Последний Порог - Роберт Сальваторе

Дрейго Проворный смотрел на него на протяжении многих сердцебиений, и только потом, казалось, заметил его присутствие.

— А, Эффрон, хорошо, что ты пришел, — сказал он, наконец, и начал подниматься с пола.

Эффрон кинулся помочь ему встать на ноги.

Иссохший старый чернокнижник провел руками по голове, приглаживая свои скудные волосы, и мелькнул желтозубой улыбкой.

— Настоящая прогулка, мальчик, — пояснил он.

Эффрон не понимал. Он осмотрел комнату и клетку. Ее решетка не светилась, и в ней не было никакой пантеры.

— Я был на Ториле, — пояснил Дрейго Проворный. — Через чувства большой пантеры.

Эффрон смотрел на него, не совсем улавливая.

— Я связан с существом благословением обманутого друида, — пояснил иссохший старый чернокнижник. — И таким образом, я вижу через нее, слышу через нее, чувствую запах через нее, и даже чувствую себя через нее. Это довольно волнующая прогулка, уверяю тебя! — Он рассмеялся, но быстро успокоился, его лицо стало серьезным. — Прежде, я никогда так не ощущал убийство. Запах… это было… личным. Он посмотрел на Эффрона. — И прекрасным.

— Мастер?

Дрейго Проворный тряхнул головой, будто отгоняя транс. — Не важно, — сказал он. — Сейчас, по крайней мере, хотя я намерен изучить это глубже.

— Да, Мастер, — сказал Эффрон, и снова посмотрел на пустую клетку. — И какова моя роль?

— Твоя роль?

— Мне сказали, что вы немедленно хотели меня видеть.

Дрейго Проворный казался довольно взволнованным в течение нескольких сердцебиений — что-то, что Эффрон никогда не видел прежде. Он не мог не оглянуться на пустую клетку, пытаясь понять, чудесный или страшный опыт постиг Дрейго Проворный.

— О, да, — сказал чернокнижник, взяв себя в руки. — Ты хочешь искупить вину, и я даю тебе шанс. Я наметил одно направление, но теперь, действительно, совсем недавно, — он посмотрел на клетку и усмехнулся, — я получил кое-какую другую информацию. Что ты знаешь об этой твари, Валиндре Теневой Мантии?

— Лич? — спросил Эффрон. — Я наблюдал за ней издалека. Она совершенно безумна, и вдвойне опасна.

— Иди и следи за ней снова. На сей раз для меня, — сообщил ему Дрейго Проворный. — Я буду знать о ее передвижениях и намерениях, и представляет ли она какую-либо серьезную угрозу области Невервинтера.

— Мастер? — Эффрон не испытывал восторга, и его голос это выдавал.

— Иди, иди, — сказал ему Дрейго, и замахал жесткими руками на молодого чернокнижника. — Узнай, что сможешь и возвращайся с подробным докладом. И позволь мне снова тебя предупредить, мой порывистый молодой подопечный, остерегайся сношений с Далией и ее спутниками — особенно со спутниками. В данный момент Далия несущественна.

Лицо Эффрона стало совершенно непроницаемым.

— Для тебя, может и нет, — сказал Дрейго Проворный. — Но твои нужды и желания здесь не главное, и действительно бледнеют в сравнении с большей проблемой, то есть, довольно вероятно, Дзиртом До’Урденом. Поэтому, предупреждаю тебя, без всяких споров и неповиновения, держись от них подальше.

Эффрон не моргал на протяжении многих сердцебиений.

— Сделай это, и когда придет время, я помогу тебе найти свою месть, — пообещал старый чернокнижник.

Это было бы неплохо, поскольку у Эффрона не осталось никакого выбора. Он вынужден был признать, по крайней мере, самому себе, что без некоторой помощи, он мало, что мог сделать против таких, как Далия, Дзирт До’Урден и Баррабус Серый, каждый из них был грозным противником.

— Валиндра Теневая Мантия, — ответил он спокойно. — Конечно.

Не успел Эффрон покинуть комнату, как Дрейго Проворный снова устроился на полу, закрыл глаза и замедлил свое дыхание, чтобы успокоиться и подготовиться к повторному путешествию в чувства пантеры. В конце концов, его снова ясный и сильный разум вызвал связь.

Изображение в его голове было на удивление темным. Наступила ночь, прошло так много времени? И Дрейго Проворный снова почувствовал себя выведенным из равновесия в чувствах Гвенвивар. Глаза пантеры сосредоточились на тьме вокруг и увеличили все во много раз, предавая ветвям дерева странный, темный вид. Абсолютно контрастные, бесцветные линии разграничили края веток, колышущихся на ночном ветерке.

Он ясно и отчетливо слышал сердцебиение двух своих спутников. Как любопытно, потом, когда Гвенвивар повернула голову, и он увидел не только Далию и Дзирта, но также и третьего спутника, неряшливого вида дворфа в остроконечных доспехах и с шипом на шлеме почти в половину его роста!

Его сердце не бьется, понял Дрейго Проворный, и, учитывая предыдущий разговор, он знал почему. Это может быть интересным и важным, подумал он.

— Иди домой, Гвен, — сказал Дзирт потом, и все застлало серым туманом и водоворотом паров.

Вернувшись в свою комнату, Дрейго Проворный проклинал свою неудачу. Далия и дроу нашли старого друга, оказывается, дворф стал вампиром. Дрейго хотел видеть, как это можно разыграть. Если Дзирт До’Урден присоединился к вампиру, даже бывшему другу, обратившемуся во тьму, это могло бы быть весомой подсказкой, о том, какая богиня назовет именно этого дроу как избранного последователя. Могла ли Миликки, богиня природы, принимать такое неестественное существо?

И разве леди Ллос не полюбила бы такой союз?

Дрейго Проворный мог только вздохнуть и напомнить себе быть терпеливым. Гвенвивар вернулась в свою клетку.

Но Дзирт призовет ее снова.

— Я захочу есть, — мрачно заметил Тибблдорф Пвент. После того, как Дзирт и Далия нашли его в лесу, он вернулся в свое логово, в пещеру в холмах. — И может случиться так, что на сей раз я не найду гоблинов.

— Ты не будешь, — настаивал или просил Дзирт, хотя на самом деле он пытался скрыть отчаяние от Далии, и особенно от Пвента. Неудачно, понял он, когда посмотрел на эльфийку.

— Нет? — ответил дворф. — Ты не знаешь этого, эльф. — Он подошел к входу в пещеру и плюхнулся на землю. Он казался еще более подавленным, чем Дзирт. — Я умер. Должен быть все еще мертвым. Может быть, я буду просто сидеть здесь, ждать солнца.

Дзирт не сомневался в его решимости. Это был Пвент, в конце концов.

Позади дворфа воздух начал немного проясняться, поскольку предрассветное зарево осветило восток.

— Это может быть лучше, — сказала Далия, проходя мимо него на открытый воздух. Она добавила легкомысленно, — Маловероятно, что ты полакомишься каким-нибудь несчастным ребенком, если ты всего лишь прах.

— Если ты прах, — прошептал Дзирт, и он не мог не поморщиться, когда смотрел, как уходит Далия. Она не понимала утраты или негодования. То, что гордый и верный веселый мясник должен быть сведен к этой несчастной судьбе, было едва ли не больше, чем Дзирт мог перенести.