Осенняя женщина - Анна Климова

«Думаешь, у тебя это получится?»

Кристина вымыла пол, разогнулась и взглянула на свои пальцы. Грязные, они сейчас казались ей чище, чем в то время, когда она жила милостью Хайнса. Трудно и представить то, что они делали. Значит, представлять и не стоило. Иначе в памяти неизбежно всплыло бы все остальное.

Ах, как было бы здорово, если бы человек мог позабыть то, что очень сильно хотел забыть! Выбросить из головы все ненужное, страшное. Все то, о чем правда упрямо напоминала.

На мгновение, на совсем короткий миг ей захотелось снова стать ребенком, но правда тотчас вытащила на свет божий пыльную книгу ее детства и попыталась предоставить ей доказательства того, что и ребенком она не была счастлива.

«Была», — упрямо заявила ей Кристина.

«Глупости, — сердито ответила правда. — Никто и никогда не бывает счастлив в той мере, в какой это устраивает человека».

Кристина ничего не могла возразить на это, но и не согласилась. Она была счастлива. Именно в то время и именно в своем родном городе, который покинула. Детали не так важны, если дело касается внутреннего ощущения тепла и уюта. Да, именно из-за этого она и хотела вернуться. Вернуться и найти их, эти ощущения, освободить для них местечко в сердце, выбросив оттуда страшный хлам. Не хотелось думать ни о прошлом, ни о будущем. Не хотелось потерять светлую искорку самообмана.

«Разве не ты сама виновата в том, что потеряла? — саркастично осведомилась правда. — И вообще нельзя войти в одну реку дважды. Ты сама себя обманываешь. Как, впрочем, поступаешь всегда, когда надо смотреть мне в глаза. Ты — глупая, одинокая и никому не нужная девчонка. Моешь в чужой квартире чужой пол и не имеешь ни малейшего представления, что с тобой будет завтра. Может быть, у старухи переменится настроение, и она выставит тебя вон. Ты не могла не увидеть за всей ее интеллигентностью и разумностью просто больную, иногда заговаривающуюся старуху. А если кто-то из родственников…»

Мысль Кристины не успела до конца оформиться, как послышался звук открываемой двери. Грузные шаги проследовали по коридору на кухню, замерли там на мгновение и вернулись обратно. Почти сразу открылась дверь, и на пороге появилась женщина лет шестидесяти в темно-сером плаще. Все в ней было крупным, но без чрезмерного жира. Скорее, она походила на крепкую картофелину без единого «глазка» или червоточины. Черные с проседью волосы были собраны в тугой узел на затылке.

Женщина с подозрением уставилась на Кристину, поднявшуюся с колен с тряпкой в руках.

— Добрый вечер, — сказала она глухо, явно не видя в этом вечере ничего доброго. — Вы что, девушка, из соцобеспечения? Почему так поздно?

— Нет, я не из соцобеспечения, — улыбнулась Кристина, бессознательно пытаясь расположить к себе вторую обитательницу этой странной квартиры.

— Тогда что вы здесь делаете? И зачем моете пол? Что вообще происходит?

— Дело в том, что я искала комнату и ошиблась номером, — торопливо принялась объяснять Кристина, чувствуя угрозу, исходившую от этой женщины, — но Анжелика Федоровна попросила меня приехать и пригласила пожить здесь.

— Что? Какая комната? Как вы попали в квартиру? Как вы дверь открыли? — все более возбуждалась незнакомка.

— Дверь была открыта, но Анжелика Федоровна сказала..

— Что? Опять открыта? — выдохнула она, резко повернувшись и ринувшись в глубь квартиры.

Кристина бросила тряпку и побежала за ней, чувствуя растущую неловкость ситуации и тревогу.

Женщина распахнула дверь в комнату старухи. На столике перед кроватью уже горел светильник с матерчатым абажуром, бросавшим причудливые узоры на стены. Сама Анжелика Федоровна, спокойная и как никогда больше похожая на себя прежнюю, полусидела в кровати с книгой в руках. Вероятно, именно так выглядела Екатерина Великая в последние годы своего царствования. Немощная, но все еще могущественная.

Она взглянула на вошедших поверх очков и сказала:

— Зоя, пожалуйста, включи верхний свет, коль уж ты вошла. Я почти ничего не вижу.

— Кто это такая? — Зоя показала пальцем на Кристину.

— Это Кристина. Если ты с ней еще не познакомилась, советую познакомиться. Она будет жить в этом доме.

— Что? — Зоя уперла руки в бока. — Что она здесь будет делать?

— У тебя плохо со слухом, Зоя? Я сказала, что она будет здесь жить.

— Ты что, старая, совсем двинулась?

«О, дело плохо, — с тоской подумала Кристина. — Ночевать мне на вокзале».

— Прошу выбирать выражения, — свела брови старуха. — И сбавь, пожалуйста, этот свой тон.

— Я тебе сбавлю, кочерыжка ты старая! Кого ты сюда притащила? А? Кто она такая?

— Мне кажется, Зоя… как вас по отчеству? — робко улыбаясь, попыталась Вмешаться Кристина. — Вы не должны так разговаривать с Анжеликой Федоровной.

— Ты! — внимание Зои моментально переключилось на нее. — Тебе какое дело? Ты что, не видишь, что это больная сдвинутая старуха? Не видишь разве?

— Это мой дом, Зоя, — спокойно сказала Анжелика Федоровна, как обычно говорят с капризными детьми, — и я вполне отдаю себе отчет в том, что делаю.

— И даже когда ссыш и гадишь под себя, чума ты старая? И тогда тоже? И когда дверь по ночам открываешь? И коща все по квартире разбрасываешь? И когда газ включаешь, не зажигая? И когда чистое белье на улицу выкидываешь? Да? — орала Зоя, нависая над старухой. Но та смотрела на нее так, словно это с Зоей было что-то не в порядке.

Наступила напряженная пауза. Наконец Зоя снова повернулась к Кристине.

— Так, я все поняла. Девушка, давай-ка шмоточки свои в руки — и на выход. Скоренько, пока я участкового не вызвала.

— Она никуда не уйдет, Зоя, — все с тем же спокойствием произнесла старуха. — Оснований находиться здесь у нее столько же, сколько и у тебя.

— Анжелика Федоровна, может, мне действительно уйти? Неудобно…

— Ты останешься, деточка.

— Иди, иди! Собирай манатки и топай! Украсть тут все равно нечего. Старье одно. Так что давай, давай, иди с Богом.

Зоя подошла к Кристине с явным намерением вытолкать ее, но та вдруг почувствовала обиду и злость на эту бесцеремонную бабищу. В один миг неловкость испарилась, уступив место решительности. Однажды в таком состоянии она сломала бутылкой челюсть одному из дружков Хайнса.

— Только троньте меня, — прищурившись, покачала головой Кристина. — Только попробуйте! Я так трону, что мало не покажется.

— Ты что это, шалава, вякаешь?

— Вам же сказано: меня пригласила Анжелика Федоровна. И она просит меня остаться. Я остаюсь. Если у вас есть ко мне вопросы, предъявляйте в письменном виде. Может быть, отвечу. Если будет настроение.