Зов Сирены - Вера Колочкова

Он притормозил, открыл дверь, глянул весело — куда тебе, мол? А она ничего не ответила, просто уселась на сиденье рядом. Привычно так уселась, будто на свое собственное.

— Езжайте прямо, я потом покажу, где свернуть.

— Свернуть? А может, я не туда еду, куда вам надо свернуть? Не по пути?

— А зачем тогда остановились?

— Хм… Странный вопрос… Вообще-то голосующие на дороге, прежде чем сесть в машину, спрашивают…

— А вы всегда все по правилам делаете, да? Я, например, не всегда. А если совсем быть точной — никогда и ничего по правилам не делаю, потому что это ужасно скучно. Ну, так что, мы едем или нет?

От нее вкусно пахло — духи какие-то необычные, сразу голова будто поехала. И захотелось продолжить дурацкий диалог. И вообще… Интересно стало. Как-то сразу. И ноги у нее были красивые. Гладкие, тоненькие, но не костлявые. Изумительные ноги.

— Что, нравятся? — вдруг спросила она, внимательно глядя перед собой.

— Не понял?..

— Да все ты понял. Ноги мои, спрашиваю, нравятся, да?

— Ну, в общем… Нравятся, да.

— Мне и самой ужасно нравятся. Повезло с телом, подарок природы. Это типаж такой, называется «рыбья косточка». То есть худеть можно до крайней модельной невозможности, а тело все равно гибким и гладким остается. Класс, правда?

— Ты модель, что ли?

— Нет. Модель — это всего лишь вешалка для платья. Это скучно.

— А кто ты?

— На ближайшие десять минут я твоя попутчица. Кстати, на следующем светофоре надо свернуть… Свернешь?

— Ладно, сверну. А ты забавная. Может, познакомимся? Меня Дмитрием зовут.

— Меня Викой. А Дмитрий — это Дима или Митя? Как тебя обычно называют? Хотя, погоди, не отвечай… Я сама догадаюсь…

Повернув голову, она глянула на него в упор, подняла брови, усмехнулась:

— Ну тут и догадываться нечего. Конечно же, ты Митя. Митенька. Любимый сынок, любимый муж, любимый папа. Ведь ты женат, Митенька?

— Женат. И счастливо женат. По крайней мере, не вижу в этом обстоятельстве оснований для подобной агрессивной иронии.

— Да ладно, не обижайся… Ой, тут сразу направо, под арку, во двор! Ага, спасибо… Вот здесь останови, дальше не надо… И на прощание хочешь совет, Митенька? Никогда не говори ни одной женщине, что ты счастливо женат.

— Это еще почему?

— Потому что не надо возбуждать интерес. Потому что сразу хочется проверить, так это на самом деле или нет. Вступить в игру… А игры заканчиваются по-разному, Митенька. Понял меня?

— Нет, не понял. Значит, надо при знакомстве с женщинами посыпать себе голову пеплом и жаловаться на жену? Какая, мол, она стерва? И тогда я буду защищен от… От интереса? Да, хорош я буду, представляю себе… Совсем без интереса-то…

— Ах, так все-таки хочешь интереса? Зачем? Ведь ты счастливо женат!

— Да, я счастливо женат.

— А зачем тогда остановился, когда я голосовала?

— А почему бы и нет? Просто помочь решил, по-человечески.

— Ой, да ладно! А если бы не я, а каракатица с кривыми ногами голосовала, тоже бы помочь решил, по-человечески? Ладно, можешь не отвечать… Пошла я. Спасибо за твою большую человечность, Митя. Надеюсь, денег с меня не возьмешь?

Улыбнулась и выскользнула из машины, быстро пошла во двор. Он развернулся, продолжил свой путь. Настроение почему-то испортилось, даже любимые мелодии из динамиков не спасали. Задела его своей насмешливостью случайная пассажирка. Обидела. Зацепила. Как ни старался выкинуть из головы эту «рыбью косточку» с цепким взглядом, никак не выходило.

На третий день подъехал вечером к той самой арке, где ее высадил, стал ждать. Не дождался. Поехал на четвертый день, на пятый… А когда увидел, как она идет по двору, чуть не умер от счастья.

Ну и покатилось. А тело у нее оказалось и впрямь гладкое, гибкое, словно без костей. Змеиное. И страсть бешеная, ненасытная. Со временем он потерялся во всем этом… Нет, не в страсти, конечно, а в сумасшедших качелях, когда летишь из любви в ненависть, потом обратно летишь, да так, что дух захватывает… Вот его и захватило окончательно, дух-то. Взял и вообще улетел, оставил после себя неврастению с депрессией. Ой, да чего тут анализировать, поздно уже анализировать, раньше надо было. Тем более потеряшка не умеет анализировать, на то он и потеряшка. Слабо ему.

На этой печальной мысли Митя и уснул, а проснулся от звонка в дверь… Поднял голову — за окном светло. Утро уже! И Дэн топочет по коридору, как слон, бежит открывать дверь! И голос мамы из прихожей…

— Ну, я так и знала! Пьянствовали всю ночь, да? Митя где?

— Я не знаю, Анна Константинна… Я только проснулся.

— Надеюсь, он не сбежал?

— Я здесь, мам… — подал Митя голос, торопливо убирая под стол пустые бутылки.

Правда, голос получился вполне симптоматичный, можно было не суетиться с пустыми бутылками. Да и видок наверняка был соответствующий, судя по мамину лицу. Она только и смогла повторить, зайдя на кухню:

— Ну, я так и знала… Марш в ванную, в порядок себя приводи! У нас времени мало. — И — уже Дэну: — А ты-то чего пьянствуешь? Тоже мне друг называешься! Лучше бы разбудил его вовремя. Знаешь ведь, что ему ехать.

— Так, Анна Константинна… Вы ж вчера сами у нас телефоны забрали, а будильника в доме нет… — зажурчал испуганными извинениями Дэн. — Тем более сегодня суббота, мне на работу вставать не надо.

— Да, кстати, забери телефон… Где же он у меня… — Анна стала искать в необъятных просторах сумки. — А, вот он! Кстати, там звонки были… Я не отвечала, естественно. Уж извини, Денисик, так получилось. Надеюсь, ничего страшного и срочного не случилось.

— Да нет, конечно. Не переживайте, я перезвоню кому надо.

— Спасибо, Денисик.

— Мам… А мой телефон?.. — робко вклинился Митя в их диалог.

Мать резко обернулась на его голос, удивленно распахнула глаза:

— Ты еще здесь? А ну, быстро в ванную!

— А может, я не поеду никуда, а? Ну чего я в таком виде, людей пугать?..

— Ага, щас! Помнишь, как говорила незабвенная баба Маня, у которой мы летом дачу снимали? Коли деньги плочены, живите и огурцы с огорода трескайте сколько влезет, нехай пузо лопнет! Давай, сынок, давай… У меня тоже за путевку деньги «плочены»…

Через полчаса они вышли из подъезда. Митя болезненно сощурился на солнце, содрогнулся, как от озноба.

— Что, колбасит? Глаза на мир не смотрят? — нарочито грубо спросила мать, глядя в сторону.

— Ага… — уныло подтвердил Митя, забрасывая на плечо спортивную сумку.

— А так тебе и надо. Будешь знать. Еще не хватало, чтобы ты алкоголиком заделался. Это ведь такое дело опасное… Раз-два, и готово, и сам не заметишь… Давай дворами пройдем, так быстрее.