В мышеловке - Дик Френсис

– А что, в это время года всегда так?

– Температура в Мельбурне за час может упасть или подняться на двадцать градусов. Так, а теперь о вашем деле. – Он полез во внутренний карман и достал сложенный лист бумаги. – Вот, прошу, здесь написано все, что нужно для Дональда. Галерея называется «Ярра Ривер Файн Артс».

Я искренне удивился, если бы оказалось иначе.

– А человек, с которым мы имели дело, был некий Айвор Уэксфорд, – продолжал он.

– Какой он из себя?

– Точно не припомню. Ведь дело было еще весной, по-моему, в апреле.

Я подумал минуту и вытащил из кармана маленький блокнотик для набросков.

– Вы узнаете, если я его нарисую?

Предложение развеселило его. Я быстро набросал мягким карандашом вполне пристойное изображение Грина, но без усов.

Хадсон Тейлор колебался. Я дорисовал усы. Он решительно замотал головой:

– Нет-нет, не он.

Тогда я перевернул лист и принялся за новый портрет. Хадсон задумчиво молчал, пока я старательно рисовал мужчину из подвальной конторы.

– Возможно, – проговорил он.

Я сделал нижнюю губу более полной, добавил очки в массивной оправе и галстук-бабочку в горошек.

– Он… – удивленно вырвалось у него. – Во всяком случае, я припоминаю галстук. Сейчас «бабочки» не так уж часто встречаются. А откуда вы его знаете? Вы встречались уже?

– Вчера я обошел несколько галерей…

– У вас настоящий талант, – заявил он, наблюдая, как я прячу блокнот в карман.

– Практика, и ничего больше.

Я уже мог бы по памяти нарисовать глаза Хадсона. Склонность к моментальному рисунку проявлялась у меня с детства.

– Рисование – ваше хобби?

– И работа. В основном я рисую лошадей.

– Правда? – Он перевел взгляд на изображения лошадей, украшавшие стены. – Вы делаете что-то похожее?

Я кивнул, и мы поговорили о рисовании как о способе зарабатывать на жизнь.

– Возможно, я закажу вам картину, если моя лошадь хорошо выступит в кубке. – Он улыбнулся, и глаза его совсем сощурились. – Если же он будет пасти задних, то я его просто пристрелю!

Он поднялся и пригласил меня следовать за ним.

– Третий заезд. Может, посмотрим вместе?

Мы вышли на площадку между трибунами. Под нами оказалось квадратное огражденное место, куда выводили на осмотр лошадей, участвующих в заезде. Там же потом расседлывали победителей. Нижний ярус и здесь предназначался только для мужчин. Две пары, шедшие впереди нас, разделились, и мужчины пошли направо, а дамы наверх.

– Пойдемте вниз, – показал рукой Хадсон.

– А вверх мы можем подняться только в сопровождении дамы? – полюбопытствовал я.

Он искоса взглянул и усмехнулся:

– Вас удивляют наши обычаи? Нет, наверх мы можем подняться и так.

Он пошел вперед и, удобно устроившись, обменялся приветствиями с несколькими людьми, по-приятельски отрекомендовав меня, как своего друга Чарльза из Англии. Сразу по имени, и меня приняли как своего: австралийский стиль.

– Бедная Регина… Ей тоже не нравилось разделение трибун по полу, – начал он. – Но оно имеет любопытные исторические корни. В минувшем столетии управление здесь осуществлялось с помощью британской армии. Офицеры оставляли своих жен в Англии, но – такова уж природа! – все они завязывали здесь знакомства с женщинами скверной репутации. Ну, они не хотели, чтобы их коллеги-офицеры видели, какой у них вульгарный вкус, а потому придумали правило, в соответствии с которым на трибунах для офицеров позволялось сидеть лишь мужчинам, и их пупсики не могли претендовать на место рядом с ними.

– Здорово придумано, – засмеялся я.

– Создать традицию проще, – изрек Хадсон, – чем потом избавиться от нее.

– Дональд говорил, что вы создали традицию производства отличных вин.

Печальные глаза блеснули от удовольствия, доставленного ему моим комплиментом.

– Ему очень здесь понравилось. Он объехал все большие виноградники в окрестностях. Прежде всего, конечно, он посетил мои.

Лошади, принимавшие участие в третьем заезде, прогалопировали на старт. Впереди был гнедой жеребец.

– Жуткая тварь, – заявил Хадсон. – Но он обязательно выиграет.

– Вы поставили на него?

– Совсем немного, – усмехнулся он.

Заезд начался, лошади рванулись вперед, и суставы Хадсона побелели от напряжения, пока он наблюдал в бинокль за развитием событий. Мне даже стало интересно, в чем выражалось его «совсем немного». Гнедой жеребец оказался на четвертом месте. Хадсон медленно отложил бинокль и уже без всякого интереса наблюдал за финишем остальных участников.

– Ну что ж, – произнес он, и его печальные глаза погрустнели еще больше. – Как говорят, в другой раз. – Он приободрился, пожал мне руку, попросил передать привет Дональду и спросил, найду ли я сам выход.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Всегда к вашим услугам.

Дважды свернув в неправильном направлении, я спустился наконец вниз, прислушиваясь по пути к австралийской разновидности английского языка.

– …говорят, он совершенно не соответствует своей должности в комитете. Раскрывает рот лишь тогда, когда хочет поменять ногу, положенную на колено…

– …я ему говорю: «Ты чего кричишь как резаный? Брось! Вам нужно примириться».

– Паршивец, черт бы его побрал, он так и не смог прийти…

– …выиграла двадцать долларов? Тебе и вправду посчастливилось, Джоан…

И сплошь дифтонгизированные гласные, из-за чего в слове «нет» появлялось до пяти разных звуков, я бы так и не выговорил.

Еще в самолете один австралиец сказал мне, что у них на всем континенте одинаковое произношение. С таким же успехом можно было утверждать, что все американцы и все англичане разговаривают одинаково. Австралийский язык бесконечно гибкий, и здесь, в Мельбурне, он тоже живет и здравствует.

Джик и Сара, когда я наконец присоединился к ним, спорили относительно своего избранника в следующем заезде.

– Шар Слоновой Кости выступает не в своем классе и имеет столько же шансов, как слепой в метель, – горячился Джик.

– На той неделе он выиграл в «Виктория-Дерби», – игнорировала его замечание Сара. – Да еще два «жучка» указали на него.

– Твои «жучки» были, вероятно, пьяными.

– Привет, Тодд, – заметила меня Сара. – Пожалуйста, выбери номер!

– Десять!

– Почему десять?

– Одиннадцать минус один.

– Когда-то ты отличался большим умом, – возмутился Джик.

– Королевский Путь, – глянула Сара в программу. – Против него Шар Слоновой Кости – просто верняк!

Мы купили билеты и отправились на крышу. Но ни один из наших избранников не выиграл. Сара яростно честила Шара, занявшего пятое место, а Королевский Путь совсем сошел с дистанции. Победил номер двенадцать.

– Тебе нужно было прибавить единицу к одиннадцати, а не отнимать, – сказала Сара. – Ты допускаешь такие глупые ошибки!

– На что ты засмотрелся? – спросил Джик.

Я внимательно разглядывал толпу, наблюдавшую за скачками с нижней площадки.

– Дай-ка мне твой бинокль! – попросил я.

Я поднес бинокль к глазам, смотрел довольно долго, а потом опустил его.

– Что там? – нетерпеливо спросила Сара.

– Это, – ответил я, – не просто кое-что меняет, а ставит все с ног на голову. Джик, ты видишь двух мужчин… ярдов за двадцать от ограды смотрового круга?.. Видишь?.. Один из них в серой визитке.

– Ну и что?

– Мужчина в визитке – Хадсон Тейлор, тот самый, с которым я только что выпивал. Он возглавляет фирму по производству вина и встречался с кузеном Дональдом, когда тот приезжал сюда. А другой мужчина – Айвор Уэксфорд, он директор и владелец галереи «Ярра Артс».

– Ну и что же? – спросила Сара.

– Так я почти дословно могу передать их разговор, – ответил я. «Простите, сэр, не вам ли я продал недавно картину Маннинга?» – «Не мне, мистер Уэксфорд, а моему другу Дональду Стюарту». – «А кто был тот молодой человек, с которым вы только что разговаривали?» – «Он кузен Дональда Стюарта». – «А что вы о нем знаете?» – «Он интересовался вами, мистер Уэксфорд. Нарисовал в своем блокноте ваш портрет и спрашивал меня, как вас зовут». Я замолчал.

– Ну, а дальше? – нетерпеливо спросил Джик.

Я видел, как Хадсон и Уэксфорд закончили разговор, непринужденно кивнули друг другу и разошлись в разные стороны.

– Теперь Айвор Уэксфорд кусает локти, что выпустил меня вчера из галереи.

Сара обеспокоенно взглянула на меня.

– Ты серьезно думаешь, что это очень опасно?

– Да. – Я попытался улыбнуться. – В любом случае он будет теперь настороже.

– А в худшем случае он начнет тебя искать, – резюмировал Джик.

– Э-э-э.. – протянул я задумчиво. – А что вы оба думаете о том, чтобы прямо сейчас отправиться в путешествие?

– Куда?

– В Алис-Спрингс, – ответил я.

Глава 9

По дороге в аэропорт Джик все время ворчал. Во-первых, он не сможет увидеть крикет. Во-вторых, я не дал ему зайти в отель за картинами. В-третьих, в Алис ему будет слишком жарко в костюме для скачек. В-четвертых, он не собирается пропускать Мельбурнский кубок из-за какого-то прохвоста в галстуке-бабочке.