Половодье чувств, или Рыбка моя - Галина Куликова

Геннадий приспустил стекло и глубоко затянулся.

– Я хочу, чтобы ты знал. Это тяжелое признание. Я никогда не собирался тебе этого говорить, но… Так уж получается, что время пришло. Когда ты был маленький…

– Вы украли меня из коляски, – обреченным голосом сказал Игорь. – Теперь ты раскаялся и хочешь обо всем мне рассказать. Чтобы ты знал, мама совершенно ни в чем не раскаивается.

– Пожалуйста! – укоризненно воскликнул Геннадий. – Врач сказал мне, чтобы я не возвращался, не поговорив с тобой.

– Ладно, давай, говори, – разрешил Игорь и скрестил руки на груди.

– Должен признаться тебе, я никогда не верил, что ты – мой настоящий сын. Твоя мать постоянно сочиняла какие-то истории… Полагаю, она сочинила и эту. Что мы с тобой одной крови. В конце концов, я решил просто принять это на веру. И женился на ней.

Игорь вытянул губы и высвистел легонький мотивчик.

– Так вот почему ты постоянно намыливался уйти. Даже когда я был совсем маленьким, я это чувствовал. Твою готовность сделать ноги.

– Но я тебя всегда очень любил! – горячо возразил Геннадий, глядя прямо перед собой.

– И все-таки ушел.

– У меня не было другого выхода. Твоя мать сживала меня со свету. Знаешь, есть такие женщины, которые постоянно заставляют тебя держать марку. Не дают расслабиться. Рядом с ними ты испытываешь дискомфорт.

– Да, я понял, – покивал Игорь. – Ты нашел более комфортную жену.

Геннадий крякнул.

– В тот день, когда ты уходил из дома, ты подарил мне аквариум. И сказал, что пока я маленький, аквариум тоже маленький. Но чем больше я буду становиться, тем больше будет становиться и он. И когда-нибудь я смогу взять на себя ответственность не за пару рыбок, а за целый косяк.

– Никогда не думал, что тебя это так увлечет…

– Да. Я безумно увлекся, – согласился Игорь. – Теперь у меня аквариум на пятьсот литров. Из-за него в комнате не раскладывается диван, и мне приходится спать на боку. Ужасно неудобно, если честно. Но зато я чувствую себя абсолютно взрослым.

Геннадий посмотрел на сына краем глаза и ничего не ответил. Он заметил в его голосе издевку и теперь боялся сказать что-нибудь невпопад.

– Ну, и как? – спросил Игорь. – Тебе полегчало?

– Не знаю, – Геннадий пожал плечами. – Пока нет. Я должен обсудить все это со своим психотерапевтом.

– Скажи ему, что я воспринял новость нормально. – Игорь снова похлопал отца по спине и открыл дверцу. – Мама говорила, вы вечером собирались заехать?

– Да, обязательно. Заглянем ненадолго, поздравим тебя с днем рождения. Ну, и с Новым годом заодно.

– А как же? Мне, как всегда, везет.

Игорь ушел, а Геннадий озадаченно почесал нос и повернул ключ в замке зажигания.

Свою бывшую жену он застал за чашкой чая. Она что-то записывала в маленький блокнот, обтянутый бархатом. Вид у нее был до неприличия цветущим. Геннадий слышал про итальянца, и отчего-то это задевало его несказанно. Елена сидела, закинув ногу на ногу. Ноги у нее были до сих пор стройными, и она носила юбки по колено. Блузку он не рассмотрел, но заметил сразу, что она с интригующим вырезом.

– В твоем возрасте надевать такое декольте неприлично, – заявил он вместо приветствия и плюхнулся на диван напротив бывшей жены.

Елена закрыла блокнот, отложила ручку и посмотрела на него снисходительно:

– Ты просто ревнуешь меня к мужчинам, которых это зажигает!

– В твои годы зажигать нужно не мужчин, а камин, чтобы греть возле него косточки.

– Что ж делать, если в молодые годы я была твоей женой и имела право только на то, чтобы носить за тобой пепельницу. Моим уделом были водолазки под горлышко и жакеты до середины бедра.

– Страшная доля, – пробормотал Геннадий. – Почему ты так настаивала, чтобы я обязательно вернулся из Камышовки пораньше, да еще трезвым?

– Я беспокоюсь за Игоря. Он снова ходил к бывшей жене.

– Ну и что? Возможно, он ее до сих пор любит. Рано или поздно она не выдержит и вернется к нему.

– Ничего она не вернется! – сердито бросила Елена. – Она нашла Игорю замену и, кажется, вполне счастлива.

– А он, как мне думается, не собирается ставить в паспорт еще один штамп, – заметил Геннадий, отмечая про себя, что бывшая жена пользуется яркой помадой и что на шее у нее какой-то потрясающий и наверняка дорогущий медальон.

– Не собирается, – подтвердила она. – Не представляешь, как мне обидно. Благодаря моим связям он мог бы вести светскую жизнь. Сколько прелестных женщин вращается по орбите искусства!

– Девицы, которые ходят по галереям, внушают мне священный ужас, – заметил Геннадий.

– Но они умны.

– Женский ум не гарантирует мужского счастья.

– Как и женская красота, – парировала Елена.

Геннадий хмыкнул и посмотрел на бывшую жену снисходительно. По его выходило, что женская красота гарантирует все.

– Открою тебе тайну, – самодовольно заявил он. – Расхожая байка о том, что мужчины любят глазами, – это страшная правда.

– Любят глазами, но в связях неразборчивы, – немедленно возразила Елена. – Поэтому у некрасивых девушек всегда есть шанс.

– Что у тебя за язык? Тебя невозможно переговорить.

– А ты не соревнуйся со мной в остроумии.

– Вот уж поистине, – пробормотал Геннадий, – океан невозможно победить, в нем можно только утонуть. Кстати, я только что виделся с Игорем.

– И что? Почему у тебя такой вид, как у кота, кокнувшего вазу?

Геннадий снова потянулся за сигаретами. Они помогали ему держать паузу, если нужно было немного подумать. Впрочем, под взглядом бывшей жены мысли разбегались в разные стороны, как потревоженные муравьи.

– Я сказал ему правду, – наконец выдавил из себя он. – Ну, что я с самого начала не верил, будто он мой сын.

Елена вспыхнула мгновенно. Геннадию даже показалось, что сейчас она поднимется, подойдет к нему и влепит ему затрещину. Психотерапевт предупреждал, что могут возникнуть трудности. И Геннадий к ним приготовился. Получит по морде – что ж, значит, заслужил. Его беспокоило только одно. Камень, который он всегда чувствовал в груди, когда виделся с сыном, после разговора с ним, кажется, стал еще тяжелее. Елена кое-как справилась с первым порывом и злобно бросила:

– Ты виноват, что наш ребенок несчастлив. Твое идиотское стремление говорить правду и поступать по совести сломало жизнь нашего сына.

– Твоего сына.

– Это ты так думаешь. Ты говоришь правду и при этом никому не веришь. Глупо, как мне кажется.

– Не заводись.

– Я не завожусь!

– Успокойся и разбей что-нибудь… Вон, пепельницу, например. Когда бьешь что-то тяжелое, на душе становится легче.

– Это ты со своей Мусей приобрел столь бесценный опыт? – не преминула съехидничать Елена. – Я совершенно спокойна. Мне просто интересно, какого черта тебя разобрало вывалить все именно сегодня? Не в прошлом году, не в будущем, а вот теперь? Только потому, что у тебя обострилась подагра?