Две ночи в Лондоне - Джессика Гилмор

– В следующем году я собираюсь сделать следующий шаг, организовать литературный фестиваль в Тренгарте. Миссия довольно проста – собрать как можно больше интересного в одном месте и подарить людям возможность с этим познакомиться. Увлекательные истории – это то, что им нужно. Вы их печатаете, я их продаю. Спасибо всем.

– Удивительный вечер, – отметил Макс, когда они сели в такси. Удивительный для нее, сложный для него. Но он не станет говорить ей об этом, не хочет мешать насладиться триумфом.

– Да, – улыбнулась Элли.

Она светилась от счастья ярче уличных фонарей, сопровождавших их до самого отеля. Волосы, губы, платье – все сверкало, но больше всего света излучала ее улыбка.

– Я познакомилась со столькими людьми, все они были так милы со мной. Многие изъявили желание принять участие в фестивале. У меня столько визиток, даже не представляю, с чего начать. Я представляла, что будет скромный фестиваль, но, похоже, нам удастся привлечь несколько громких имен.

– Благодаря тетушке Демельзе ты всем им сможешь заплатить, – напомнил Макс. – А это, насколько мне известно, необычная практика для новых фестивалей. Многие существуют за счет добровольных пожертвований. Возможность получить гонорар, несомненно, привлечет участников. Но я говорил не о фестивале, дорогая, а о тебе, о твоем выступлении.

Элли покраснела так сильно, что щеки стали почти одного цвета с платьем.

– Какая же это речь.

– Призыв к действию?

– Нет! Просто лепет смущенной номинантки.

Макс придвинулся чуть ближе, теперь их ноги соприкасались. Он ведет себя, как школьник на первом свидании.

– Меня вдохновлял ты.

– Правда?

– Этот вечер стал таким прекрасным только благодаря тебе.

Он положил руку ей на колено, разрушая последнюю преграду. Сколько же им еще ехать до отеля?

– Во всех смыслах?

Брови поползли вверх, но она несмело прижалась к нему.

– Мы потеряли целый день, нам надо расслабиться. Ты провел его на совещаниях, а я не из тех женщин, которые считают поход по магазинам и салонам удовольствием. Нам обоим нужен отдых.

– Ты так думаешь? Можешь что-то предложить?

Элли накрыла его руку своей ладонью и слегка сжала пальцы.

– Полагаю, уж вместе-то мы что-нибудь да придумаем.

Неужели это та самая девушка, которая отскочила, как испуганный котенок, когда он впервые к ней прикоснулся? Или новое платье и стрижка придали ей уверенности? Или она была такой всегда, просто он не заметил? Ах, если бы у него было больше времени, чтобы изучить ее, погрузиться в отношения.

– Это наша последняя ночь в Лондоне, надо сделать ее незабываемой.

Макса не задело напоминание о том, что их путешествие скоро завершится. Ведь потом они вместе вернутся в Корнуолл.

– Завтра придется возвращаться к привычной жизни, – задумчиво произнесла Элли. – Я так чудесно провела время здесь, а ведь даже не хотела ехать. Признаться, мне жаль, что все закончилось. Мы ведь еще не посмотрели на пингвинов.

Она не хочет, чтобы заканчивалось путешествие или время, которое может провести с ним?

– Пингвины никуда не денутся, можем зайти к ним утром.

– Нет, пусть останется что-то, ради чего мне захотелось бы вернуться. Кроме того, поскольку я знаю, что могу выпить с ними чаю с плюшками, на меньшее не согласна.

– Разумеется, ты вернешься сюда. Мы вместе вернемся.

Мы? С какой стати? Он не любитель строить планы на долгую перспективу. Предыдущие отношения закончились из-за того, что он отказался загодя назначать свадьбу или семейное торжество. Сейчас же ему нравилось думать о будущем, это давало возможность ждать и надеяться.

Возможно, причина в том, что они только в самом начале пути. Он не любитель долгих отношений, но и парнем на несколько свиданий его тоже не назовешь. Скорее он считает, что связь должна продолжаться, пока не изжила себя. Именно поэтому предстоящий отъезд в США порождал в душе смешанные чувства. Он не сможет дождаться логического завершения романа.

– Макс?

Элли сидела рядом и по-прежнему держала его за руку, но оба они были погружены в свои мысли.

– Да?

– Спасибо.

– Дорогая, меня не за что благодарить.

– Есть за что. – Она медленно убрала руку и села ровно, чуть повернувшись к нему. – Я боялась признаться в этом даже самой себе, но в двадцать пять лет я заперлась в Тренгарте, где самым ярким событием моей жизни было участие в викторине в «Трех селедках».

– Так зачем же ты пряталась? – напряженно спросил Макс. Она ответила не сразу.

– Я потеряла веру в себя. – Она словно бы исповедовалась. – Дважды совершила серьезную ошибку, принимая решение, и боялась попытаться снова. После смерти папы и Фила мама меня не отпускала. Я позволила себе считать это оправданием тому, что бросила учебу и перестала быть самой собой. Теперь кажется, тогда мной руководил страх. Потерять близких – потерять частичку себя. Я не смогла вернуться на свой путь.

Макс не представлял, что жизнь может разрушиться, едва начавшись.

– Ты была совсем юной. Ее губы дрогнули.

– Пожалуй. Но дома приходилось выступать в роли главы семейства. Я смирилась с этим, позволила маме возложить на меня все обязанности, стать для нее незаменимой. А потом она познакомилась с Биллом, и у меня возникло ощущение…

– Будто ты опять все потеряла?

– Да. Именно так. А потом появился Саймон. Я была тогда очень одинока, ранима. Вероятно, он сразу это понял. Мне же он казался рыцарем в сверкающих доспехах. Он на десять лет старше и очень уверен в себе. Я была ослеплена им, не понимала, что ему от меня нужно.

За несколько минут о прошлом не расскажешь, жених остался лишь именем, но Макс хорошо чувствовал боль в ее взгляде и каждом слове. Их отношения с Саймоном не просто неудачные, ее сердце было изранено и до сих пор кровоточило. Пальцы невольно сжались в кулаки. Как мог кто-то позволить себе ее обидеть? Разрушить ее уверенность в себе?

– Я была горда тем, что смогла уйти от него, казалось, этого достаточно, ведь наконец я стала жить так, как хотела, в том месте, которое любила, и занималась тем, что мне нравилось. Я была счастлива, но внутренне все еще раздавлена. У меня не было друзей, я старалась не покидать зону личного комфорта, не позволяла себе мечтать и желать чего-то большего. Особенно в личной жизни. Боялась даже подумать о том, что влюблюсь. – Последнее слово она произнесла с запинкой.

Макс замер. О чем это она? Неужели в него влюбилась? Не может быть. После недели знакомства?

Нельзя не признать, что прошлая ночь была восхитительной, но разве это любовь? Или любовь? Нет, скорее всего, страсть и взаимное влечение. Совместимость. Да, ему нравится, как улыбка, озаряя лицо, превращает ее в красавицу, а при внешней сдержанности внутри бушует огонь. Она умеет отстаивать свою точку зрения, даже когда боится, все равно берет себя в руки и идет вперед.

Но ведь это не любовь, правда?

Любовь – это боль, грязь, крики и эгоизм. Любовь – это ад, в сравнении со всем остальным миром. Любить – значит стоять на своем и не обращать внимания на то, что ранишь других, мстить, когда все пошло не так, как ты желал.

Он не мог и не хотел впускать нечто подобное в свою жизнь, не имел права стать уязвимым. Существуют и другие, более легкие способы: расписание, список пожеланий, определенные рамки, как бы расчетливо это ни звучало, но это единственный путь к спокойной успешной жизни. Макс никогда не встречал человека, отношения с которым были для него чем-то большим, чем приятное времяпрепровождение, рядом с которым хотелось бы строить планы на несколько месяцев вперед. Он общался только с теми женщинами, с которыми мог расстаться, как только они начинали тяготить или что-то требовать. Похоже, он не лучше собственного отца, а возможно, просто трус.

Молчание затянулось, ему надо что-то сказать. Но что?

– А что ты чувствуешь теперь? – Он затаил дыхание.

Откроется ли она ему? Было бы приятно, хотя ему нужно совсем не это. Причина в адреналине, будоражащем кровь, гормонах, не успокоившихся с прошлой ночи. Кроме того, если Элли действительно жила затворницей последние три года и ни с кем не встречалась, неудивительно, что она в таком состоянии. От всего произошедшего у него самого голова идет кругом.

Надо проявить тактичность и с честью выпутаться из сложившейся ситуации.

Элли откинулась на сиденье, сложив руки на коленях.

– Я ощущаю готовность жить. С нетерпением жду начала работы над фестивалем. И больше не буду прятаться от мира, начну общаться с людьми, возможно, с кем-то встречаться. Вчерашняя ночь, прошедший день, вернее, вся последняя неделя заставили меня многое переосмыслить. Я думала о том, кем хочу стать в этой жизни, что сделать в профессии. Всем этим переменам я обязана тебе. Спасибо большое.

– Пожалуйста.

И никаких признаний? Ни слова о страсти? Значит, она в него не влюблена, раз способна мечтать о будущем без него. Что ж, это чудесно, так ведь?