Плотский грех - Колин Маккалоу

Джеймс имел золотисто-каштановые волосы и легкую россыпь веснушек; его кожа оказалась розовее и более светящейся, нос – изрядно вздернутым, а брови – скорее домиком, чем выгнутыми. Хэнк придал его глазам зеленоватый оттенок, но при этом они все же оставались голубыми. У него были две ямочки – на правой щеке и на подбородке.

Джон Доу Четвертый имел светлые волосы, кожу более темную, очень голубые глаза, нос слегка с горбинкой, ямочки на обеих щеках и выгнутые дугой брови, но не имел ямочки на подбородке. Джон Доу Третий обладал испещренными русыми прожилками волосами, прямым носом, голубыми глазами, выгнутыми бровями и ямочками на подбородке и на правой щеке.

– Я сделал еще один рисунок, основываясь на Джебе, – робко добавил Хэнк, – но ты можешь его сжечь, Эйб, если хочешь. Это человек, под внешность которого убийца, я думаю, хочет их подогнать, если ты понимаешь, что я имею в виду. К примеру, перекрашивая им волосы в черный цвет. Сдается мне, что ему нравились ямки на подбородке и на правой щеке, и он предпочитал изогнутые брови бровям домиком. Я придал ему голубейшие глаза и назвал его Доу Желанный.

Хэнк выложил перед Эйбом еще один рисунок, сделанный красками. Он постарался придать портрету индивидуальность, тем не менее, как ни странно, как раз индивидуальности он был лишен; тайна была глубже, чем могла изобразить кисть Хэнка. Живость колорита сделала это лицо захватывающе красивым, хотя по сути оно представляло собой необожженную глину.

К чертежной доске подошли Лиам и Тони и по очереди осмотрели работы; ни один не сказал ни слова, они лишь обменялись взглядами. Этот странный парень был гением.

– Я велю их перефотографировать, – сказал Эйб, – но могу сказать тебе, где окажутся оригиналы.

– В архивах на Кэтерби-стрит, – беспечно заключил Хэнк.

– Ничего подобного. Они станут совместным рождественским подарком от отдела судмедэкспертизы и детективного отдела комиссару. Стены его кабинета нуждаются в каких-нибудь приличных произведениях искусства, и ему будет приятно, что это коп-арт.

– Эйб тоже умеет подлизываться, – ухмыльнулся Лиам.

Хэнк, оборачивающий каждый рисунок восковой бумагой, порозовел от удовольствия. Вау! Его искусство на стенах кабинета комиссара!

По дороге в отдел фотографии они встретили Делию.

– Ты в унынии, Дилз? – спросил Эйб.

– Абсолютно. Я уверена, что студийные портреты Женщин-теней ничего не значат.

– Выше нос, ответ где-то рядом!

Ра и Руфус приготовились принять Эйба Голдберга. Главным моментом здесь было удостовериться, что круглые булочки с хрустящей корочкой являются свежеиспеченными, а салат из лобстера идеально приправлен, ведь Эйб обещал прийти на ленч.

Чувствуя себя тертым калачом, Эйб на сей раз потребовал, чтобы ему устроили гран-тур по Басквош-мэнор и показали каждый закоулок.

– Этот дом стал подарком судьбы, – сказал Ра, ведя Эйба по верхнему этажу. – В пору его расцвета требовалось тридцать три человека домашней прислуги – внизу, наверху, в покоях миледи, тра-ля-ля-ля-ля. Шесть пар рук только в кухне! Этот этаж представлял собой лабиринт тесных комнатенок, которые я скорее назвал бы крупногабаритными чуланами. Покои мужчин и женщин располагались по отдельности. Дворецкий всегда был пьяницей, но экономка – настоящей тюремной надзирательницей, которая правила железной рукой. Когда мы унаследовали дом, этот этаж уже был закрыт, но он пребывал в хорошем состоянии, и мы обрели чудесное хранилище для наших костюмов – в сущности, наличие этого этажа подвигло нас заняться бизнесом по прокату костюмов.

Ра открыл дверь с надписью «Вальгалла»[25], и глазам Эйба предстали вешалки, на которых, как он предположил, висели костюмы викингов, вплоть до шлемов с крыльями или рогами.

– Они получают возможность проветриться всякий раз, когда оперный театр ставит вагнеровский цикл «Кольцо Нибелунгов», – пояснил Руфус.

За дверью с надписью «Крестовые походы» скрывались рыцарские доспехи, в том числе броня для нескольких лошадей, а комната с надписью «Кавалер» содержала атласы и кружева Англии эпохи Стюартов.

– Женские костюмы хранятся отдельно от мужских, – сказал Ра. – Оперные театры нас особенно любят.

– Уход за всем этим, должно быть, страшное дело, – предположил ошеломленный Эйб. – Чистка, ремонт, логистика.

– Нам принадлежит многоквартирное жилое здание на Миллстоун-стрит, где проживает наш персонал, – именно поэтому у нас тут имеется приличная парковка. Менеджмент там не живет, но всегда находятся молодые люди, ищущие работу на периферии шоу-бизнеса, и они действительно кое-чему обучаются, работая здесь. Мы с Ра ведем много дел.

– Я никогда не думал о вас как о крупном работодателе, Ра.

– Мало кто думает, да и с какой бы стати, в самом деле?

Они уселись в комнате, которую Эйб про себя назвал Комнатой Мэй Уэст, и стали есть ленч, запивая его искрящейся минеральной водой, потом пили кофе, после чего приступили к делу.

– Мне нужна пустая часть стены или экран футов шести в ширину, – сказал Эйб, похлопывая по своему массивному кейсу, – где-нибудь поближе к свету. Я прилеплю их пластилином, который не оставляет следов. Проводите меня к такому месту, а затем оставьте одного, пока я не закончу. Я не хочу, чтобы вы подглядывали раньше времени, хорошо?

– Ладно, – с мрачной серьезностью ответил Руфус.

Показав Эйбу залитый светом коридор, заканчивающийся пустой стеной, идеальной для его целей, Ра и Руфус удалились, чтобы убрать со стола остатки ленча.

– Все готово! – позвал Эйб.

К сожалению, коридор был слишком узок, чтобы полностью увидеть их лица, когда они смотрели на рисунки; Эйбу пришлось довольствоваться антенной, настроенной на дыхание, мельчайшие телодвижения, дрожание воздуха. Впрочем, это оказалось ни к чему.

– Боже правый! – воскликнул Ра.

– Боже правый! – эхом отозвался Руфус.

– Кого из этих людей вы знаете? – спросил Эйб.

– Всех! – крикнул Ра. – Пожалуй, мне лучше сесть, Эйб. Чем ты выше, тем больнее падать. Пожалуйста!

Руфус подошел и стал сбоку от Ра, принимая на себя часть его веса, не беспокоясь об отодвинутом в сторону Эйбе.

– Принесите картинки, – попросил Руфус.

Наполовину поддерживаемый им, Ра ощупью прошел вдоль стены мимо нескольких дверей, прежде чем его друг открыл дверь в гостиную, которая также функционировала как библиотека. Руфус усадил его в кресло для отдыха, выдвигая подставку для ног и сгибая ноги Ра в коленях. Эйб же тем временем нашел передвижной столик с напитками и налил в бокал бренди.

– Вот, Ра, выпейте немного. Это вас взбодрит.

– Да, Ра, выпей это – немедленно! – выпалил Руфус. Через плечо он бросил Эйбу: – Он подобен всем крупным людям: некоторые части тела не слишком хорошо работают.

– Может быть, врача?

Руфус бросил на друга острый взгляд и покачал головой.

– Нет, бренди будет довольно.

– Мне жаль, что так получилось, я бы не действовал столь прямолинейно, если бы предполагал, что картинки вызовут такой шок. Честное слово, ребята, это не был полицейский трюк, я бы не стал проделывать его с людьми, с которыми преломил хлеб, – сказал Эйб, чувствуя себя гнусно, но все равно ликуя.

– Мы это знаем, – кивнул Руфус, пытаясь улыбнуться. – Господи, Эйб, ну и шок! Эти восхитительные молодые люди – они жертвы?

– Ра способен это выслушать? Не лучше ли мне прийти позже?

– К черту! – воскликнул Ра, лицо которого понемногу обретало цвет. Он опустил подставку для ног и выпрямился в кресле. – Все нормально, Эйб, я бы предпочел, чтобы мы покончили с этим сейчас. – Он ощупью нашел руку Руфуса и сжал ее. – Сядьте, оба. Я в порядке, только дайте мне пару минут перевести дыхание.

Опускаясь в кресло, Эйб подумал, что и Ра и Руфус скорее возьмут себя в руки, если отвлекутся от темы Доу. Его блестящие глаза остановились на Руфусе:

– Вы, кажется, не слишком довольны своей новой постановкой бродвейского мюзикла, не так ли? – спросил он.

– Довольны примерно так же, как гурман куском сухаря, а это настоящий сухарь, – ответил Руфус, подхватывая спасательный круг Эйба. – Времена меняются, Эйб. Поставьте сейчас, в шестьдесят девятом, мюзикл «Твоя пушка у Энни»[26], и я бы посмотрел, что за хит из него получится. Мюзикл «Волосы» положил начало новому тренду, и экспериментальные постановки с каждым месяцем становятся все пикантнее. Секс и обнаженка – вот что теперь востребовано. Хотя авторы нашей постановки имеют большой послужной список и уж точно не оскандалятся. Если бы вы спросили доктора Джесс Уэйнфлит, она, вероятно, рассказала бы вам, что и наши мозги эволюционируют, чтобы перерабатывать информацию со все возрастающей скоростью, так что старый тип шоу со вставными номерами отмирает. Люди все больше хотят, чтобы во время музыкального номера действие продолжалось. «Вестайдская история» – это не просто история Ромео и Джульетты: Джером Роббинс сделал танец по-настоящему волнующим, а Боб Фосс[27] наэлектризовал весь Бродвей. «Король Кофетуа» кажется нам старым и избитым, Эйб, только и всего. Это тип шоу пятидесятых годов.