Найди пару (ЛП) - "morriganmercy"

В следующем раунде он смог угадать слово «пингвин» по описанию Джанель. А затем Грейнджер вошла в кураж.

— Ты всегда это пьёшь на Рождество!

— Сидр? — он был удивлён, что она об этом знала.

— Ты ненавидишь это животное!

— Уизли, — ухмыльнулся Драко. Раздражённое лицо Грейнджер стоило того, чтобы потерять балл, но не сегодня. — Ладно, хорёк.

— Есть! — выкрикнула Джанель, подпрыгнув.

Он перевернул карточку, и Грейнджер тут же подала ему знак пропустить. Драко отбросил карточку на полпути к разгадке, из-за чего Томас чуть не испепелил его взглядом.

— Эй! Я…

— Молчать! — рявкнула Грейнджер, отмахнувшись. Она задела его ухо, и Томас, спасаясь, соскользнул с дивана на пол. Она не сводила глаз с Драко.

— Твой любимый цвет!

— Зелёный, — сразу ответил он, предполагая, что она подумала так.

Грейнджер вскочила, её щеки раскраснелись, волосы растрепались.

— Нет, это не он, чёртов ты идиот! — закричала она.

— Тогда золотой!

Джанель радостно взвизгнула.

Когда Драко перевернул следующую карточку, Грейнджер вновь вскочила.

— О, о, самый известный волшебник!

— Гарри Поттер! — прокричал Драко.

Глаза Грейнджер расширились настолько, что готовы были выкатиться.

— О Мерлин, — пробормотал он, осознав, что сказал. Джанель снова радостно взвизгнула. Грейнджер резко указала на карточку. О! Точно, Мерлин и есть ответ.

— Переверни! — пискнула Грейнджер, пританцовывая. Её волосы каким-то образом взъерошились в два раза сильнее обычного, и ей постоянно приходилось смахивать пряди с лица, чтобы они не закрывали обзор. Драко мог бы поклясться, что её кудри трещали от напряжения.

Он перевернул карточку.

— О! Пятый курс! Подарок от Пэнси на День Святого Валентина!

Драко уставился на неё. Она подпрыгивала с протянутыми руками, будто могла вырвать ответ из его рта.

— Запонки, — тихо произнёс он.

— Время!

Грейнджер восторженно взвизгнула, поставила одну ногу на кофейный столик и бросилась на Драко. Он обхватил её за талию, но по инерции отшатнулся на несколько шагов. Она ликовала, крепко обнимая его за шею. Драко быстро поставил её на пол, но Грейнджер продолжала сжимать его руки, подпрыгивая перед ним на цыпочках.

— Я уже думала, что ты не успеешь отгадать последнее! — она светилась от радости.

Прежде чем Драко успел ответить, она отстранилась и смеясь повалила Джанель на диван.

— Похоже, ты в любом случае получишь от Гермионы пощёчину, Ник! — поддразнила Джанель, и Грейнджер захихикала.

Драко уставился на неё. Откуда, чёрт возьми, она знала об этих запонках? Они были отвратительными, и он надевал их всего раз, только когда Пэнси настояла. Он с тех пор их даже не видел. Как она запомнила?

— Что ж, главное ведь не победа, а участие, — утешительно сказал Томас. Их команда набрала в два раза больше баллов. — Отлично сработано, — он похлопал Драко по плечу, выведя его из задумчивости.

— Точно, спасибо.

— Мне всё равно пора идти, — Джанель зевнула, поднимаясь на ноги. Ник и Карл последовали её примеру и попрощались.

— Как насчёт утешительного приза? — Грейнджер собрала волосы в огромный пучок на макушке. — Победители моют посуду?

— Ты же знаешь, что я никогда не откажусь, дорогая, — Шеннон зевнула, откинувшись в кресле.

Грейнджер нежно обняла её, а затем взяла несколько тарелок и стаканов. Она кивком пригласила Драко следовать за ней. Он собрал всё, что мог унести, и направился на кухню. Он подошёл к раковине, плечом к плечу с Грейнджер, и поставил посуду на столешницу.

— Вы двое были невероятны, — сказал Томас, принеся оставшиеся стаканы. На обратном пути в гостиную он обернулся, добавив: — Как будто мысли читали.

Драко вздрогнул и резко повернул голову к Грейнджер. Она посмотрела на него не менее подозрительно.

— Ты… — начали они одновременно.

— Я не легилимент, — оскорблённо прошипела Грейнджер.

— О, не притворяйся. Уверен, теорию ты знаешь.

— Невербально и незаметно? — возразила она, уперев руки в бёдра.

Драко хмыкнул, и она прищурилась.

— Перестань так на меня пялиться, Грейнджер, я бы не стал.

— Да ну? Слизеринец не стал бы жульничать?

Он посмотрел на неё с обидой.

— Я имел в виду, что никогда не стал бы применять легилименцию к тебе.

Она моргнула, пристыженно опустив взгляд. Драко повернулся к раковине и начал складывать тарелки.

Через мгновение Грейнджер тоже повернулась, открыв кран.

— Я знаю.

Минуту стояла тишина, прежде чем она добавила:

— Если бы ты прочитал мои мысли, то, вероятно, не назвал бы Гарри Поттера.

Он развернулся к ней, чтобы съязвить в ответ, но заметил, что её плечи трясутся от беззвучного смеха.

— Да, ну… — Драко почувствовал, как улыбка тронула и его губы. — Он довольно знаменит, знаешь ли.

Грейнджер фыркнула и прикрыла рот мыльной ладонью. Драко невольно засмеялся. Она искоса посмотрела на него, и, как только их взгляды пересеклись, оба истерично захохотали.

Драко смеялся, по-настоящему смеялся. Задыхался от смеха. Смеялся так, как не смеялся… может быть, никогда.

Грейнджер тоже смеялась, хватаясь за раковину для опоры и срываясь на визг всякий раз, когда ей казалось, что она успокаивается. Драко согнулся пополам, положив руки на колени.

— Гарри… Поттер. Видел бы ты… своё лицо, — выдохнула она сквозь слёзы.

— Видела бы ты своё! Как будто я у тебя на глазах превратил Джанель в утконоса.

Это рассмешило их ещё больше. Они прижались друг к другу, вслепую схватившись за столешницу, чтобы удержаться на ногах, на их лицах застыли одинаковые гримасы веселья.

Когда Драко наконец смог вдохнуть, он вытер глаза рукой и сказал:

— Пожалуйста, скажи, что Шеннон не знает имя Поттера.

Грейнджер сжала ладонь на боку, покачав головой.

— Не думаю. Да она всё равно ничего не заметила, — её голос был хриплым от хохота.

Драко выпрямился и сделал несколько глотков воздуха. Смех всё ещё грохотал в нём, как ударная волна. Грейнджер прислонилась бедром к столешнице и выдохнула сквозь сжатые губы. Он посмотрел на неё.

Она раскраснелась, на щеках и груди появился лёгкий румянец. Выбившиеся из пучка локоны завились у висков. Глаза искрились весельем, а губы были растянуты в непринуждённой улыбке. На подбородке осталась пена от мыльной руки. Она была самым прекрасным человеком из всех, кого Драко когда-либо видел.

Язык дёрнулся за зубами от желания сказать ей об этом. Он хотел сказать, что смотреть на неё — всё равно что смотреть на заходящее солнце. Как бы ни ослеплял её блеск, он не мог оторвать глаз. Не мог жить, упустив хоть секунду. Драко хотел, чтобы она знала, что все эти годы он наблюдал за её теплом со стороны, но никогда не знал истинных причин её счастья, пока не стал его частью. Он и представить себе не мог, каково это — быть тем, на кого она смотрит с улыбкой. Быть причиной её улыбки.

Драко хотел сказать что-то безрассудное, опасное и настоящее. Дойти до точки невозврата. Что-то вроде: «Ты чертовски необыкновенна».

Но друзья не говорят таких слов.

Грейнджер опустила руки, и он вдруг отчётливо осознал, как близко она стоит.

Драко не мог сказать ей то, что хотел, но он всё ещё помнил случайные и нежные прикосновения той ночи. Если бы он мог прикоснуться к ней вот так, тогда, возможно, этого было бы достаточно.

Он медленно протянул руку и нежно провёл кончиками пальцев по краю её подбородка. Её рот приоткрылся с крошечным вздохом. Драко повернул ладонь, чтобы показать маленькие пузырьки, которые он собрал, прежде чем большим пальцем растереть их в ничто.

Они долго стояли, глядя друг на друга. Слишком близко для случайности, слишком близко для друзей. С каждой секундой вокруг них нарастало напряжение. Драко чувствовал, как учащается его сердцебиение, как дыхание становится прерывистым по мере того, как это мгновение между ними растягивается. Его взгляд упал на её рот. Он ничего не мог с этим поделать. Не мог не представить, как будут ощущаться эти губы на его губах спустя столько времени. Не мог не задаться вопросом, какова она на вкус без шампанского. Она так близко — так легко сократить этот разрыв. Миллиметр по сравнению с той дистанцией, которую он обычно держал. И по тому, как Грейнджер смотрела на него, Драко мог почти убедить себя, что она этого хочет. Что она не жалеет о том первом поцелуе, случившемся много месяцев назад. Что все их взгляды с тех пор были порождены желанием, а не дискомфортом. Что она тоже наклоняется к нему.