Освобожденная инопланетным воином (ЛП) - Харт Хоуп

При этом воспоминании, вина разгрызает мою грудь глубоко внутри.

— Ты была маленькой, — голос Бет был нежным.

— Ага. И он праздновал Рождество со своей настоящей семьей. Ты знаешь, что у меня есть три брата и сестра, которых я никогда не видела? — Я издала резкий смешок. — Думаю, я, наверное, теперь никогда не встречусь с ними.

— Ты знаешь, что я скажу, — бормочет Бет.

— Знаю. Мне нужно поговорить с Тагизом. Он разобьёт мне сердце, я знаю.

Челюсть Бет выпячивается, а глаза становятся стальными. Она может быть нежной и доброй, но она также и воин.

— Знаешь, я счастливее, чем когда-либо думала, что смогу стать. У меня есть друг и любовник, который заставляет меня смеяться до тех пор, пока у меня не начинает болеть живот, хотя он заставляет меня в отчаянии рвать на себе волосы — иногда в течение нескольких минут. Но я могу сказать вот что: если бы я когда-нибудь подумала, что Зарикс будет с другой женщиной, даже если бы он хотел быть со мной, я бы убежала так быстро, что у него закружилась бы голова.

Я киваю, сплетая пальцы на коленях.

— Я не должна была спать с ним. Я была слаба.

Бет вздыхает.

— Ты влюблена. Это другое. — Она смеётся над выражением моего лица. — Редко можно найти двух людей, которые подходят друг другу так же хорошо, как ты и Тагиз. Но он причиняет тебе боль, Зои. Ты должна рассказать ему всё, что рассказала мне. Тогда, он поймёт.

— Я хочу, чтобы он выбрал меня, Бет. Но если он этого не сделает, я не собираюсь торчать тут и смотреть, как он спаривается с кем-то ещё.

Она кивает.

— Я бы тоже не стала. Как сказала бы Невада: на хрен такое дерьмо не сдалось.

Я расхохоталась, когда она подняла меня на ноги, помогая собрать остатки обеда.

— Я уберу это, — говорит она. — Тебе нужно поговорить со своим мужчиной.

Глава 9

Зои

Я улыбаюсь Гарри, карье. Да, я назвала его. Да, я знаю, что это глупо. Он не домашнее животное. Он дикое животное. Но мне нужно было его как-то назвать.

— Ты больше не хромаешь. Каждое ли существо на этой планете лечится быстрее, чем мы, бедные людишки?

Он вытягивается, вставая на задние лапы и лижет мою щеку, а я смеюсь.

— Ты голодный?

Он, кажется, ещё больше оживляется при этом, и я встаю на ноги. Пойду принесу ему еды, а потом пойду найду Тагиза. После моего разговора с Бет я знаю, что мне нужно выложить все свои карты на стол.

Я закусываю губу, вытирая потные ладони о платье. Я не знаю, как ему объяснить, что мне нужно, чтобы он наконец сделал выбор. Мне нужно, чтобы он выбрал меня. Но если он этого не сделает, я не буду стоять поблизости, чтобы видеть их вместе. Я видела, что это сделало с моей матерью, стоящей на втором месте.

Я ценю себя.

Я так задумалась, что прошла мимо продуктового кради. Я поворачиваюсь, чтобы пойти назад, но моё сердце замирает в груди.

Тагиз прижимает Малис к себе, пока она что-то шепчет ему. Я мгновение смотрю на них, и моя грудь сжимается от того, как хорошо они смотрятся вместе. В отличие от меня, её голова на уровне его подбородка, а я рядом с ним такая маленькая, что, наверное, похожа на ребёнка.

Комок подкатил к горлу. Их ситуация никак не сдвинулась. Тагиз этого не сказал, но ясно, что его отец заставит его выбирать между семьей и мной.

Если бы у меня был шанс вернуть маму, я бы ухватилась за него. Так, как же я могу ждать, что Тагиз откажется от своей семьи ради меня?

Я пытаюсь сморгнуть слёзы, но они уже капают по моему лицу. Я видимо издала какой-то звук, потому что Тагиз смотрит вверх с удивлением на лице.

— Маленькая целительница… — я вытираю влажное лицо, и слова льются изо рта почти до того, как я их осознаю.

— Прости, Тагиз. Но я больше не могу так.

Малис отступает от него, двигаясь ко мне, её лицо обеспокоено.

— Ты же знаешь, что это не то, на что было похоже, Зои.

Я киваю, и слёзы катятся по моему лицу.

— Я знаю. Но я устала чувствовать себя третьей лишней. Я знаю, что вы попали в ужасную ситуацию, и мне очень жаль, правда. Но я больше не могу смотреть на это. И мысль о том, что ты спаришься с другой? — мой голос срывается, и лицо Тагиза каменеет.

— Не делай этого, маленькая целительница. Не оставляй меня.

Почему-то это разбивает мне сердце, и мне хочется дать ему пощечину.

— Как я могу оставить тебя, Тагиз? Я никогда не была с тобой по-настоящему.

Это поразило меня тогда. Я люблю Тагиза. Он добрый, верный и сильный. У него мягкое сердце, скрытое в его невероятной сильной груди. Он был первым мужчиной, который заставил меня почувствовать, что меня увидели по-настоящему. Первый, кто заставил меня почувствовать себя особенной.

Но я люблю себя больше.

Он открывает рот, и я отступаю назад.

— Всё нормально. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Делай всё, что заставляет тебя чувствовать себя хорошо, Тагиз. Живи так, как хочешь, и этого мне будет достаточно.

— Зои…

Я поднимаю руку.

— Если ты заботишься обо мне, не следуй за мной.

***

Я смотрю сквозь прутья клетки, дышу прерывисто. Я вздрагиваю от холода, но пот на моём лице говорит о другом.

Высокая температура.

Думаю, этого следовало ожидать. Невылеченные трещины или сломанные ребра затрудняют дыхание. Без обезболивающих невозможность сделать полный вдох приводит к коллапсу дальних отделов легких.

А это приводит к пневмонии.

Иронично. Если бы мои рёбра пробили лёгкое, по крайней мере, моя смерть могла прийти побыстрее.

Теперь всё, на что я могу надеюсь, так это увидеть небо в последний раз перед смертью.

Даже если это не то голубое небо, под которым я родилась.

Затем появился Тагиз, его руки были нежными, когда он взял меня на руки. Его взгляд мягкий, и он убрал спутанные волосы от моего лица.

— Ты со мной, — говорит он.

Но тут появилась Малис. И они обнимают друг друга, выглядящие так идеально вместе, что кусок моего сердца тут же отламывается, падая к моим ногам с глухим стуком.

***

Я резко просыпаюсь, закрывая лицо руками.

Что-то… лижет меня.

Я плакала. Маленький пушистый комочек слизывал мои слёзы, положив одну лапу мне на грудь.

— Ты пытался разбудить меня? — бормочу я.

Он рычит на меня, но это не угрожающее рычание. Он скорее ругает меня, а я смеюсь.

Я сажусь, вытирая слезы и слюни пушистика с лица.

— Это моё воображение, или ты стал ещё больше? Я знаю, что это заложено в генах, ради выживания в новой среде, но это уже слишком.

Карья-мамы не склонны долго оставаться рядом и присматривать за своими детьми, поэтому малыши вынуждены адаптироваться к новому миру.

Я знаю, каково это — внезапно оказаться в полном одиночестве в новом мире без всякого предупреждения.

Я чищу его пушистые маленькие ушки, и он позволяет это, звук, похожий на мурлыканье, вырывается из его горла. Я улыбаюсь. Думаю, мне нельзя позволять ему бегать по лагерю, пока он не обучен. Но он ненавидит маленький загон, который я устроила для него возле леса, и он плакал, пока я не спасла его, вернув в свой кради. Я думала, что он предпочёл бы находиться ближе к дикой природе, но, может быть, он ненавидел его.

Я понимаю его.

Я выкатываюсь из постели, одеваюсь и нахожу немного еды для малыша, тайком отвожу его на одну из полян возле моего кради, чтобы он мог заняться своими делами возле большого белого дерева.

— Милый, — бормочу я, приседая рядом с ним, и он облизывает мою руку. Кажется, он вполне доволен тем, что спит большую часть дня, но, по словам некоторых воинов, карья скоро вызовет хаос.

Я оглядываюсь, стараясь держаться подальше от Тагиза. Когда дело доходит до него, я чувствую слабость. Последнее, что мне нужно, это снова увидеть боль в его глазах, когда он посмотрит на меня. Если я не буду работать над возведением стены вокруг своего сердца, я вернусь к тому, с чего начала.