Африканский штрафбат - Антон Кротков

– Тут-ту! – за перегородкой пропел паровозным гудком Славик.

– Поезд отправляется – снова объявил командир.

Многотонная махина плавно тронулась с места.

– Чу-чух-чух – весело запыхтел бортинженер.

Самолёт выкатился из капонира и поехал по рулёжным дорожкам к взлётно-посадочной полосе.

Несмотря на огромные размеры, многотонная машина легко оторвалась от бетона и устремилась ввысь. Справа в синеватой дымке растаяла Москва…

На высоте около 11000 метров самолёт преодолел звуковой барьер; крылья его приняли более обтекаемую стреловидную форму, благодаря чему машина понеслась, словно перехватчик. У Игоря даже создалось впечатление, что и управлять этой махиной не сложнее, чем истребителем. Вскоре он сам смог в этом убедиться, когда второй пилот отпросился в уборную, а на его место командир пригласил Нефёдова. Майор отключил автопилот, позволив коллеге-истребителю немного «порулить». Игорь не мог скрыть восторга: машина чутко реагировала на любое движение ручкой или педалями. А всё потому, что за отсутствием стальных тросов-тяг все действия лётчика передавались к механизмам и агрегатам по электрическим цепям (лётчика называли это «управлять по проводам»). Человеческого потенциала для контроля над сложнейшим ансамблем электроники и автоматики уже не хватало, поэтому в помощь экипажу конструкторы создали мощную ЭВМ. Именно бортовой компьютер облегчал лётчикам жизнь, избавляя их от постоянного напряжения и позволяя сохранять концентрацию и силы на протяжении всего многочасового полёта.

Вообще-то стандартно на дальнее патрулирование в Атлантику или Тихий океан бомбардировщики этой авиачасти летали через Баренцево море или море Лаптевых. Обычный полёт над нейтральными водами Северного Ледовитого и Тихого океанов, мимо Аляски, Японии и далее по мог продолжаться 20–25 часов. По пути экипажу приходилось выполнять многочисленные дозаправки в воздухе, встречаться с натовскими истребителями…

Но в данном случае долгий окружной путь посчитали неприемлемым, в первую очередь из соображений сохранения полной секретности. Поэтому в штабе решили проложить специальный маршрут (согласовав его с союзниками) почти напрямик к цели: через Болгарию и Египет, далее над Красным морем в Индийский океан; возле побережья Африки им следовало выйти в точку рандеву с воздушным танкером, принять от него в свои топливные баки ещё почти 100 тонн керосина и ждать.

Лишь после того как радист примет закодированный сигнал, подтверждающий приказ атаковать, экипажу разрешалось войти в воздушное пространство африканского государства. После пуска ракеты следовало крутым разворотом ложиться на обратный курс. Оказавшись снова над нейтральными водами, экипаж имел указание снизится до предельно малой высоты, чтобы скрыться от радаров присутствующих в этом районе иностранных кораблей и самолётов, и уносить ноги на пределе возможностей своих двигателей.

Глава 18

Периодически кто-то из пилотов информировал представителя ГРУ о ходе выполнения задания. Пока всё шло в штатном режиме, поэтому лейтенанту оставалось наблюдать и ни во что не вмешиваясь. Чтобы чем-то занять себя, Игорь уже от корки до корки прочёл старый номер журнала «Юность» (к сожалению, кроссворд разгадали до него), выпил две чашки кофе из термоса штурмана. Теперь все его мысли занимало предстоящее вечером свидание с Мариной. В нагрудном кармане оставшейся на аэродроме куртки лежали билеты на киносеанс какой-то сопливой индийской мелодрамы. Замечтавшись, лейтенант и не заметил, как заснул под убаюкивающий гул турбин.

Его разбудил второй пилот. Оказалось, из Москвы всё время приходят противоречивые распоряжения. Когда ракетоносец находился над Средиземным морем, неожиданно пришло сообщение следующего содержания: «Временно прекращайте движение по маршруту, вставайте в круг и ожидайте дальнейших приказов». Около сорока минут самолёт описывал гигантские круги, бесполезно сжигая сотни галлонов керосина в ожидании непонятно чего. Затем поступила новая вводная: садиться на военной авиабазе под Киром. Всё это напоминало большую склоку придворных партий. Похоже, на самом верху нашлись желающие вновь разыграть уже почти битую карту одиозного африканского царька – в борьбе за влияние на нового генсека Леонида Брежнева.

– Большая политика! – только развёл руками майор Кабаненко в ответ на недоумевающие взгляды подчинённых. – Мы ведь, братцы, – последний довод королей! Пока существует возможность договориться, они там у себя, на Олимпе, пытаются это сделать…

Сразу после посадки сверхсекретного русского «бомбера», египтяне отбуксировали его в ангар, вокруг которого выставили двойное оцепление солдат. Уже ожидающий прибытия соотечественников атташе ВВС советского посольства, усадил экипаж в свою огромную машину американского производства и повёз на посольскую виллу, расположенную на берегу моря. Здесь лётчикам предстояло ожидать, пока на уровне ЦК, Министерства обороны и КГБ всё-таки сумеют окончательно договориться, что делать с бывшим африканским союзником. Впрочем, после утомительного многочасового полёта все были рады беспечно потягивать коктейль возле голубого бассейна. Во всяком случае, особого энтузиазма как можно скорее вернуться обратно в тесную кабину, никто открыто не проявлял. Конечно, все они люди военные, и если прикажут, то сразу ответят «есть», но к чему суетится, коль появилась возможность немного покейфовать на берегу экзотического тёплого моря.

Атташе развлекал коллег рассказами о местной жизни, обещал на следующий день свозить на своей машине к пирамидам, если вопрос об их вылете до того времени не решится. Но через девять часов пришёл приказ продолжить выполнение задания.

К прибытию экипажа тягач уже вытянул ракетоносец из ангара. Крылатую машину срочно дозаправили. Можно было выруливать на старт, если бы не Славик Мячиков, который внезапно куда-то запропастился: пока прощались возле самолёта с гостеприимными хозяевами из советского посольства, радист крутился здесь же, а как стали занимать свои места в кабине, выяснилось, что «Шурик» исчез!

– Где этот любитель сувениров! – потихоньку начинал свирепеть командир. – Говорил же я себе: надо на всё время стоянки от греха подальше запереть обормота в самолёте! Не послушался внутреннего голоса и вот-те, пожалуйста! Где его теперь искать?!

В глазах второго пилота читалась лукавая настороженность. Остальные тоже добродушно гадали про себя, что на этот раз выкинет «Шурик». С диспетчерской вышки уже в третий раз недоумённо запрашивали: «Почему не взлетаете?».

Наконец, в люке появилась сияющая физиономия Славика.

– Михалыч, смотри! – радостно объявил Мячиков, демонстрируя командиру и всем остальным какой-то пакет. – За такую рубашку в Москве полтораста «рэ» спекулянты дерут.

– На что выменял-то? – поинтересовался бортинженер.

– Почему выменял?! – обиделся радист. – Мы что, бедуины какие, натуральным обменом заниматься?!

Мячикову не терпелось поскорее примерить обнову, и он тут же принялся рвать целлофановую упаковку. Глаза его при этом блестели.

– А тебе известно, что иностранную валюту из НЗ17 по возвращении на базу придётся до последнего цента и тугрика сдать в финчасть? – вкрадчиво осведомился майор Кабаненко.

– Ничего! – беззаботно отмахнулся Славик. – Могут у нас, в конце концов, случится непредвиденные расходы во время незапланированной посадки?

– А ведь он прав, – с энтузиазмом поддержал Шурика бортинженер. – Впервые сели в капстране и даже сигарет хороших не купили.

– Ни-и-чего! – с ласковой улыбкой на сердитом лице осадил инженера командир. – «Беломор» покуришь, если не хочешь, чтобы тебя затаскали за растрату казённых средств.

Между тем охваченный покупательским ажиотажем Шурик взахлёб рассказывал о только что сделанном им открытии:

– Мужики, тут оказывается у всех местных офицеров и сержантов своя торговлишка в городе имеется. У кого лавка, у кого «шопик» какой. Стоило мне отойти на десять шагов от самолёта, как ко мне тут же подвалил какой-то местный торгаш в хаки и принялся доставать из сумки всякие шмотки, японские часы, женскую косметику. И на смеси ломаного русского и английского мне лапочет: «Не желаете ли, господин, вот эту вещь или вот эту?».

– А где этот купец сейчас, ушёл что-ли? – заинтересованно осведомился оператор по вооружению. – Я бы тоже жене хороший подарок хотел привезти.

– Я ему только свистну, он тут же снова нарисуется! – уверенно заявил Мячиков. – Мы со своими долларами для местных, как продавцы печёнки для уличных котов.

Прилетевшие из страны, где пустые магазинные прилавки являлись нормой жизни, лётчики принялись азартно обсуждать возможность потратить хотя бы малую часть командировочных на импортные товары.