Все свидетели мертвы - Ольга Баскова

– Простите меня, идиота. Я думал, в это время здесь никого нет. Вы ко мне? – он с любопытством прошелся глазами по Катиной фигуре, и она почувствовала, что краснеет.

– Если вы Александр Процевский, то я к вам, – пояснила журналистка. Юноша сразу посерьезнел:

– Вы хотите видеть отца… Вы к нему по делу?

Зорина обворожительно улыбнулась:

– Я знакомая его хорошего друга. У вашего отца кадровое агентство, так? А мне позарез нужна работа. Мой знакомый посоветовал обратиться к вашему отцу. Он ведь мне поможет, правда?

Парень смутился:

– Ваш знакомый, должно быть, не в курсе, хотя очень странно, – его лицо удивленно вытянулось. – Отец разбился в автокатастрофе полмесяца назад. Об это писали в газетах…

Катя поморщилась, ругая себя. О смерти таких людей журналисты должны узнавать первыми. Почему так случилось, что она это пропустила? Зорина вспомнила: ровно полмесяца назад Полина тяжело заболела, и врачи подозревали у нее воспаление легких. Неделю у девочки держалась высокая температура, и Катя и Костя проводили долгие часы у ее постели. Разумеется, ей было не до газет и новостей.

– Мой знакомый уже месяц в Швейцарии, а я приехала сюда из другого города, – пояснила она.

Юноша понимающе кивнул:

– Это все и объясняет. Папа любил гонки, как и я, ему все время не хватало адреналина, – сын вздохнул. – Мы с ним не слушали просьб моей мамы. Но он всегда был уверен: у хорошего водителя ничего не случится. И все же мы с ним немного безбашенные… – парень развел руками.

– К кому же перешло агентство? К вашей матери? – журналистка старалась придать своему лицу выражение провинциальной простоты. – Возможно, она найдет что-нибудь для меня.

– А какую работу вам хотелось бы получить? – спросил Процевский-младший уже с интересом.

– Ну, хотя бы официантки в дорогом ресторане, – Катя хихикнула. – Говорят, там запросто можно познакомиться с богатыми и знаменитыми.

Юноша щелкнул длинными изящными пальцами:

– А почему бы нет? Знаете что? Возьмите мою визитку, – он открыл портмоне и протянул ей картонный квадратик. – Обязательно позвоните, ну, скажем, через три дня. Думаю, что-нибудь для вас подберу.

– Отлично, я вам так благодарна, – пропела Катя. – Я обязательно позвоню.

– Буду ждать, – сказал на прощанье Процевский и наблюдал за Зориной до тех пор, пока ее худенькая фигурка не скрылась из виду. Журналистка быстро дошла до остановки автобуса, приняв решение ехать домой. Ей казалось бессмысленным лично навещать семьи остальных из списка Галины Смирновой. Но на всякий случай, войдя в квартиру, она тут же позвонила по телефонам, данным ей Петей. По номеру Житько ответил заплаканный женский голос, судя по всему, пожилой женщины, и на вопрос Кати о Руслане заявил:

– Русланчика больше нет. Он умер. Эта тварь убила его.

– Кто? – остолбенела Зорина.

– Его мамаша. Напилась и зарезала своего сына, – пояснила женщина.

– Простите. А с кем я говорю? – спросила Катя.

– Я его бабушка, – ответили на том конце. – А мамашу уже забрали в тюрьму. Надеюсь, что надолго.

После разговора с бабушкой убитого мальчика у журналистки не поднималась рука звонить родителям Богданы Лазаревой. Однако она заставила себя сделать это и получила ответ: девочка скончалась от приступа удушья. На этот раз с ней разговаривала мать, которая, едва сдерживая рыдания, ругала себя за то, что вовремя не отвела ребенка к врачам и не определила диагноз: бронхиальная астма. Итак, оставалась Полина Москвичева. Катя с дрожью в руках набрала ее номер, но никто не подошел к телефону. Зорина даже порадовалась. Слышать о стольких смертях за короткое время – это выше ее сил. Спрятав список в сумочку, Катя прошла в комнату и улыбнулась. Бабушка с внучкой так заигрались в многочисленных Барби, что не заметили прихода матери.

– Здравствуй, моя родная, – Зорина бросилась к девочке. Та потянулась к ней, подставляя щеку.

– Вы, я вижу, прекрасно справляетесь, – заметила журналистка.

– Я же сказала: у нас будет все прекрасно, – отозвалась Евгения Георгиевна. – Тут, кстати, Тамара Михайловна обрывает телефон. Она страшно ревнует меня к нашей девочке. Придется завтра уступить ей вахту.

– Не возражаю, – засмеялась Катя.

– А где Костя? – поинтересовалась мама.

– Он еще в отделе. У нас два преступления и пока ни одной приличной зацепки.

– Понятно, мои дорогие. Ну и работка у вас! – вздохнула Евгения Георгиевна. – Но мы, мамы, подсобим чем можем. Я тут пельмешков налепила, пока маленькая спала. Хочешь, сварю?

– Конечно, – откликнулась Катя. Больше всего на свете она обожала мамины пельмени. Женщина засуетилась:

– Тогда понянчи пока свою доченьку. Я мигом.

Вскоре Катя с удовольствием ела мамины пельмени. Евгения Георгиевна, в отличие от многих хозяек, делала к пельмешкам обалденно вкусный соус из уксуса и чеснока. Журналистка быстро опустошила тарелку.

– Костику оставь, – рассмеялась мама. – Полинку я уже покормила. Ну как, движется дело Галочки?

– Я же сказала, ни одной нормальной зацепки, – пояснила Зорина. – Рада бы закончить все быстрее, да, как назло, не получается.

– Ее мать наверное, вне себя от горя, – предположила Евгения Георгиевна.

– Да, – подтвердила Катя. – Сегодня я была у нее. Лучше бы мне всего этого не видеть.

– Понимаю, – мама прислушалась. – Кажется, на лестнице слышатся шаги твоего благоверного. Только у него такая тяжелая поступь.

Катя улыбнулась. У ее матери был музыкальный слух, и она прекрасно пела и играла на фортепиано. Когда Костик заклацал ключом, Зорина захлопала в ладоши:

– Ты, как всегда, угадала.

Евгения Георгиевна направилась к выходу.

– Где мой любимый зять? – встретила она Скворцова. – Наверное, голодный, как волк.

– Есть такое, – признался майор.

– А у меня для тебя пельмешки, – порадовала она мужчину. Тот застыл на пороге:

– Ваши пельмени?

– Вот именно.

Костя галантно поцеловал ей руку:

– Ну, об этом я даже не мечтал. Думал, придется с Катюхой сбегать в местное кафе. Ей ведь тоже некогда было сегодня готовить.

– А для этого и существуют бабушки, – в который раз произнесла Евгения Георгиевна знаменитую фразу. – Мой руки и садись за стол. Тебе еще осталось.

– А где моя дочурка? – Скворцов заглянул в детскую. Дочь сосредоточенно обучала чему-то своих белокурых подружек. – Вижу, все нормально. Ну что же, Евгения Георгиевна, давайте ваши пельмени.

Костя подмигнул Кате:

– Составишь компанию?

– Я уже кушала, мой дорогой, – отозвалась супруга. Мама недовольно посмотрела на нее:

– Когда супруг зовет, нужно слушаться. Кстати, поставь чай, а то сама и не попила. А я пойду к внучке. Мне скоро домой собираться. Отец твой тоже кушать просит, – она демонстративно вышла и закрыла дверь. Костя хмыкнул:

– Мама, как всегда, угадала. Я хотел рассказать тебе последние новости. Заболотный закончил вскрытие и сделал кое-какие выводы.

– Какие? – подалась вперед Зорина.

– Твоя подруга на кладбище совершала сеанс черной магии, – пояснил Скворцов. – Именно поэтому она нарисовала магический круг, срезала лозу орешника, а в руке держала заклинания. Что-то вроде «Император Люцифер, Хозяин и Князь мятежных Духов. Я молю тебя оставить твое убежище, в какой бы части света оно ни располагалось» и так далее. Мне вообще противно об этом говорить. Но как она могла, Катя? Ты что-нибудь знаешь о ее увлечении магией, причем черной?

– Костик, не все так просто, как кажется, – произнесла Катя. – Во-первых, сегодня я была у ее матери, и Ирина Анатольевна ни словом не обмолвилась ни о какой магии, хотя в ее комнате я нашла листок со словами «черный маг». Кстати, моя подруга опубликовала мистико-фантастический роман в довольно крупном издательстве, но об этом потом. На основании этого я могла бы предположить, что Смирнова направилась к магу, чтобы собрать материал для нового романа, однако кое-что заставило меня передумать.

Костя вскинул брови:

– Что же?

– Кроме «во-первых», есть еще и «во-вторых», – продолжала супруга. – Я беру назад свои слова о том, что, возможно, Галя совершала ритуал договора с дьяволом для того, чтобы приворожить возлюбленного. Здесь все сложнее. Итак, во-вторых, я пришла в редакцию и узнала: в мое и ее отсутствие приходил незнакомый человек, назвавшийся компьютерщиком. Наш дядя Гриша проявил халатность впервые за много лет, потому что пришедший назвал не только мои имя и фамилию, но и Галины и сказал: мол, именно мы его вызвали. Он получил ключ от моего кабинета, проник туда и унес жесткий диск компьютера. Поскольку в домашнем компьютере Гали не было никаких набросков важного материала, о котором она мне говорила, предполагаю: все находилось на рабочем месте. Преступник изъял жесткий диск и благополучно выскользнул в окно.

Костя с досады причмокнул языком: