Леди и разбойник - Барбара Картленд

И все-таки бесконечные сплетни по адресу Барбары Каслмейн внушали ей отвращение. Tee казалось, что старые сплетницы готовы забросать предмет своей ненависти настоящей грязью.

Стоял чудесный день, и сентябрьское солнце было теплым и золотым. Легкий ветерок, прилетавший с реки, чуть шевелил флаги на крыше дворца и играл лентами дам, которые прогуливались по набережной.

День был словно специально предназначен для прогулки верхом, и Тея велела Марте приказать седлать лошадь и помочь ей переодеться в бархатную амазонку, синюю, как сапфир. Графиня в ближайшие несколько часов будет сплетничать с леди Гейдж, которая явилась к ней с визитом.

Надежды Теи что-нибудь узнать о делах сэра Филиппа с Рудольфом не оправдались. С самого начала леди Гейдж ясно дала им понять, что занятия мужа внушают ей смертельную скуку.

На осторожные расспросы Теи леди Гейдж, пожимая плечами, отвечала, что ничего не знает о том, чем занят сейчас ее супруг.

— Все мужчины ужасно скучны, когда говорят о своих делах. И уверяю вас, милое мое дитя, что сэр Филипп тут не исключение. Одни развлекаются охотой, петушиными боями или собачьими бегами, а сэр Филипп в своем преследовании воров и разбойников похож на гончую, которая преследует зайца. Но подобные вещи меня мало занимают. Когда сэр Филипп заговаривает об арестах и казнях, я просто затыкаю уши и думаю о чем-нибудь своем.

Тек даже стало жаль толстенького добродушного сэра Филиппа: леди Гейдж так презирала мужа, что не считала нужным хотя бы притвориться, что разделяет его интересы, чтобы доставить супругу удовольствие.

К тому же леди Гейдж, очень подружившись со вдовствующей графиней, никогда не пыталась привести к ней своего мужа, а когда они бывали в их доме на Чаринг-Кросс, сэр Филипп всегда отсутствовал. Тея решила, что придется искать другой подход к сэру Филиппу, но пока ей не удавалось придумать, какой именно.

Она попыталась расспросить Рудольфа, но тот умел быть удивительно неразговорчивым, когда хотел.

— Я прошлым вечером заметила, что вы разговаривали с сэром Филиппом Гейджем, — сказала Тея. — Ее милость очень сблизилась с тетей Энн, но мне пока не удалось познакомиться с сэром Филиппом.

— Он вас не заинтересует, — коротко ответил Рудольф Вайн, но ей показалось, что она поймала на себе его любопытный взгляд.

— Почему? — наивно удивилась Тея. — Я слышала, что король о нем очень высокого мнения.

— Не очень-то это благодарное дело — наказывать преступников и пытаться установить закон и порядок в стране, которая хочет забыть обо всех лишениях прошлых лет.

Рудольф произнес это чрезвычайно напыщенно, и Тея догадалась, что он повторяет слова самого сэра Филиппа.

— А что, законы так плохо соблюдаются? Я слышала разговоры о грабителях, но неужели действительность так же ужасна, как слухи?

— Понятия не имею. Спросите об этом лучше самого сэра Филиппа, когда вы с ним познакомитесь.

Тея поняла, что он намеренно уходит от разговора и что она ничего не может с этим поделать. Необходимо было действовать очень осторожно, чтобы не возбудить подозрений.

Нельзя, чтобы Рудольф догадался о ее особом интересе к разбойникам. Она перевела разговор на другие темы, и Рудольф не замедлил в очередной раз возобновить свое ухаживание.

— Когда я смотрю на вас, мое сердце начинает биться сильнее, кузина Тея, — сказал он негромко. Не дав ей Бремени ответить, он добавил:

— Вы же знаете, что я люблю вас. Почему вы не позволяете мне рассказать вам, насколько сильно мое чувство?

Тея поспешно встала.

— Мы родственники и друзья. Не надо портить наших отношений. Я счастлива, что оказалась при дворе, мне нравится жить с тетей Энн. С вами мы знакомы слишком недолго, чтобы говорить о чем-то еще.

— Но я люблю вас, Тея, я хочу, чтобы вы стали моей женой! — настойчиво повторил Рудольф.

Тея покачала головой.

— Вам не следует говорить мне об этом! — сказала она. — Любовь — это не такое чувство, в котором следует признаваться необдуманно, повинуясь мгновенному душевному порыву.

— Но по крайней мере разрешите мне ухаживать за вами! — взмолился Рудольф.

Тея снова покачала головой, но улыбнулась ему, чтобы он не слишком обиделся.

Она прекрасно знала, что ее уклончивые ответы вызывают у него раздражение и досаду, и тратила массу сил, чтобы сохранить дружеские отношения, отказывая ему в более близких. Но о Лусиусе ей по-прежнему не удавалось ничего узнать.

Когда Марта помогла ей одеться, Тея надела черную бархатную шляпку с длинным изогнутым страусовым пером, взяла отделанный серебром стек и, придерживая рукой пышную юбку, сбежала вниз. Во внутреннем дворе ее уже ждала оседланная лошадь.

Гарри, грум, приехавший с ними из Уилтшира, уже сидел верхом на отличной гнедой кобыле, которую они купили в Лондоне. На нем была эффектная ливрея Дарлингтонов, а черную шляпу украшало золотое кружево. Мальчишка-конюх держал в поводу лошадь Теи. Это было изящное чистокровное животное, белое, как только что выпавший снег. Тея ездила на нем последние пять лет. Сократ радостно заржал при виде хозяйки и мягкими губами взял с ее ладони яблоко.

Она села в седло и поскакала по вымощенному булыжником двору. Старый Гарри ехал за ней на почтительном расстоянии. Тея повернула в сторону парка Сент-Джеймс. Там прогуливалось немало народу, наслаждаясь теплым солнцем и осматривая недавно перестроенный королем канал. Его величество распорядился, чтобы на озеро выпустили уток и других птиц, которых с удовольствием сам кормил каждое утро.

Дикие птицы стали не единственными обитателями парка.

За озером жили олени, антилопы, козы, лоси и даже арабские овцы. По планам короля в парке посадили цветы и деревья, проложили дорожки, и вокруг серых стен Уайтхолла возник настоящий рай.

Проехав через Сент-Джеймс-парк, Тея попала в Гайд-парк.

Там в экипажах прогуливались модно одетые леди и джентльмены. Как и ожидала Тея, среди всадников оказался и сам король. Карл, казалось, не знал усталости, сохраняя энергию и бодрость до глубокой ночи. Часто он выходил на улицу на рассвете и то катался по реке на своем прогулочном судне, то играл в теннис, неизменно выигрывая даже у тех, кто был моложе него.

Глядя, как он скачет навстречу ей во главе небольшой кавалькады придворных, Тея подумала, что он прекрасно выглядит. Когда он, как в эту минуту, смеялся, его глаза теряли выражение усталого цинизма, которое заставляло Тею думать, что его величество терял одну иллюзию за другой и ему оставалось только смеяться над всем миром и над собой.

При приближении короля Тея приготовилась поклониться, ожидая, что он только помашет ей шляпой, но, к ее немалому удивлению, Карл натянул поводья и приостановился.