвавшись от рабочего процесса, поднялась из-за стола. Алекс ждал продолжения, и она пояснила:

– Я в издательстве работаю, переводчиком. Вот новый роман Осы Ларссен перевожу. – И, заметив непонимание, добавила, – со шведского на русский. Наше издательство по контракту иногда и на русский переводит.

– А ты какие языки знаешь? – Алексу, которому языки давались с трудом, было интересно.

– Латышский – родной, – принялась загибать пальцы Ева, – немецкий, русский, английский, шведский, норвежский, испанский. Но на испанский – не перевожу, трудновато. А с остальными – пожалуйста.

И она, увлёкшись, рассказала Алексу о работе в издательстве.

– А Марис? Он что, тоже работает?

– Ну да! – Ева удивилась самой мысли о том, что её Марис может не работать. – Он стройкой руководит, большой, в Риге. Теперь только в пятницу приедет.

Алекс был ошарашен. Нет, совсем не простые, как оказалось, люди жили на этом затерянном хуторе. И то, что молодая женщина, знающая кучу языков, живёт в деревне и по утрам кормит и даже доит – Алекс сам видел – козу, было выше его разумения.