Особняк - Игорь Голубев

Глава 15

Говорят, что самое большое несчастье - быть счастливым в прошлом.

Леха Загубленный шел домой в приподнятом настроении духа. Каждая клетка его организма кричала: иди быстрее, черт корявый, скорей же, ну давай двигай ногами, мать твою.

До дома оставалось два квартала.

В руках Леха нес спортивную сумку, прихваченную из гаража. Масляное пятно, которое украшало один бок, нисколько не смущало автомеханика - оно всего одно. Зато "молния" работала исправно. Конечно, в приличное общество с такой провонявшей автолом сумкой не попрешься, но он и не собирался в приличное общество. В сумке лежали две средней цены и такого же качества бутылки водки для себя, коробка шоколадных конфет к чаю для Софочки (Леха хотел отблагодарить за долготерпение и загладить вину за пропущенное дежурство по уборке квартиры), две пачки чая (опять же одну он брал у Софочки взаймы) и кое-что по мелочи бросить в топку желудка. Это "кое-что" выражалось в фасованной в вакуумную упаковку нарезке и в корейской моркови, к которой Леха был неравнодушен.

Всякому, кто встречался на пути, Леха лучезарно улыбался. Одни принимали его за идиота, другие, и их было больше, просто за счастливого человека.

Может, дядя в лотерею выиграл. Первым после встречи становилось неприятно, вторые внутренне радовались за соотечественника, - не все же носят камень за пазухой, не все с утра поссорились с тещей, не у каждого разлилась или закипела желчь. Это неправда, что россияне разучились радоваться чужому счастью. Просто они реже его наблюдают, вот такое открытое, взахлеб, счастье. Но, увидев, улыбаются сами и еще шагов пятьсот идут улыбаясь неизвестно чему, с удивлением замечая, что настроение "так себе" приобрело положительный знак.

Так шел домой Леха Загубленный, раздаривая свою радость окружающим и нисколько не заботясь о тех, кто считал его идиотом. Сегодня на него обрушился большой заказ. Надо было целиком перебрать движок дизеля "мерседеса" - рухлядь пятидесятых годов. Оказалось, друзья решили сделать подарок любителю-автомобилисту, потому не поскупились на аванс.

Леха попытался мысленно распределить десять тысяч рублей по должникам, да так, чтобы еще осталось на черный день, на продукты, на выпить. Цифры крутились в голове, как на барабане одноруких бандитов в игровых забегаловках. Он говорил себе "стоп", барабаны замирали, но цифры никак не хотели укладываться ровно по статьям расходов так, чтобы сойтись с конечной суммой десять тысяч. Денег или не хватало, или, если сократить выплаты по долгам, оставалось слишком много на статью "выпить".

Леха наконец понял, что его голова далеко не калькулятор, а главное желания никогда не сойдутся с возможностями, и бросил считать. Он прокрался за кустами вдоль стены дома, чтобы не увидели сидящие на лавочке соседи - сейчас не хотелось вопросов, - проскользнул в подъезд и, с первого раза попав ключом в замок, юркнул в квартиру.

Внутри стояла тишина. Леша зверем понюхал воздух - не готовила ли чего Софочка. В последнее время она достала соседа предложением поесть супчика. Жалела. От этой жалости Леха не находил себе места. С похмелья он ел мало и, чем больше отказывался, тем настойчивее становилась соседка. Полушутя-полусерьезно выговаривала Загубленному, что, если тот скончается от голода, она не вынесет позора и повесится.

Сегодня Леша был на коне. Снес продукты на кухню. Одну беленькую затолкал в морозилку, вторую поставил на стол, потом нарочно громко пустил в чайник воду, грохнул его на конфорку и включил газ. Он знал, что на шум на кухне Софочка обязательно выглянет: подумает, что он, Леха, на взводе и может, упаси бог, упасть, обвариться или еще что.

Софочка сидела, поджав ноги, на стареньком диване и перечитывала "Парфюмера" в журнальном варианте. Услышав стук, она сунула босые ступни в тапочки, подошла к двери и приоткрыла ее, вслушиваясь в темноту коридора.

- "Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше, только утро замаячит у ворот, это юный барабанщик, это юный барабанщик вдоль по улице, по улице идет", - пропел Леха точно просчитав время, когда Софочка просунет ухо в дверную щель. - Софья Батьковна, выходи, не прячься, мне сегодня госпремию дали.

Софочка маленькой зеленой гусеничкой (халат был зеленый, как болотная трава) выскользнула из комнаты и явилась в скудном свете шестидесятиваттной кухонной лампочки.

- Глянь!

- Леша, ты стал богатеньким Буратино?

- Я знаю волшебное слово. "Заказ". Давай, старушка, кипяти чай, разводи котлы, поддай пару, идем на эскадру адмирала Того. И переоденься, форма одежды парадная. На одного линейного дистанция!

- Леша, ты уже выпил?

- Был грех. В грехе, Софа, что главное? Его сладость.

- Или горечь.

- Или горечь, - согласился автослесарь, имея в виду водку.

Он энергично потер руки, а Софочка побежала наводить марафет. Так, во всяком случае, думал Леша.

Но соседка, едва скрывшись в своей комнате, сделала совсем другое. Она набрала номер телефона и сказала в трубку одно слово: "Получил". Абонент, а это была Галина Анатольевна, тоже набрала номер и выдохнула такой же пароль. Дальше шло по цепочке, так что к тому моменту, когда Софочка вернулась на кухню в добротном костюме, делавшем из нее учительницу или лекторшу, все строение No 2 уже было в курсе, что Леша разбогател.

План этот жильцы разработали два года назад. Делая вид, что берут в долг, соседи попросту отнимали у него деньги. Поскольку Леша был парень нежадный и к нему моментально прилипала районная шушера, с которой и пропивалось все, жильцы, нужно им это было или не нужно, старались занять у автослесаря как можно больше и тем спасти денежные знаки от обмена на товар, в данном случае на водку. Деньги потом возвращались порциями, благодаря чему Леша существовал относительно благополучно в сравнении со своими корешами.

Первой позвонила в дверь Вера Дмитриевна. Леша ее терпеть не мог, но никак не мыслил отказать себе в удовольствии дать в долг. Заимодавец упивался собственным благородством: вот она меня кроет на каждом перекрестке, а я ей в долг даю. Это вызывало особую сладость. А что касается самой Веры Дмитриевны, то в глубине души она жалела алкаша. Только бывшая учительница знала один-единственный путь исправления - тащить и не пущать.

Вера Дмитриевна возникла в дверях с солидно взбитым коком на голове. Это был шиньон, но Леша всегда поражался обилию ее причесок на все случаи жизни.

- Алексей, не стану утруждать тебя длинным перечнем просьб и увещеваний, скажу одно: я иду в театр.

- Надо же, и я собирался.

- Не паясничай. Там соберутся очень видные люди. Мы учреждаем фонд помощи от разлива сибирских рек. К сожалению, на сегодня я не располагаю требуемой суммой взноса и обращаюсь к тебе как к россиянину, как члену общества и жильцу. Пятьсот рублей. Долг верну строго через неделю.

- Против разлива дам, на поворот не дождетесь. Леша с видимым наслаждением достал бумажник, остро пахнущий козловой кожей, - подарок щедрого клиента - и выудил оттуда купюру названного достоинства. Вера Дмитриевна тут же пожалела о мизерности суммы по сравнению с толщиной пачки, лежавшей в бумажнике. Но кто же знает, какие гонорары за свою работу получает этот пьянь-чуга - мастер золотые руки.

- И вот что я тебе советую... - начала она, как только спрятала деньги.

- А вот этого не надо, - пресек он попытку закатить ему очередную лекцию. - Я знаю, что, будь ваша воля и возможности, половине россиян повы-резали бы участки головного мозга, отвечающие за желания. Идите с богом.

Вера Дмитриевна подобрала губы и удалилась.

- Леша, Вера Дмитриевна, конечно, человек своеобразный, но так-то уж не надо.

- Чего не надо? Чего не надо? Дают деньги -бери. А то еще и удовольствие от лекции хотят получить. Давай, Сонь, дернем? Пригуби хоть. Знаю я таких людей. Бывшая учительница...

- Завуч, - поправила Соня.

- Скажи еще - педагог. Я бы за километр ее к детям не подпустил. И не любили они ее. Точно не любили. Так же, думаю, как и она их. Может,- она их даже ненавидела. Знаю я этих завучей-вымучей. Душегубы... Чего не пьешь?

- Горькая она.

- Это верно, - кивнул Леша. - А денег я ей больше не дам. Пусть хоть на полет на Марс просит. Вот кому хочешь во дворе дам. Даже жопнику Ватсону, хотя у того самого гонорары ого!

И тут словно в подтверждение сказанному в дверь позвонили.

На пороге стоял Ватсон:

- Я к тебе по делу, Леша.

- В долг, что ль, брать? - вытаращил глаза автослесарь.

- Поразительно. Как это ты узнал? Я сам еще час назад не знал.

- К какому полюсу пойдешь? К Северному или к Южному?

- Зачем? - изумился Ватсон.

- Да Верка-училка на наводнения приходила занимать.

- Нет. Мне приятель позвонил. Предлагают очень хорошее импортное оборудование. Инструментарий. Мне много надо, а всей суммы не набрали. Как назло, коллеге на неделе ссудил. Не просить же обратно.