Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования - Филип Шенон

– Мы окажемся в положении, когда нам потребуется кого-то привлечь, чтобы проинспектировать поток документов, который хлынет из ФБР, из Секретной службы, откуда-то еще, – сказал он. – Я надеюсь, мы сможем обзавестись штатом – не целой армией, а командой в высшей степени способных людей, чтобы они подготовили отчет, который выдержит самую требовательную критику со стороны любых непредубежденных людей.

Он напомнил Уоррену об опасности, которую расследование представляет для всех семи членов комиссии: если у них не будет соответствующих ресурсов, чтобы раскрыть истину об убийстве и изложить ее перед общественностью, история им этого не простит27. Каких бы карьерных высот они ни достигли, их будут помнить именно по участию в этом деле.

– Здесь поставлена на карту репутация каждого из нас, – сказал Рассел, признавшись, как он сердит на президента Джонсона. – Откровенно говоря, я не знаю, смогу ли я питать прежние чувства к президенту после того, как он включил меня в состав этой комиссии… Я говорил ему, что не хочу в ней работать, и я бы не стал этого делать, но не знал, как от этого уклониться.

Макклой предложил подыскать в комиссию «отменного» юриста для руководства штатными сотрудниками в качестве главного юридического советника, что дало Уоррену возможность предложить своего кандидата – Уоррена Олни28. Председатель потратил несколько минут, описывая карьеру Олни в Калифорнии и Вашингтоне, подчеркнув, что он «не знает более достойного человека»29. Олни, говорил председатель, «парень с настоящими способностями… Полагаю, я не могу найти никого в этой стране, у кого есть нужный опыт для подобной работы»30.

Его похвалы были столь обильны, что возражения любого, кто стал бы оспаривать назначение Олни, прозвучали бы как дерзость или даже оскорбление по отношению к председателю Верховного суда. Однако случилось именно так: в атаку двинулся Форд. Быть может, Олни и «прекрасная кандидатура», сказал он, но всем хорошо известны тесные взаимоотношения между Уорреном и Олни – что было потихоньку высказано ФБР, – и из-за «ваших давних отношений некоторые могут, быть может, даже и без оснований, сказать, что председатель Верховного суда оказывает давление на комиссию, и ее выводы будут рассматриваться как отчет о работе, проделанной им, а не всеми нами»31.

– Я не хочу, чтобы комиссия разделилась, – сказал Форд. – Я не хочу, чтобы это была ваша комиссия либо комиссия одной или другой половины из нас32.

Макклой не стал оценивать компетентность Олни, но согласился с Фордом, что следует провести расширенный поиск кандидатуры на должность главного консультанта.

– У меня такое чувство, что нам следует подобрать самого лучшего человека, – сказал он. – Лично я хотел бы сам узнать, что представляет собой этот Олни33.

Боггс, казалось, почувствовал, что Уоррен оскорблен нападками Форда, и решил встать на защиту председателя Верховного суда.

– Я полагаю, что председателю нужен помощник, с которым он чувствовал бы себя совершенно комфортно, – сказал он. – Председателю Верховного суда нужен кто-то, кому он бы доверял абсолютно34.

Уоррен попытался в последний раз выступить за Олни, и если уж его кандидатуру отклонят, ему подошел бы другой талантливый и опытный человек, которого можно было бы незамедлительно найти. Председатель сказал, что ему нужен человек, изнутри понимающий принципы работы органов правопорядка, а также правительства, такой, которому не потребуется «несколько месяцев, чтобы освоиться» в столице35. Уоррен говорил, не скрывая личных мотивов:

– Если у меня не будет правоведа, которого я хорошо знаю и с которым я с самого первого дня смогу приступить к работе, мне не придется встретить Рождество с семьей. Я останусь и буду проводить здесь каждый день, потому что человек – неважно, насколько он там прекрасен и все хватает на лету, – попросту не на короткой ноге с Вашингтоном36.

Заседание длилось почти три часа и закончилось в 12.45, в итоге решили собраться на следующий день37.

Подковерная кампания ФБР сработала, и когда на следующий день – в пятницу, 6 декабря – состоялось новое заседание, вопрос о назначении Олни был похоронен. Форд, Даллес и Макклой уведомили Уоррена о своих сомнениях в отношении Олни, а Макклой не скрыл своей осведомленности о том, что Олни «на ножах с Гувером»38. Уоррен сдался.

– Я бы не стал навязывать никого, если бы не заручился доверием комиссии, – сказал он. – Как я понимаю, вопрос о назначении мистера Олни в качестве советника для комиссии закрыт39.

Ночью Макклой созвонился с друзьями в Вашингтоне и на Уолл-стрит, просил порекомендовать ему опытных правоведов для работы в комиссии. Несколько человек, по его словам, назвали ему имя Джеймса Ли Рэнкина, бывшего заместителя министра юстиции в администрации Эйзенхауэра, а на тот момент практикующего нью-йоркского адвоката. «Рэнкин, – говорил Макклой, – человек высокопрофессиональный»40.

Услышав имя Рэнкина, Уоррен вздохнул с облегчением. Рэнкина, 56-летнего уроженца Небраски, Уоррен знал хорошо и был к нему расположен41. В должности заместителя министра юстиции он представлял правительство перед Верховным судом в ходе многих значимых дел в 1950-х годах42. Стоило только припомнить его выступление на стороне Министерства юстиции от имени детей и их родителей в Топике, штат Канзас, которые добивались десегрегации в местных школах в деле «Браун против Совета по образованию»43. «Мы часто видели его в Верховном суде, потому что он выступал на стороне защиты в самых крупных делах, – говорил Уоррен. – Он прекрасный человек во всех отношениях»44. Рэнкин, по словам Уоррена, никогда «не лоббировал чьих-то интересов»45.

Рассел порекомендовал Рэнкина для работы в комиссии, если Уоррен и Макклой не против. Остальные не возражали. Уоррен решил тем же вечером позвонить Рэнкину46.

Под конец заседания Макклой поднял еще один вопрос. До того момента обсуждения комиссии касались только ФБР и Секретной службы, а также информации, которую обе эти организации должны были предоставить комиссии. А как насчет Центрального разведывательного управления? Не связывался ли с ними председатель или кто-либо еще, дабы узнать, что им было известно об убийстве, а также об Освальде и его поездках в Россию и в Мексику?47

– Я не связывался, – ответил Уоррен, – по той простой причине, что у меня нет сведений о том, что ЦРУ располагало какой бы то ни было информацией об Освальде48.

– У них она была, – парировал Макклой, явно намереваясь поиздеваться над наивностью Уоррена, который считал, что ЦРУ может ничего не знать об Освальде49. – Не следует ли нам и у них спросить? – осведомился Макклой с нажимом.

– Конечно, следует, – отозвался председатель Верховного суда, который понял, что поначалу ответил глупо. – Я думаю, нам следует спросить их50.

Глава 7

Кабинет члена палаты представителей Джеральда Р. Форда

Палата представителей

12 декабря 1963 года, четверг

Джеральд Форд сам попросил организовать эту встречу. Он пригласил заместителя директора ФБР Карфу Делоака, по прозвищу «Финт», главного координатора ФБР по связям с Конгрессом, заглянуть в его офис на Капитолийском холме во второй половине дня в четверг, 12 декабря, через неделю после первого заседания комиссии по делу об убийстве Кеннеди. У Форда для ФБР было деловое предложение. «Он попросил меня, чтобы наш разговор был строго конфиденциальным, – писал Делоак Гуверу в тот же день. – На что я и согласился»1.

На протяжении всей своей работы в Конгрессе – подобно Линдону Джонсону и многим другим на Капитолийском холме – Форд делал все, чтобы не терять связь с ФБР. За долгие годы ФБР привыкло видеть в Форде надежного друга, в особенности когда дело доходило до поддержки статей расхода в государственном бюджете, на которые претендовало Бюро. Форд был членом Комиссии по бюджетным ассигнованиям, от решения которой зависело, как федеральный бюджет будет поделен между агентствами. Теперь, приняв участие в работе комиссии, Форд ухватился еще за одну возможность продемонстрировать свою лояльность ФБР.

50-летний Джерри Форд из города Гранд-Рапидс, штат Мичиган, пытался выглядеть как один из своих избирателей – еще один умеренный, вежливый, благожелательный парень со Среднего Запада2. На Капитолийском холме его знали как уравновешенного человека с хорошим чувством юмора, а демократы восхищались его интернационализмом во внешней политике. Но его коллеги в Конгрессе видели Форда с другой стороны, неизвестной его избирателям– как безудержно амбициозного, подчас жестокого политика, умеющего выбирать друзей и союзников, которые могут поспособствовать его карьере. В 1949 году он обошел другого республиканца, заняв его место в Палате представителей. С самых первых дней работы в Конгрессе Форд изумил своих подчиненных тем, что открыто обсуждал с ними свою мечту стать спикером Палаты представителей. В начале 1963 года он был председателем Конференции республиканцев в Палате представителей, занимая третий по значимости пост в Республиканской партии в Конгрессе, отстранив от должности старого председателя. Во время всеобщих выборов 1960 года его друг Ричард Никсон, кандидат в президенты от республиканцев, был близок к тому, чтобы назвать Форда своим кандидатом в вице-президенты.