Ведьма с юридическим уклоном - Надежда Цыбанова

— Томас Холден, — объявил Руар. — С женой.

— Ведьмой, — дополнил наш семейный портрет Даг.

Я скромно помахала пальчиками парню, который лишь сильнее вжался в спинку отчаянно скрипящей кровати. И чего это он? Мы же красивые. Хотя нет, я красивая, а Томас… просто Томас.

— Нам бы побеседовать, — муж бесцеремонно уселся прямо на край кровати Дага. — Без свидетелей.

— Ой, как пить хочется, — обрадовался третий сосед, выпрыгивая из постели, одновременно надевая штаны, ботинки и рубашку. Я только моргнула, а он уже, полностью одетый, стоял у двери. — Заодно и перекушу. Да и ночной воздух полезен. В общем, можете не спешить.

— Какой вежливый мальчик, — умилилась я, устраиваясь на его кровати.

— Угу, — буркнул Руар. — Я бы тоже вежливым был, если бы вас не знал. Вы нам дверь так-то сломали. Ночью. В мужском общежитии.

— А мы сначала постучались, — спокойно возразил Томас. — Парни, к вам сегодня люди со странными вопросами не подходили?

— Не считая этого момента? — осторожно уточнил Даг, шаря рукой по полу, где аккуратно были сложены в комок его вещи.

— Были такие, — проворчал Руар, заматываясь в одеяло на манер тоги. — Два типа в неприметной серой одежде спрашивали про ведьму. Точнее, были ли мы с ней днем.

— А вы что? — прищурился Томас.

— А мы честные, — выпятил грудь колесом Руар. — Мы же с вами убирались в доме. Потом баню топили.

— И все? — уточнила я.

— Нет, конечно, — расплылся в пакостливой улыбке Даг. — Нам предложили заплатить, чтобы мы изменили показания.

— Много давали? — моя жадность, обделенная вниманием, ревниво подняла голову.

— Прилично, — фыркнул Руар. — Но мы за правду.

— Ну и за попадание в списки тех ребят, которые идут в программу обучения у боевых ведьмаков, — скромно добавил Даг. — У нас учения начнутся уже послезавтра. А вы куратор одного из потоков.

— Чего? — удивился Томас. — Это еще что за новости?

Парни дружно втянули головы. Я недоверчиво посмотрела на мужа. И почему его боятся? В темноте даже ничего так — лапочка. Особенно если молчит.

— Сегодня объявление было, — робко сказал Даг.

— Надо же, — задумчиво пробормотал Томас, — неужели кто-то посчитал, будто у меня много свободного времени, которое не стоит тратить на одну ведьму? Заботливый, однако. Обязательно нужно будет отблагодарить. Я так понял, вы некоторое время ждали Агнес у дома? Ничего подозрительного не видели? Может, приходил некто, назвавшийся Эдвином Нильсеном?

— Да нет, — после паузы пробормотал Руар. — Разве что… карета.

— Какая карета? — подался вперед Томас, становясь похожим на ищейку, чующую чей-то свежий труп.

— Возле дома Агнес была карета, — Даг посмотрел на приятеля, нахмурив лоб. Обычная такая. Черная. Когда мы прошли мимо, она тронулась.

— Хм, — муж потер подбородок, — и совсем ничего примечательного в ней не было?

Парни задумались. Комнату наполнило активное сопение, словно стая ежиков вышла на прогулку.

— Рука! — обрадованно вскрикнул Руар. — Рука, которая задернула штору. Мы как раз шли мимо, и я хорошо рассмотрел. На манжете рукава я видел запонку. Она бликовала на солнце. Два кривых перерешенных кинжала!

Новость Томаса в восторг не привела. Наоборот, он скривился и в сердцах выругался. Причем столь образно и с красивыми эпитетами, что мы даже заслушались.

— Пошли, Агнес, — он хлопнул себя по коленям и встал. — Ночь нас ждет долгая.

— А спать? — скромно напомнила я о времени суток.

— Сон для слабаков, — отмахнулся Томас. — Если мы сегодня не подсуетимся, то есть большой шанс, что завтра в какой-нибудь канаве найдут тело Нильсена. Угадай, на кого падет обвинение?

— Но у нас есть свидетели, — возразила я.

— Свидетели не панацея, — меня за руку сдернули с кровати. — Они смертны. И не надо кукситься. Я бы тоже предпочел провести ночь с удобной подушкой в виде пышной женской груди. А придется наносить визиты невежливости в компании тебя. — Его взгляд прошел по моей блузе, не соответствующей заявленным размерам.

Выходили мы из мужского общежития, как ни странно, через центральный вход. Комендант если что и хотел сказать, то от нашей наглости только хлопал ртом вслед.

Я робко поинтересовалась, зачем же тогда было залезать через окно, если попасть внутрь можно без моральной травмы для студентов? Томас ответил в своей манере, что если есть шанс легко выйти, это вовсе не означает простой вход. Нас могли не пустить, но не могли не выпустить. А бить пожилого человека при исполнении боевому магу несколько неудобно. Его и так жизнь студентами наказала.

В карету меня вежливо подсадили, причем с таким неуемным джентльменством, что будь бы в ней вторая дверь, я бы снова оказалась на дороге.

— Аккуратнее, — проворчала я, отлипая от стенки экипажа.

— Да я сама деликатность, — в тон ответил Томас, захлопывая за собой дверцу. — Несмотря на ситуацию.

Уточнять, что именно не так в нашем сегодняшнем вечере, я не рискнула. Не дура все же. Или не совсем дура. Вместо этого я скромно спросила:

— И куда мы едем?

— Сюрприз будет, — буркнул муж и широко зевнул. — В первую очередь для тех, к кому мы заглянем на огонек.

Интонация Томаса намекала, что вдаваться в подробности весьма чревато для здоровья, и я благоразумно промолчала. Есть во мне такая черта, особенно рядом с недовольным боевым ведьмаком в темном экипаже глубокой ночью. То, что его поездка не радует, это видно сразу. Мне так вообще полагается опечалиться.

Я скосила глаза на сложившего на груди руки мужа и тихонько вздохнула. Эх, такой момент пропадает. Ночь, луна, романтика. Но, видимо, это не наш случай. Без экстрима поцелуйчик мне не светит. Ну, а что? Я тоже живой человек, я целоваться хочу. Тем более не абы с кем, а с мужем, почти законным, наследственным. Вот что отдых с людьми делает. На работе таких непристойных, можно сказать, даже вульгарных мыслей меня не посещало.

— Так себе сюрприз, — недовольно заметила я, разглядывая обычный дом, ярко освещенный огнями. — Кто тут живет?

— Не живет, а отдыхает, — поправил меня с каким-то особым злым предвкушением Томас. — Тут людей много бывает, всех и не перечислишь.

Из открытого окна раздался звонкий женский смех.

— Ты привел меня в бордель? — еле слышно прошипела я.

— И все-таки тебе надо к врачу. Извращения — это психологическое отклонение. А я тебе диагноз еще при нашей первой встрече поставил. — У меня аж отлегло от сердца. Вот это уже привычная манера язвить. А то насупленный, как перед смертельной битвой. — Кто ж со своей женой в подобные места ходит? Тем более с такой… — мой помятый вид окинули придирчивым взглядом.

Да, одежда слегка намекала, что я боролась со стаей медведей. В одиночку. И