Сладкая горечь - Дениз Робинс

Но он не посмел сделать ничего подобного — ни остановить машину, ни попытаться поцеловать девушку. Он поехал дальше, но внутри у него вдруг зародилась безумная, отчаянная надежда, и он страстно взмолился, чтобы в один прекрасный день ему удалось взволновать ее потаенные чувства и превратить их дружбу в нечто большее.

Но Арман не был бы так счастлив и не предавался бы столь дерзким мечтаниям, знай он, что в это самое время в Лондоне Клиффорд Калвер отправил свою секретаршу покупать билет на самолет до Ниццы.

Для Клиффорда настали не лучшие дни. Неделю назад умерла его мать. Свои первые и единственные слезы за всю сознательную жизнь он пролил у ее могилы, однако быстро забыл про горе и приличия и самым торгашеским образом принялся хладнокровно подсчитывать наследный капитал, который принесла ему смерть старой миссис Калвер. Денег хватило бы на оплату некоторых самых неотложных долгов. Тетушка уехала в Шотландию, и от дома возле Риджент-Парк решено было избавиться. Клиффорд снял холостяцкую квартиру на Шефердс-Маркет. Дела на фабрике шли не так уж плохо, но было ясно, что все равно надо искать выгодную женитьбу — и чем скорее, тем лучше.

Роман с Лилиас складывался не так гладко, как хотелось. Там явно прорыва, о чем Клиффорд, к своему огорчению, узнал сразу после того, как они все вместе вернулись из Норвегии.

Лилиас по-прежнему была от него без ума, и хотя временами надоедала ему своей простотой и радостным жизнелюбием, он женился бы на ней, будь у него согласие ее отца. Но согласия мистер Фицбурн давать пока не собирался. Когда пришло время делать предложение, отец Лилиас отнесся к этому благосклонно. Молодой человек ему скорее нравился (хотя более близкое знакомство показало, что Клиффорд очень тщеславен и довольно неприятен своим эгоизмом), однако он настаивал на годичном испытательном сроке, прежде чем его дочь и наследница объявит не только о браке, но даже о помолвке.

Это было бы неплохо — если только за год ничего не расстроится! Но все-таки ждать еще долго. Клиффорд предпочел бы найти что-нибудь не менее заманчивое, но чуть побыстрее. Итак — назад, к Рейн. Он все еще помнил ее и желал даже больше, чем прежде, после того как она так неожиданно отвергла его. Да как она могла, малолетка, девчонка, которая была так безумно влюблена в него?! Взять и бросить его, словно горячий уголь, и не отвечать на письма? — не переставал спрашивать он себя.

К тому же недавно его престарелая тетушка обронила в разговоре, что некоторое время назад ему звонила девушка из Канн. Разумеется, это была Рейн. Кто же еще? Но зачем ей понадобилось звонить ему из-за границы, если он стал ей безразличен? А может, она решила его оставить из-за ревности к Лилиас? Однако Клиффорду казалось, что эту опасность должны были предотвратить все те милые нежности, которыми он заполнял свои письма. Его вдруг охватило нестерпимое желание увидеть Рейн и все для себя выяснить окончательно. Благодаря наследству, оставленному матерью, можно взять на работе отпуск за свой счет и нанести короткий визит в южную Францию.

Вернулась секретарша и сообщила, что есть билеты на сегодняшний рейс до Ниццы и если мистер Калвер пожелает… Он пожелал, и место было забронировано.

Глава 13

Рейн лежала на спине в мерцающей синей воде моря, глаза ее были закрыты, она подставила лицо горячему солнцу. Ей было хорошо и спокойно. С берега до нее доносились музыка и голоса детей, радостно кричавших и визжавших на пляже, временами она слышала голос Армана, который был где-то рядом. Он был отличным пловцом и рисковал заплывать гораздо дальше, чем она.

— У тебя все в порядке? — постоянно спрашивал он с искренней тревогой, словно боялся, что в любой момент она может пойти на дно прямо у него на глазах.

— Все отлично! — нараспев кричала она в ответ и смеялась. Арман иногда бывал таким смешным; прямо как наседка, если так можно сказать, до того заботливый.

Но вдруг вся ее безмятежность испарилась. Ну почему, даже в такой блаженный час, ей непременно нужно думать о нем? Клиффорд частенько обещал ей, что медовый месяц они проведут здесь и будут купаться вместе в переливающихся на солнце волнах. Ах, о чем они только не говорили, каких только планов не строили — куда поедут и что будут делать, когда поженятся. Ну как так получилось, что он забыл ее?

Рейн резко перевернулась в воде и поплыла назад к берегу. Арман увидел это и немедленно устремился за ней. Стряхнув с лица соленые капли и пригладив волосы, он любящим взглядом следил за ее девичьей фигуркой в открытом белом купальнике, «Какая она стройная и изящная, — подумал он, — как филиппинская статуэтка». Рейн стянула купальную шапочку и начала яростно расчесывать темные волосы. Потом они лежали рядом на пляже, на теплом песке. Уже через несколько минут горячее летнее солнце высушило их тела. После этого Арман предложил перейти в тень под полосатый тент.

— А то ты обгоришь, — предупредил он ее.

— Ты прямо как моя мама, — проворчала она и хихикнула, потом протянула руку к корзинке с едой и прибавила: — А не пора ли нам перекусить?

После обеда Рейн прилегла, подложив под голову подушечку, маленькими кусочками откусывая от персика, который очистил для нее Арман. Приподнявшись на локте, он смотрел на нее сверху вниз и думал о том, как она сейчас похожа на ребенка, с золотыми песчинками, прилипшими к разгоряченному лицу. Ее губы как спелые вишни, думал он, так и просятся, чтобы их целовали. Она вся была так свежа и обольстительна, что он никак не мог успокоить бешено скачущее сердце.

— Брось мне журнал. Хочу посмотреть картинки. Какая жара — наверное, я пока больше не буду купаться, может, попозже, — проговорила Рейн.

Арман взял номер «Тэттлер» и бросил ей.

Девушка неторопливо перелистывала страницы, но вдруг резко села, склонившись вперед, и беспечная веселость на лице сменилась маской страдания. Он все понял — еще до того, как она показала фотографию Клиффорда.

Арман уставился на фото. Взор его туманил гнев. Да, вот он, собственной персоной, — златокудрый красавец с наглой ухмылкой. Он сидел за столиком в «Кафе де Пари» в Лондоне, рядом с ним — белокурая девушка. Под снимком была Подпись: «Мисс Лилиас Фицбурн и мистер Клиффорд Калвер смотрят кабаре Ноэля Коварда на вечеринке в честь двадцатилетия мисс Фицбурн».

— И что ты хочешь от меня услышать? — резко осведомился Арман.

Рейн только пожала плечами. Сначала фотография Клиффорда причинила ей безмерную боль, за которой последовала мучительная ревность, какой она раньше никогда не испытывала. Это было унизительно. Раньше она считала себя неревнивой и терпимой к мужским слабостям. Но эта ревность была рождена долгими неделями страданий, неизвестности и негодования. С внезапной злостью Рейн швырнула журнал на песок, потом отвернулась и уткнулась лицом в ладони.