Клан Дятлов 10. Финал (СИ) - Пуничев Павел Михайлович

— Видишь, там пара знакомых тебе идиотов, накормила великого огненного элементаля сутью элементаля ледяного, чем вызвала дезинтеграцию неслабого куска скалы. Когда-то над тем местом стояла башня архимага, но, после того несчастного случая, лишившись опоры рухнула вниз, где и была погребена под тоннами горных пород. Наша задача...

Я замолк прерванный истошным воплем тираннозавра, чей глаз пробил удар внутренней челюстью Принцессы, но резкий рывок и хрустнувшие шейные позвонки, оборвали крик так же резко, как он и начался.

Поздравляем! Вы убили Тираннозавр-Рекс. Уровень 250.

— ...я говорю ваше дело организовать там на склоне временный лагерь и начинать раскопки. Как ты помнишь, башня архимага была вся покрыта различными металлами, драгоценными и не очень. Половина из них пойдет им награду за работу. То, что находится внутри, наше полностью и относиться к нему надо как к величайшей ценности. Твоя задача защищать эту банду головорезов и следить, чтобы они не носились тут за каждой невинной животиной, а работали. Все, мне пора, до связи.

Я глянул как дымящийся, залитый кислотой трицератопс повалился на колени, на разбросанных по земле помятых гномов, похлопал по плечу застонавшего мага и шагнул в портал.

М-да... когда-то мы неделю готовились, чтобы тираннозавра завалить, а сейчас я даже коктейль не успел допить... даже как-то неинтересно. Надеюсь, и дальше все будет не менее уныло, неинтересно и безопасно. Шрамы через всю грудь, оторванные руки, ноги и быстрые, но от этого не менее мучительные смерти, мне давно уже надоели. Быстренько уничтожить два уродливых заплесневевших пятна на лике теперь уже моего мира, потом быстренько отправить жёнушку на свидание с окончательной смертью, вернуть Яру и можно отправляться на пенсию. Поселиться в ресторане, качаться на кресле качалке и отъедать неподъемное пузо. Великолепный план. Остались только сущие мелочи — выжечь то, что поглощает море энергии и отправить на свидание со смертью богиню этой самой смерти...

Ладно, будем решать проблемы по очереди, один источник безудержной энергии мне известен, будем использовать его. Надо узнать, как там дела у Остапа, и можно начинать.

— Абрам Моисеевич.

Я подождал безуспешно пару секунд нашего связного, а затем с болью в сердце вернулось воспоминание о нашем прощании и понимание, что мы уже никогда не увидимся. Настроение опять упало, и я побрел по улочкам Другмира. Мне срочно нужна моя кровать...

Дом встретил меня родной вывеской над дверями ресторана и смолистым дымком, идущим из трубы нашей баньки. Последнее моментально сбило меня с пути истинного, ведущего в спальню и я, следуя за своим носом нырнул в сад и остановился, глядя на кузню. Магия не давала нестерпимому шуму вырываться за пределы ее стен, но хлещущий из ее трубы огонь говорил, что там что-то не в порядке.

— Не хватало только, чтобы эти балбесы мне дом спалили, — зло прорычал я, рывком открывая дверь кузни и тут же отшатываясь назад, так же быстро закрывая ее обратно. Сдул с лица испепеленные брови, поморгал выжжеными до самого мозга глазами, сглотнул вмиг пересохшим горлом. Любовался я открывшимся видом меньше секунды, но этот вид остался выжженным на моей сетчатке до конца дней. Высшие Демоны и те, наверное, с воплями бы разбежались из этого места. В раскалённом до бела горне будто извергался проснувшийся Везувий. Десяток кузнецов, не обращая внимания на плещущее на них пламя и снопы искр, споро махали своими молотами, долбя почему-то прямо в бурлящем горне. К невероятной жаре добавился могучий дух взопревших богатырей, превращая ад кузни в последний круг преисподней.

Дверь открылась, и я с визгом отскочил в сторону.

— Ты чего? — Буквально дымящийся Добрыня вывалился наружу, недоуменно глядя на меня.

— Я чего? Это вы чего? Что за безумие вы там устроили?

— Безумие? — Добрыня обернулся назад и махнул рукой, — да ничего такого. Мы в Еванделии добыли несколько катушек мифриловых нитей. Только они грубоваты. Чем тоньше нить, тем качественнее получится броня, вот ребята, приехавшие за первой порцией магической руды, согласились помочь вытянуть их до нужной толщины. Делать-то все равно нечего, поставок пока же нет, вот и качаем ремесло.

Я поморгал еще раз, вспоминая лижущий обнаженные тела огонь и неожиданно сам для себя произнес:

— А-а-а, понятно, ты это пивком их от меня угости, не стесняйся, закажи пару бочонков, и вообще, скажи, чтобы после работы не расходились, банька затоплена, я прикажу Антонио поляну накрыть, может что и с девочками придумаем... Я пару часиков посплю и присоединюсь к вам.

— Пахан, ты чего? Не заболел случаем? Пиво, баня, девочки, ты же на дух людей не переносишь?

— Не знаю, — честно признался я, но сделай, как я сказал.

Я нырнул в баню, с удовольствием забираясь на верхнюю полку. Тут было градусов сто, но по сравнению с кузней, ощущалась как Арктика в ясный морозный зимний день, как бы мужики после работы тут не простудились...

Я прилег на полочку, втягивая в себя аромат разогретого дерева и не заметил, как задремал.

До кровати я не добрался, но попал куда нужно: серая безжизненная равнина, наполненная шеренгами белёсых призраков, окруженная ордами гомонящих темных. Нет, сначала было всё, как в ненормальном сне: вокруг меня суетились сотни разнообразных существ, беззвучно убивая и умирая, но уже через несколько мгновений из сна я вынырнул в реальность и гомон обрушился на мои уши Ниагарским водопадом. Вопли, крики, стоны, вой, рык и завывания, сплетаясь в единую какофонию ударили по ушам, пронизывая мою душу до самого естества. Группа гоблинов на гиенах, оскаливших свои слюнявые пасти, не замечая меня пронеслись мимо, врезаясь в беззвучно движущиеся призрачные силуэты призраков, обрушивая на них кувшины с тягучей черной жижей. Та впитывалась в бестелесные силуэты, начиная, подобно протухшей крови струиться по отсутствующим венам, с каждым мигом вырывая их из загробного мира, наполняя существом, делая все более телесными и осязаемыми. И тут же гиены вступали в дело, впиваясь своими страшными клыками в овеществленные тела, раздирая их и отправляя обратно в небытие.

Я шагнул дальше и был чуть не сбит пятком отвратного вида карликов. Те мчались к полю боя, не разбирая дороги, впрочем, они, наверное ее и не видели: их превратившиеся в крошечную точку зрачки и застывшие в гримасе ярости лица явно говорили, что эти ребята находились под воздействием каких-то запрещенных препаратов. И действительно, в нормальном состоянии сознания мало кто был способен совершить то, что сделали эти бедолаги. Один из пятерки, с ног до головы обвешенный взрыв бомбами вырвался вперед, и через миг превратился в кровавый туман, который накрыл сразу с полсотни призраков. Видимо при этом в воздух выделилось столько жизненной энергии, что все призраки разом порозовели, обретая плотность и вещественность и тут же исчезли, когда ворвавшиеся в их ряды оставшиеся карлики рванули в свою очередь, дробя призраков в фарш множеством разлетевшихся в стороны поражающих элементов. Меня каким-то чудом не задело, и я поспешил вперед, подальше от этих психопатов, к холму, где, восседая на рычащем маркарисе боем руководил Остап собственной персоной. Обогнул толпу наг, будто вентиляторы размахивающих длинными узкими клинками; протиснулся меж ног пары горных великанов; еле уклонился от шеренги орков; прожигающих дыры в призраках странными светящимися копьями; обежал рукотворное болото куда призраков зазывала престарелая кикимора, и где ожившие корни раздирали их на части; продрался сквозь плотный строй неизвестных мне шипастых уродцев, взобрался на крутой холм и, наконец, встал рядом с ярящимся маркарисом, обводя взглядом бескрайнюю серую равнину. С последней нашей встречи она сильно увеличилась, но содержание её осталось прежним: равнина праха, из центра которой в этот мир перли поглощающую энергию призраки. Насыщаясь полностью, они разворачивались и летели обратно, если им давали это сделать, конечно. Целый конвейер по их утилизации находился прямо перед нашими глазами. Шаман Уммра*кей, вышел из своей бесконечной медитации и теперь из защитной сферы, в которой он продолжал сидеть на поверхность мертвой равнины, вытекал целый поток белёсой энергии. Разливаясь по округе, она впитывалась в проплывающих мимо призраков, будто влага в бумажную салфетку, а отборные части тёмных их тут же утилизировали. Но шаман был один, и его сил хватало максимум на четверть долины, в остальных же ее частях дело было гораздо хуже. Я попытался отодвинуть закрывающую мне вид голову маркариса и чуть не лишился руки, когда в миллиметре от нее щёлкнули страшные челюсти и раздался грозный рык.