Разговор. Игра внутри - Леонид Клешня

– это волшебник, а в реальности Паша, которому пятнадцать лет, и еще вчера кем он меня только ни называл и что только ни делал. С его слов, с моей семьей и на каких конечностях своего едва сформированного тела он не вертел меня, и мою мать, и сестру, и других родственников. Мне даже показалось, что у него какие-то комплексы в отношении его половых органов. Может, у него не один там, – он посмеялся. – А сегодня он в числе тех, для кого я герой, и он буквально боготворит меня в общем чате, потому что я ему пару сундуков за сто баксов подарил – так легко купить виртуальную любовь тех, кто тебя яро ненавидел.

Вадим опять замолчал, отпил алкоголь и продолжил сражаться.

– Прикинь, как круто, пока это только игровой персонаж, а в жизни, представь, в перестрелку попали в человека, а он бах – и появился снова, невредим и цел, рядом; перевернулся в машине, ударило тебя об столб, машина горит, ты горишь, а через мгновение стоишь рядом – цел и невредим, ведь у тебя есть «свиток воскрешения». Все эти игры созданы для выкачивания денег, и Алексей, должен признать, с тем экспериментом по изучению мозговой активности игроков, на которые ты тогда зажал денег, справился на ура и создал таки игру, в которую вкладываешь свои кровные не задумываясь.

Максим сразу понял намеки Вадима на автокатастрофу в которой погибла Александра.

– Так скажи, Макс, в чем разница? Почему в нашем мире так нельзя? Почему у меня есть с твоих слов всё, но в случае, если я сдохну, всех моих денег не хватит на то, чтобы появится вновь? Или сейчас умер человек, который мне дорог, а все, что я смог, – это развеять ее прах после кремации, в чем смысл этого «всего»?

– Вадим ну мы не в игре живем, и в нашем мире нет точек сохранения, – спокойно ответил Максим.

– Да? – с любопытством поинтересовался Вадим, не отрываясь от игрового процесса.

– Да.

– А чего хочу я? Чтобы мы жили и не боялись, где такой свиток будет у всех или же чтобы в нем не было нужды; чтобы этой херни, которую люди ввели для обозначения и представления ценности и назвали «деньгами», а для тебя, как ты выразился, это вообще «всё» и в помине не было; чтобы у нас были правильные ценности, истинные; чтобы мы избавились от рамок, которые нас стесняют и ограничивают; чтобы нам было достаточно и хватало нашего главного ресурса и по истине ценного – времени, Максим. Да, Макс, ты говоришь, у меня есть «все», но ты неправ, ведь у меня нет ничего. У меня нет времени, и у тебя нет времени, ни у кого, черт возьми, его нет!

Вадим налил себе еще виски и добавил газировки в пропорции один к одному.

– Ты представь, насколько дерьмов наш мир. Перед глазами маячат величайшие загадки, теории, находки, а нам отведено время столько, что не дано понять суть вопроса за этот промежуток, не говоря о том, чтобы узнать ответ на эти вопросы. С нашими технологиями и разработками, если мы отправим корабль на планету, которая нам интересна, в момент прибытия наша планета умрет по естественным причинам. Или же солнечная система исчезнет. Разве это справедливо – иметь такие вопросы и не иметь никаких возможностей на них ответить? Максим, что плохого в том, что я пытаюсь дать возможность уравнять эти шансы? Разве избавиться от такого ограничения, как время, это плохо? Уйти в мир, где тебе не страшны болезни, тебе не надо есть, пить, ты не боишься что-либо не успеть, не надо жить инстинктами, ты можешь жить умом, не является достойной целью?

– Вадим, кто вам мешает? – придя в себя, Максим начал соблюдать субординацию.

– Твои новые друзья, Максим.

Максим не понял, но насторожился. Вадим засунул руку в карман и достал что-то в кулаке. Выложил на стол три «мухи», и у Максима пропал дар речи.

– Лучшее, что мне досталось от Романа с Александрой, – это Радик, старый, закаленный вояка, со своей паранойей, но полезной. Когда произошла эта катастрофа, он первый смекнул, что весьма оперативно все происходит, и перешерстил все. На следующий день принёс этих мух. Дата ввода этой разработки внешней разведки безошибочно позволила определить, благодаря кому они оказались в моем доме. Но и мы не лыком шиты, и мне известно, что ты ко мне только что от Николай Борисовича. И твой новый знакомый Игорь Леонидович оказался тоже интересным персонажем.

– Вадим…

– Не важно, – перебил его, – Макс, я не хочу знать, зачем ты это сделал. Это останется на твоей совести. Я знаю, зачем ты пришел. Можешь сказать Николаю Борисовичу и Игорю Леонидовичу, что не стоит обо мне беспокоиться и я готов ко встрече послезавтра в Москве, вести себя как тряпка не буду. А теперь ты свободен, пусть время и дату вылета сообщат, а после приступай к своим обязанностям, пока я еще зарплату плачу.

– Вадим…

– Ступай! – перебил опять Вадим.

Максим понимал, что спорить не стоит. Молча поднялся и, сгорая от стыда, покинул квартиру Вадима и старался не пересекаться взглядом с Антоном. Только войдя в лифт, смог поднять голову и посмотреть перед собой прямо.

Направился прямиком в ресторан, попросил у официантки мобильный телефон, перенабрал со своего телефона номер Николая Борисовича, вышел на террасу и доложил все Николай Борисовичу.

***

Игорь Леонидович входил в большой холл гостиницы, в которой останавливались все высокопоставленные чиновники, когда приезжали в город. Он показал удостоверение двум людям, стоявшим перед входом, и прошёл в одну из приватных кабинок.

Там обнаружил одного из четырех седовласых мужчин, входящих в состав правления Научного Совета, который смотрел в экран своего планшета и курил сигару.

– Игорь, проходи, присаживайся, – спокойно произнес мужчина.

– Мы не зря прилетели, ведь встреча состоится в Москве?

– Да, встреча будет. Вадим заверил, что придет, но также ему после автокатастрофы стало известно, что мы за ним следили, и, как вполне логично предположить, он, вероятнее всего, винит нас.

– Это его проблемы, главное, что он будет на встрече.

– Да, Николай уже запланировал полет и сообщил ему. Он согласился, но Николай заметил, что Вадим изменил свое отношение к нему.

– На его глазах сгорела любимая девушка. Он изменил отношение не к Николаю, он изменил отношение в общем.

– Вероятно, но мне кажется, нам стоит предпринять какие-то меры в отношении его поведения.

– Это неважно все. Из твоего сегодняшнего доклада стало понятно, что Александра появилась только для того, чтобы выступление юноши дослушали.

– Да, именно так, другого объяснения нет.

– Мы заметили одну тенденцию. Они с Романом появляются лишь в переломные моменты и играют ключевые роли, следовательно, чем важнее момент,