Семья без комплексов - Анна Борец

– И почему не уехал?

– Да так. Не получилось как-то. Не хватило желания. Чтобы достичь чего-то, ему нужно, чтоб кто-то его подтолкнул.

Она посмотрела на меня.

– Он замечательный специалист, и со временем многого добьется. Если, конечно, с ним рядом будет женщина, которая сможет его поддержать.

Мне очень нравилось то, что говорила Нелли. Как будто она давала мне разрешение на отношения с Артемом. Но она вдруг сменила тему:

– Кстати, – спросила она. – Как ты видишь свои дальнейшие отношения с Олегом?

Я тут же ответила. В этом вопросе сомнений у меня больше не было.

– Никаких отношений больше не будет. Все закончилось.

Нелли сказала:

– Тогда тебе пора забрать свои вещи.

Я запротестовала:

– Я даже не думала об этом. Я боюсь звонить ему, боюсь встречаться с ним.

Нелли настаивала:

– Но это нужно сделать. Сегодня похолодало. В чем ты пойдешь в институт? Тебе нужны твои вещи, учебники, белье, в конце концов. Или ты хочешь оставить свои трусики Олегу на память?

Я встала.

– Кстати об институте. Уже десять, мне пора собираться.

Нелли смягчилась.

– Ладно, пойдешь в моей рыжей куртке.

Я пошла к двери.

– Пойду одеваться. Поедешь со мной?

Нелли улыбнулась.

– Поеду, конечно. Мне тоже надо там кое-что сделать.

Я уже вышла в коридор, когда Нелли сказала, не повышая тона.

– К слову, Олег ведь живет в квартире твоей мамы.

Я пошла к себе в комнату. Конечно, вопрос с квартирой и вещами нужно было решать. Мне нужны были деньги, я не могла жить здесь за счет Нелли, а все вещи, книги и деньги остались в той квартире.

Когда я оставалась одна, настроение менялось каждые десять минут. Сейчас я боялась принять какое-то решение, потому что не знала, какое же из моих настроений истинное. Я очень хотела научиться жить в большой семье, думать не только о себе. Но с другой стороны, я сомневалась в правильности своего выбора. Хотела все вернуть, вернуться домой, к Олегу. С этой семьей меня связывала только Нелли, все остальные были для меня чужими.

Наверно, лучшим решением для меня в этой ситуации было бы решение пожить какое-то время одной. Но как это сделать? Для этого пришлось бы выгнать Олега из маминой квартиры, а я пока что была к этому не готова.

В институте нас ждал сюрприз. Уже у входа меня удивили любопытные взгляды, которыми нас провожали. Но я не придала этому значения. Я шла на зачет, перед которым была лекция Ларисы. Ее лекции я сталась не пропускать. Сегодня речь шла о завершении диалога с клиентом – о том, как сообщить ему о том, что его время вышло, при этом не нанеся ему травму. Лекция, как всегда была интересной. Но я вдруг почувствовала резкую боль внизу живота. Мне нужно было выйти, и чем скорее, тем лучше. Я поднялась и тихонько пошла к выходу. Поднимать руку и спрашивать, можно ли мне выйти в туалет, показалось мне смешным.

Войти в кабинет до звонка на перерыв я не решилась. Не хотела отвлекать Ларису своими передвижениями. Поэтому я спокойно подождала в буфете до звонка, а потом пошла в аудиторию.

Навстречу мне шла Лариса. Она остановила меня и начала кричать:

– Катя, что ты себе позволяешь?

Я остановилась.

– Ты уходишь с лекции, даже не спросив! Ты ведешь себя вызывающе!

Я начала оправдываться, но она даже не слышала меня.

– Я просто не хотела Вас отвлекать, – я лепетала слова, которые были никому не нужны.

Лариса бросила, уходя:

– Зайди ко мне на следующей перемене.

Я кое-как высидела ее лекцию, стараясь не смотреть на нее лишний раз. Я не понимала, что произошло. В том, что я вышла из кабинета, не было ничего удивительного. Так делали многие, и Ларису это не раздражало. Наоборот, она говорила, что нет ничего нелепее, чем вид взрослого человека, тянущего руку, как первоклашка, с вопросом: «А можно мне в туалет?» Как будто на этот вопрос возможно ответить отказом.

Я постучала и открыла дверь. Где-то я читала, что ждать ответа после стука в служебный кабинет – признак дурного тона – как будто визитер подозревает, что его владелец может заниматься чем-то неприличным в рабочее время.

Лариса сидела за столом и что-то писала. Она кивнула мне:

– Входи, Катя.

Я вошла и стала у двери. Она указала на стул:

– Чего стоишь? Садись? – она выглядела очень уставшей. От злости не осталось и следа, ее сменила усталость и печаль. Лариса как будто постарела. Или просто стала выглядеть на свои годы, ведь всегда она старалась казаться моложе. Она спросила меня:

– Я думаю, ты знаешь, что здесь произошло?

Я удивилась:

– Что Вы имеете в виду?

Она ответила вопросом:

– Почему ты ушла от Олега?

– Моя личная жизнь стала делом института?

Лариса опустила голову.

– Нет, Катя. Просто я не могу оставаться в стороне. – Она повторила. – Так все-таки, что у вас с Олегом произошло?

– Я не хочу отвечать на этот вопрос, – я скрестила руки на груди.

– К сожалению, ваша ссора задела и нас.

Я удивилась:

– Что Вы хотите этим сказать?

– Вчера Олег пошел к декану и сказал, что благодаря моему подходу к обучению разрушаются семьи.

Я была потрясена. Лариса продолжала.

– Он сказал, что я на своих консультациях подаю студентом дурной пример, приводя сюда людей нетрадиционной ориентации. И что я виновата в распаде вашего брака, потому что благодаря мне ты променяла его на женщину, Нелли, и ушла от него, чтобы создать семью с ней. И что она заманила тебя к себе при помощи методов НЛП и гипноза, чтобы не отдавать тебе деньги за машину.

Она обхватила голову руками.

– Бред какой-то, – я не знала, что и сказать. – Олег не мог пойти на такое.

– Да, бред. Но я думаю, что я имею право потребовать от тебя объяснений. Что происходит, Катя? Ответь мне хотя бы на один вопрос: твой уход действительно связан с деньгами?

Возможно, если бы Лариса повела себя чуть-чуть по-другому, не потребуй она от меня чего-то с позиции силы, все могло бы пойти иначе. Я хотела поговорить с кем-нибудь, спросить у кого-то совета. Но после слов Ларисы мне хотелось защищаться, и общаться мне хотелось только с одним человеком – с Нелли. Я встала.

– Извините, но я не собираюсь обсуждать с кем-либо свою жизнь. Даже с Вами, несмотря на все уважение к Вам. Хотя, если Вам будет от этого спокойнее, я уверяю, что никаких любовных отношений с Нелли у меня нет.

Я вышла из кабинета, даже не обернувшись.

На следующий день я забрала документы из института. Сделала это, даже не раздумывая. Спустя время я узнала, что Лариса тоже ушла – она уехала в Питер, где в каком-то вузе получила место завкафедрой.

Так я лишалась всего, что окружало меня.

Олег

Я пришел в пустую квартиру. В чужую для меня квартиру, где все было связано с Катей.

Тишина. Только капает вода в кране, который я так и не успел починить. Кап-кап, кап-кап…

Я никогда не думал, что Катя может так предать меня. Мало того, что она ушла, так она еще выставила меня на посмешище. Хотя что это значит в сравнении с тем, что она ушла?

Я надеялся вернуть ее. Достаточно долго мне казалось, что все это – глупая шутка, и еще чуть-чуть, и она остановится. Но я сам, своими руками, сделал все, чтобы она не вернулась.

Да, это была ошибка – идти в институт. Но тогда мне казалось, что это остановит ее. Что так она услышит меня – услышит то, что я хотел ей сказать. То, что нельзя доверять людям, которые сейчас окружили ее.

Я не верю Нелли. Я ненавижу эту дрянь.

Но все кончено. Вчера Катя забрала вещи. Свои вещи из своей же квартиры. Она хочет убежать от меня настолько, что даже оставила мне эту квартиру. Временно, разумеется. Пока я не найду себе жилье.

Она приехала вчера с Артемом и Димой, этими тупыми китайскими болванчиками, которые только и могут, что кивать головами, соглашаясь с Нелли во всем. Они сидели в квартире и наблюдали за мной, пока Катя складывала сумки. Охраняли ее от меня?

Катя

Прошло две недели со дня моего переезда к Нелли.

Ниточки, связывавшие меня с прошлым, становились все тоньше. Постепенно я перестала общаться с людьми, которых знала раньше. С людьми, которым приходилось как-то объяснять свой уход – от Олега, из дома, из института.

Но мне не было грустно от этого. Наоборот, я думала, что впервые в жизни я сделала самостоятельный выбор, а не подчинилась воле обстоятельств.

Мне вдруг захотелось поехать на кладбище – к маме. Я не была там со дня похорон. Много раз проезжала мимо, обещая себе, что в следующий раз я обязательно куплю цветы и зайду. Но следующий раз так и не наступал. Я боялась почувствовать боль утраты, боялась, что не справлюсь с ней?

Сейчас же мне захотелось достать старые фотографии, положить цветы на мамину могилу.

Я поняла, что в Олеге я находила замену матери. Так же воевала с ним и также боялась его осуждения. Приносила домой щенка, которого он не хотел, думала о том, как ему сказать об этом. И ни разу мне не пришла в голову простая мысль – это прежде всего мой дом, моя квартира, в которой я имею право сама решать, с кем мне жить.