Нелюбимая жена. Новое счастье попаданок - Мартиша Риш

ей угодить? Никогда он не склонял своей головы ни перед кем! И перед ведьмой склонять не станет.

— Стой смирно, сынок. Тебе выпала величайшая честь! — медовым тоном посоветовал отец.

Ильмар прожег бы его взглядом, если бы мог.

— Я откажусь идти к алтарю. Я не принесу клятвы брака! Мы договаривались только о том, что я являюсь на отбор. И ни о чем большем! Я свою часть договора исполнил — занял место в ряду ее женихов!

— Ты так в этом уверен, сынок?

— Абсолютно уверен, отец. Ты не обидишь сестру, твою дочь, я же…

— Причем тут твоя сестра? Когда есть еще мать, — блефовал старый герцог. Свою жену он безмерно любил и никогда бы не осмелился причинить ей вред.

— Ты не посмеешь!

— Имей уважение к отцу. Если по твоей вине сорвется свадьба, будет величайший скандал! Такого позора твоя мать никогда не переживёт, а сестренку никто в здравом уме не возьмет замуж. Брат потеряет всякое уважение. И ты будешь в ответе за все, что произойдёт. Не ярись. Склони голову, чтоб тебе выбрили щеки. Эту голову придется склонять целую жизнь.

— Хорошо, отец, я войду в храм и принесу клятву. Но через год нас все равно разведут. Консумации брака не будет. Я не стану исполнять долг мужа, и никто меня не сможет заставить. Жди меня в родных землях, отец. Я вернусь с позором мужчины, но это будет только мой позор. На семью он не ляжет.

— Посмотрим.

Мальчишка-слуга принялся натирать до блеска сапоги своего господина. Вихрастый, довольно худой, но жилистый парень. Ему всего-то шестнадцать лет, с тоской подумалось Ильмару. Он подобрал его в опустевшей деревне около пяти лет назад и все эти годы мальчишка был ему безмерно предан, да и сам Ильмар привязался к подростку. Считай, вырастил сироту. Отец изведёт паренька из мести к нему, к Ильмару, и с этим ничего нельзя сделать. Старший герцог упорно изводил все то, что было дорого сыну, все, до чего мог дотянуться. Может, повезет, и паренек протянет как-нибудь этот год? Все же золотой Ильмар ему оставил и небольшой запас провианта тоже. Нет, с голоду слуга не погибнет, но отец может извести и другим способом. На шее парнишки тонкой нитью сиял рабский ошейник, с таким можно сделать вообще все, что угодно. И ничего за это старшему герцогу рода не будет. Сейчас торговаться о судьбе подростка бессмысленно. Может, позже, в храме, когда он ступит на путь к алтарю? Нет, скорей всего, не получится. Если судьбы матери и сестры перед отцом он отстоял, то слуге уже ничто не поможет. Черт! И опять ему дерут волосы щёткой, подвивают магией, стремятся уложить в аккуратные локоны, чтоб он уж наверняка понравился ведьме! Почему она вообще его выбрала? Молодой герцог тряхнул головой.

— Довольно! — он вырвался из чужих рук, чуть не опрокинул слугу и по привычке в успокаивающем жесте положил руку на голову парнишки. Этот жест не укрылся от старшего герцога великого рода.

— Стой смирно, Ильмар. Иначе ты начнешь жалеть прямо здесь и сейчас о своей непокорности.

Глава 10

Из вещей Веры Грета выбрала себе довольно длинное обтягивающее зеленое платье. Мужские брюки она пока надеть не решилась, уж слишком сильно они облегали тощие бедра. Для начала нужно слегка набрать вес, а пока она скроет некрасивую худобу платьем. Туфли она отвергла, мало ли. придется убегать от грабителей или, того хуже, стражей. Черные замшевые ботиночки ей понравились куда больше. Девушка еще раз выглянула в окно, чтобы убедиться в том, что будет одета уместно.

Грета прищелкнула языком, похоже, в этом мире каждый сам выбирает во что нарядится. Завернись она в кухонную штору — здесь и это будет считаться приличной одеждой. Вид подростка, наряженного, как огурец, во все зеленое окончательно убедил в этом Грету. Рядом с парнишкой шла, очевидно, его мать в коротеньком платье и высоких ботинках на шнуровке. Да, совсем не так у них наряжаются домашние кумушки.

Девушка покинула квартиру с задорной улыбкой. Ей не терпелось окунуться в новый мир, ощутить на свой коже его ласковый ветер. Связку ключей она нашла на крючке перед выходом. Как запирается дверь сразу стало понятно. Но зачем нужны круглые, как монетка, блестяшки так и не поняла. Что можно этим открыть? Может, это и вовсе блесна для рыбалки? Нет, не похоже. Слишком уж затертые для блесны, но в самый раз для ключа.

Грета спустилась по лестнице и замерла в нерешительности перед металлической дверью. Она не открывалась никак, даже скважины на ней не было. И толкать плечом бесполезно. Заперта магией? Но Моргана говорила, что обычный дар на Земле использовать невозможно. Грета и сама в этом уже убедилась. Все, что ей осталось от былой роскоши — дар предсказания, наведение порчи, приворота, да и так еще по мелочи. Словом, она стала совершенно обычной женщиной, как и просила.

Может, выход не здесь? Но из-под двери тянет сквозняком, и цепочка сточенных плиток ведет именно сюда. Отступать перед сложностями Грета не привыкла. Новый мир манил ее запахами и лучиками солнца, скользящими через узкую щель внутрь дома. Она потопталась еще, подергала ручку. Может, для того, чтобы выйти на улицу, ей понадобится разрешение мужа? Только не это!

Наконец к двери подошли люди с той стороны. Пошуршали немного и распахнули дверь. Соседи? Очевидно, что так. Нужно быть вежливой, чтобы понравиться людям, мало ли когда это пригодится. Простолюдины всегда приветливы друг с другом, это помогает выжить, когда приходит беда. Грета улыбнулась, поздоровалась первой с вошедшей женщиной и с ее малышом. Ей не ответили. Странно. Может быть, эти соседи были в ссоре с Верой? Грета успела заметить кругленький ключик, который мать семейства поспешно сунула в карман. Теперь ей стало понятно, для чего он нужен.

Девушка вышла на улицу, огляделась и улыбнулась. Увиденное ей очень пришлось по душе. Окраина города, по одну сторону зеленеет кронами лес, по другую спешат повозки. На клумбах высажены цветы, чисто как перед дворцом короля. Под ногами не суетятся досужие куры и прочая живность. Все необычное, яркое, иномирное! Людно и шумно, как бывает у них только в дни зимней ярмарки, когда в город стекается народ из всех окрестных селений.

Вера определённо продешевила, когда загадывала свое желание! Нет попрошаек и нищих, люди все упитанные, многие даже полные, будто бы они настоящие богачи. И это простолюдины, челядь. Женщины идут с гордо поднятыми головами,