Соучастие постфактум - Вивиан Э. Чарльз

Хью думал о будущем, в котором его домом будет заправлять Маргерит, а не Адела, и об отдаленном будущем – когда он сможет подержать на руках Маргерит-младшую. Сияние грядущего счастья опьянило его, он преклонялся перед Маргерит и молился, чтобы оказаться достойным ее.

Адела одарила его долгим взглядом, когда он оказался на пороге гостиной.

– Итак, вы все уладили, – удовлетворенно заметила она.

– Не понимаю, как ты это поняла, – улыбнулся Хью.

– Да? Сними темный волос с рубашки и стряхни пудру с плеча. Человек твоего возраста должен иметь достаточно опы­та, чтобы самому справляться с подобными нюансами. Тебе было трудно сделать ей предложение, или она сама с легкостью сделала его?

– Было ли? … Адела, она – восхитительна!

– Да? Боб говорил то же самое обо мне. Полагаю, у всех у нас начался брачный сезон. Смущение в глазах мужчины – дело нешуточное.

– Не будь такой циничной!

– Это не цинизм. Это практичность, которую я унаследовала от матери – тебе она ее не завещала. Хью, мы с Бобом решили пожениться в апреле, и если ты договоришься с Маргерит, это может стать двойной свадьбой.

– Может стать… Ох, Адди!

– Если ты ищешь подвох, то его нет. Я всегда умела сложить два и два, так почему бы и не провести двойную свадьбу? Это ведь не кощунство, не так ли?

– Я иду спать, – с мрачной решительностью заявил Хью.

– По пути зайди в столовую и смешай себе что-нибудь на ночь. А также смешай выпивку и для меня и принеси ее сюда – выпьем вместе. Я знала, происходит нечто такое, из-за чего ты задерживаешься у нее, и после того, как Боб ушел, я все сидела здесь, вместо того, чтобы отправиться спать. Теперь я хочу выпить за тебя и Маргерит и сказать, как сильно я надеюсь, что вы будете счастливы.

– Ты просто прелесть, Адди, – расцеловал ее Хью.

– Иди за выпивкой, – напомнила она. – Хоть это и чертовски трудно, но я торжественно прощу ее за то, что она явилась в том платье, на фоне которого я смотрелась гусеницей, а не человеком. Смешай мне такую же крепкую выпивку, как и себе, а тебе, я думаю, нужна крепкая выпивка – после сегодняшнего.

IX. В Лондоне

Когда некоему обывателю случайно показали инспектора Теренса Бирна, он заметил: «А выглядит, скорее, как поэт, а не как полицейский», и это описание было вполне уместно. Услы­шав рассказ Хеда о том, как нашли тело Картера, и о следах ста­рых башмаков, он меланхолично рассмотрел набросок, сде­ланный Хедом – тот изобразил план усадьбы и окрестностей, чтобы проиллюстрировать рассказ о следах.

В одной руке он держал изучаемый план, а второй шарил по столу, за которым сидели двое полицейских (кстати, как раз во время их совещания в ратуше Вестингборо проходил концерт). В конце концов Хед потянулся к стакану, который искала эта рука, и протянул его так, чтобы Бирн схватил его.

– Ты не можешь гнаться сразу за двумя зайцами, – осуждающе сказал он.

– Не говори банальностей, Джерри, – ответил Бирн. – К тому же ты – худший художник в мире. Следы, еще следы… что это такое? А, ясно. От велосипеда. Идут от Лондон-роуд. Ты не проследил, откуда они начались?

– Если бы! Картер был застрелен в четыре. Звонок в полицию поступил в пять сорок, плюс время на дорогу, да и по пути надо было подобрать доктора. К этому времени Лондон-роуд превратилась в месиво. Грузовики, фермерские тележки, велосипеды, пешеходы… надо было осмотреть ее пораньше.

– Глупо с вашей стороны, – заметил Бирн. – Подозреваю, что по той же причине вы не проследили за началом следа старых башмаков – со стороны Маркет-стрит?

– До шести утра на Маркет-стрит смог бы продержаться разве что след от слона, – подтвердил Хед. – Помимо прочего, этим путем идут многие рабочие красильни Невила. Так что у нас есть только Мэггс-лейн и дорожка, и, конечно, след башмаков в усадьбу и обратно.

– Ясно. Как было обнаружено тело?

– Из-за того, что кухарке нездоровилось, старшая горничная в усадьбе, Арабелла Канн, спустилась, чтобы разжечь огонь на кухне и т. д. Это было около половины шестого. Она увидела тело и позвонила нам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Слуги под подозрением?

– Нет, их было легко отсеять. В том смысле, что пока не пойман тот парень, все остальные не находятся под подозрением. Также было легко отсеять всю компанию, которая была в усадьбе до трех часов ночи. Они вполне подтверждают показания о передвижениях друг друга.

– А что ты говорил насчет того парня, Денхэма?

– Мне показалось, что он кого-то или что-то видел, но на дознании он поклялся в обратном. Мы допрашивали его до посинения.

– Кто угодно может поклясться, – немного насмешливо заметил Бирн.

– Да, но Денхэм – человек чести, – возразил Хед. – Я не могу представить, чтобы он солгал в этом или чем-то другом.

– Хм-м! А этот образец совершенства женат?

– Нет, насколько я знаю, навряд ли. Он живет с сестрой.

– Ищи женщину, Джерри, ищи женщину. Временами даже человек чести может гордиться тем, что пошел на обман ради женщины. Теперь дай мне взглянуть на фотографии, которые ты принес, а также сделать еще один глоток. Полицейский достоин выпивки, уж если его кузен из деревни заставляет его работать сверхурочно. То же, что и раньше, и не разбавляй.

Хед вынул увеличенные фотографии из саквояжа и положил их на стол. Затем он взял два стакана и пошел к бару «Капитанской каюты» – именно там он разыскал Бирна после того, как не смог застать его на работе. Когда он вернулся с вновь наполненными стаканами, Бирн сосредоточенно изучал один из снимков.

– Твое решение подходит, – заметил Бирн. – Я бы сказал, что скорее это был маленький мужчина, нежели женщина. Смотри. Видишь: здесь три следа возле ступенек, в них ступили дважды. Посмотри на этот край и на носок. Джерри, он не спешился с велосипеда в этом месте. Это произошло ближе к ступенькам. А во второй раз, когда он спрыгнул с дерева, он проделал это так ловко, что кажется, будто эти следы оставлены в то время, когда он встал с велосипеда, но на самом деле ему оставалось пройти след-в-след лишь три шага.

– Очевидно. Да, вижу. Две головы лучше одной.

– Удачно, Джерри. А удача необходима, если иметь дело с подобным человеком.

– Да, я отдаю должное его способностям, – согласился Хед.

– Насколько я понимаю, старые башмаки и веревка были частью первоначального плана, но не велосипед, – задумчиво заметил Бирн. – Он бы прошел в усадьбу и обратно в башмаках, взобрался бы на дерево, а потом спустился бы на землю в собственных ботинках или туфлях. Но выпавший снег расстроил планы, и он между полуночью и четырьмя часами пересмотрел свои планы, сделав свой побег невидимым. Чертовки дерзкое преступление, Джерри, и очень ловко спланированное. Но, как мне кажется, решение твоей проблемы довольно простое. Кто обладал достаточным влиянием на Картера, чтобы заставить его спуститься и открыть дверь своего дома в четыре утра? Ответь на этот вопрос, и ордер на арест у тебя в кармане.

– Я для того и пришел к тебе, чтобы ты помог найти ответ, – заметил Хед.

– Ты как обычно слишком оптимистичен, – буркнул Бирн. – Разве у меня недостаточно собственной работы, чтобы заниматься еще и твоей?

– Ты помог мне в деле Форреста, – напомнил Хед, – а благодарность – это «живое напоминание о грядущих одолжениях». Все, что я хочу на этот раз – это разобраться с прошлым Картера, а заодно выяснить, какое к нему имеет отношение некто по имени Питер Вески.

– Питер Вески, – задумчиво повторил Бирн. – Кажется, я уже слышал это имя, только не могу припомнить где. Каким образом этот Питер связан с делом?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Только тем, что Картер крутил амуры с одной девушкой… – начал Хед.

– Это само собой, – прервал его Бирн. – Судя по тому, что я слышал о нем, он постоянно этим занимался. В его жизни была череда таких девушек.

– Та девушка на допросе рассказала мне, что Картер упоминал это имя. «Тот бедняга, молодой Питер Вески», – так он сказал. Казалось, что в тот момент он размышлял о своих прошлых прегрешениях и ненароком произнес эту фразу вслух – без намерения, чтобы она ее услышала. Это может ничего не значить, но мне кажется, что здесь стоит покопаться – вдруг Питер сможет пролить свет на нашу загадку или расскажет о каких-либо тайнах Картера на театральном поприще.