Шумен - Борис Левандовский

– Ты был Там, и сумел найти Выход, – снова изрек лысый, пораженно отстраняясь от него. – Я думал, что никогда не узнаю… Я думал, он мне врет!

– Хватит! – завопил Макс. – Что вам нужно? Зачем вы это сделали?

– Тсс-с… – Леонтий приложил указательный палец к губам. – Не нужно кричать. Если ты ответишь на все мои вопросы, я тебя отпущу. Потому что ты первый, кто сумел отыскать Выход.

Первый? Что значит первый?

– Где я? – спросил Макс, отказываясь верить в происходящее, но уже почти зная ответ.

– У меня дома.

– Как? Как я снова мог оказаться здесь?

– Снова… – произнес лысый, будто в этом слове заключался какой-то таинственный смысл. – Снова… Тебе показалось, что ты куда-то уходил?

Макс опешил. Выходит, все это время он провел в квартире у лысого? А как же все остальное – возвращение домой, все те вещи, которые с ним происходили, встреча с Мироном, Шумен? Бледный незнакомец, в конце концов? Но если ничего этого не было, то откуда у него свежие кровоточащие царапины на руке?

– Ты должен мне все рассказать, – старик наклонился к самому лицу Макса. – Я хочу знать, что там – по ту сторону.

У него были глаза безумца, наполненные масляным блеском одержимости и нетерпения. Глядя в них, Макс понял, что лысый готов пойти на все, чтобы добиться своего. Но, с другой стороны, и отдать то, чего он желал, означало только одно – никогда не вырваться из его квартиры. Вряд ли лысый позволил бы ему это, даже если бы Макс поверил в обещание, что окажется на свободе, ответив на все вопросы.

– Нет, – сказал Макс, одновременно сжимаясь от страха, поскольку понимал, что целиком находится во власти лысого сумасшедшего. – Я ничего не скажу, пока вы не развяжите меня.

– Да ну? – с благодушным выражением засмеялся Леонтий. – У меня имеется много способов сделать из тебя болтуна, каких еще свет не видел. Очень много, и если ты меня вынудишь, я ими обязательно воспользуюсь.

– Нет!

– Ну и дурак, – сказал Леонтий, выпрямляясь. – Я мог бы действительно отпустить тебя, слегка подпортив память, зачем мне рисковать лишний раз. Но теперь точно не сделаю этого. Не люблю несговорчивых детей.

Он зашел Максу за спину.

– А пока можешь посидеть и подумать. У нас много времени, – после чего дверь позади кресла закрылась.

Обратный ход

Если лысый старик и являлся неким непризнанным гением, слетевшим с катушек, то Макса это нисколько не утешало. Но сперва нужно было во всем разобраться.

Выходило следующее. С помощью какого-то препарата ему удалось погрузить Макса в особое состояние, находясь в котором он оказался заперт… где? Ну да, в собственном подсознании – об этом Макс догадался уже давно. Только «заперт» в несколько ином смысле, чем он полагал раньше. Все время он находился в квартире лысого; тот перетащил его в другую комнату, когда неизвестный препарат начал действовать.

Похоже, целью Леонтия было выяснить, что находится по ту сторону сознания. Он мог наблюдать за ним постоянно, отлучаясь лишь время от времени по другим делам. Реакции Макса должны были убедить его, что Там жизнь подопытного продолжается на мысленном уровне, практически настолько же реальном, как в обычных условиях. В принципе, – подумал Макс, – это логично. Окружающий мир воспринимается органами чувств, которые пересылают сигналы раздражения в этот чудо-компьютер – наш мозг, где и происходит самое главное: мы видим, слышим и так далее – Макс помнил это еще по школе. Но лысый, получалось, замкнул его сознание само на себя. Поэтому и не существовало никакой разницы между тем, что происходит в реальной жизни, и тем – что твориться в его сознании. Это и стало его реальностью. Макс посмотрел на свою левую руку. Кровь на царапинах уже запеклась, но руку здорово саднило.

Возле кресла, помимо пластикового ведра, куда опускалась трубка катетера (бедный Хулио!), он заметил край небольшого столика, на котором стоял графин с водой. Больше, как ни пытался Макс вывернуть голову, рассмотреть ничего не мог. Однако и так было ясно, что лысый его поил, – возможно, с помощью воронки или через трубку. Но вот насчет еды явно забыл позаботиться. Макс теперь ощущал сильный голод; наверное, его отголоски проникли даже Туда, особенно под конец, когда он никак не мог унять свою тягу к еде.

Судя по всему, Макс провел здесь уже довольно длительное время. Он начал возиться в кресле, чтобы наладить кровообращение в онемевших ягодицах; да и спину тоже порядочно ломило от долгого пребывания в сидячей позе, хотя Макс и мог опереться о спинку кресла. Если ход времени Там и Здесь был приблизительно одинаков, получалось, он находился тут не меньше суток, а возможно, и дольше. Скорее, именно дольше.

Макс напряг руки, проверяя крепость ремней. Безнадежно. Попытаться их перегрызть тоже было нереально, – даже если бы Леонтий предоставил ему для этого достаточно времени, он все равно не смог бы до них дотянуться, – подлокотники были разведены слишком широко. Но самое худшее было в том, что его вряд ли скоро хватятся, а когда это наконец произойдет, никому не будет известно, где его искать.

Вот теперь-то он точно оказался заперт в ловушке, из которой не существовало выхода.

Или в его распоряжении оставалась хотя бы одна лазейка? Если он начнет орать, то услышат ли его крики с улицы, – в смысле, до того, как лысый заткнем ему глотку? Возможно, кто-нибудь из соседей… И к чему это приведет? У этих стен наверняка отменная звукоизоляция, дом построен бог знает когда. А Леонтий в любом случае найдет удобную отговорку и позаботится, чтобы Макс больше не издал ни звука, – например, с помощью скотча. Это в лучшем случае.

…Правая рука неожиданно нашла слабину в петле стягивающего ремня, он потянул ее назад… и – о чудо! – рука освободилась, выскользнув. Наверное, это удалось благодаря слегка вспотевшей коже, а ремень, видимо, был затянут недостаточно туго.

Макс расстегнул остальные «кандалы» с помощью свободной руки и поднялся, одновременно прислушиваясь и разминая затекшее тело.

Через минуту Макс осторожно покинул комнату, оказавшись в коридоре, и выбрался из квартиры лысого. Похоже, тот либо отлучился по каким-то делам из дома, либо просто ничего не услышал подозрительного, находясь в глубине своей большой квартиры. Перевес теперь был, конечно, на стороне Макса, но ему все равно не хотелось бы столкнуться с Леонтием нос к носу.

Вид у него был не очень, однако Макс решил, не заезжая домой, сразу же отправиться к Лене. С этим свихнувшимся стариком он разберется позже. Сейчас, когда Макс шагал по залитой ярким солнцем улице, многое перестало ему казаться… каким? Это было странное ощущение. С одной стороны его сделали подопытным кроликом в каком-то жутком эксперименте, с другой – он не имел ни малейшего понятия, как поступит в дальнейшем. Чувство растерянности было настолько велико, что Макс не знал, станет ли вообще что-то рассказывать Лене о том, что с ним случилось за последние сутки.