100 рассказов о стыковке - Владимир Сыромятников

В зависимости от среды и ситуации почетное звание могло варьироваться. Близкие приятели и коллеги иногда прибавляли к профессорскому званию слово «моржовый», потому что на их глазах я купался в ледяной воде, правда, приходилось подозревать, что они намекали на что?то большее. В ноябре 1973 года Р. Уайт и В. Криси даже кидали лед в плавательный бассейн, где я купался, и делали снимки в «полярных» водах, они, к сожалению, не сохранились. Рабоче–крестьянская интеллигенция обобщала почетное звание до язвительного: «профессура». Все?таки в настоящей среде рабочего класса слово «профессор» воспринималось, как правило, должным, уважительным образом.

Постоянная занятость долгое время препятствовала тому, чтобы начать настоящую преподавательскую деятельность, читать лекции студентам и аспирантам. Определенные обстоятельства, о которых говорилось в рассказе о шестистепенном стенде, подтолкнули меня к этому. Летом 1982 года, когда отношения с В. Калашниковым обострились, я договорился с настоящими профессорами Лестеха и, преодолев все необходимые формальности, был готов к чтению лекций. При этом мной преследовались две цели: во–первых, стать в конце концов действующим профессором, а во–вторых — получить возможность маневра на случай, если конфликт на основной работе зашел бы слишком далеко.

Чтобы получить добро работать по совместительству, требовалось получить разрешение на нескольких уровнях, как это называли чиновники — в разных инстанциях: начиная от непосредственного начальника, профсоюзного комитета и секретаря парткома, заканчивая руководством предприятия, и даже министерства. Все эти разрешения оформлялись в письменном виде и скреплялись соответствующими печатями. Таким образом, путь в профессуру был у нас, как правило, нелегок и непрост. В то же время кто?то попадал в ее ряды, не прочитав ни одной лекции за всю профессорскую жизнь, а тот же председатель ВАКа Кириллов–Угрюмов вручал аттестат прямо на «блюдечке с голубой каемочкой».

Так получилось, что мне пришлось начать преподавание с лекций по основам электротехники. Выбор темы определился, во–первых, тем, что электромеханика являлась одной из основных областей моей деятельности, во–вторых, как бывает в жизни, многое решали личные отношения: заведующим кафедрой электротехники в Лестехе был приятель моего отца П. П. Пациора.

Павел Павлович был классическим красным профессором. В ранней молодости на Украине комсомольцем он принимал участие в ликвидации разрухи после Гражданской войны под руководством чуть ли не самого Павки Корчагина. Эта комсомольская юность помогала ему дальше всю жизнь. Он, как и мой отец, начинал в архангельском Лестехе. У П. Пациоры не сразу все получалось, он мне сам рассказал, как ушел с кафедры электротехники, когда понял, что не может читать лекции студентам: не хватало знаний. Однако постоянная упорная работа принесла свои плоды: он стал настоящим преподавателем, кандидатом наук, доцентом, потом профессором. Пациора создал прекрасную кафедру электротехники для студентов лесных специальностей, с неплохими лабораториями и методикой преподавания. Уже в преклонном возрасте он продолжал читать лекции студентам, старался помогать своим преподавателям и воспитывал аспирантов.

В эти годы Пациора уже искал себе преемника, которому посвятил бы всю оставшуюся жизнь. Специалистов и преподавателей с докторской степенью даже в московских вузах остро не хватало. К тому же во мне он видел ученого из передовой космической техники, с одной стороны, а с другой — сына Лестеха, со всеми корнями, уходившими в далекое и недалекое прошлое. Думаю, что я разочаровал его прежде всего тем, что не стал преемником его дела.

В то время я действительно серьезно рассматривал возможность уйти на более спокойную преподавательскую работу, многие кандидаты и доктора наук в 40–50–летнем возрасте, когда еще много сил и времени впереди, поступали таким образом. Это соответствовало здравому смыслу. Однако внутренний голос подсказывал мне: ты — конструктор, ты еще много можешь создать нового, ты не должен уходить совсем. Поэтому, не сжигая мостов, но показав руководству свой маневр и свои возможности, я стал уделять часть времени подготовке к лекциям по этой классической инженерной дисциплине. Подготовка и сами лекции, методология преподавания сыграли большую роль в моем становлении как настоящего профессора, и не только в этом. Не раз в последующие годы классическая электротехника и основы электроники, которые были частью курса для студентов некоторых специальностей, эти систематизированные знания помогали мне быстрее ориентироваться в проектной работе, особенно тогда, когда уровень проектирования поднялся до создания целых систем.

В последующие годы мне приходилось читать лекции по различным специальностям и самому готовить новые курсы лекций. Можно назвать «Системы стыковки», «Основы робототехники», «Введение в моделирование».

Важную роль сыграл курс по робототехнике. В 80–е годы это направление современной технологии стало актуальным в стране и начало все больше внедряться в наши разработки в рамках программы МКС «Буран», для ОС «Мир» и других проектов. Оба вида деятельности в этой области, профессорская и проектно–конструкторская, дополняли друг друга.

Из всех своих лекций, которые я прочитал студентам, наиболее интересным, пожалуй, стал курс «Методы проектирования автоматических систем». В них я постарался внести весь тот богатый опыт, который удалось накопить за все долгие годы создания систем для космических аппаратов. Различные этапы проектирования, начиная от технического задания и вопросов планирования, через все основные разделы современной инженерии: конструирования и расчетов, моделей и моделирования, технологии и элементной базы, испытаний и испытательных стендов, анализа и обеспечения надежности, экономики и оценки эффективности всей разработки — все вошло в этот фундаментальный курс. Изложение методов сопровождалось многочисленными примерами из практики, в основном из космической техники, хотя я старался внушить своим слушателям, что космос не только продвинул современную технику, но и может научить проектированию в других областях, повысить эффективность разработок. Современный автомобиль, этот автономный наземный аппарат, так же как и космический корабль, должен отвечать сразу многим требованиям: быть легким и прочным, надежным и безопасным, экономичным и удобным, технологичным и контролируемым. Эти примеры тоже обогащали этот методический курс.

Не так важно, чему учить, важнее — как учить.