Цепи грешника (СИ) - Волков Александр Мелентьевич

— Это….

— Барабан из неизвестного дерева. Он способен вбирать в себя куда больше айцура, чем барабан, сделанный из Древа Греха. Считался утерянным после твоей битвы с Алланделом в Долине Грешников. Там "Серые перья" и нашли барабан, к слову.

Время перевалило за полночь. Мы с Машей и не заметили, что общались с Барвэллом несколько часов. Из-за сонливости стало трудно соображать, но, все же, двое суток без сна ради освобождения — не проблема.

Долина Грешников. Одно из опаснейших мест Антерры. Там водятся сильные грешники, устроившие гнезда рядом с огромными монументами восьми архангелов, возведенных братьями во имя великой любви к себе еще до того, как грешники заполонили это место. Всех архангелов поименно я не помнил, но огромные статуи Таламриэля и Алландела там присутствовали.

— Тебе возможно любопытно, как я понял, что барабан нужно отдать именно сегодня и именно здесь, — Барвэлл пожал плечами. — Таламриэль обрадовался, когда узнал, что мне удалось найти барабан Первозданной Смерти. Таламриэль оставил его у меня на хранение, потому что сам ленив, и возиться со складом ненавидит. Я догадывался, что такое способно сыграть нам на руку, хотя по изначальному плану мне надо было доставить инструмент в Скид, "Серым перьям". Ну, в случае обнаружения тебя.

— А почему не оставили у "Серых перьев"? — поинтересовался я. Схема показалась мне непродуманной.

— На поисковую группу "Серых перьев" напали ангелы. В ней был я, и этот выродок, — Барвэлл кивнул на дохлую тушу в белой броне, — Гор. Пришлось изворачиваться. Никто из "Серых перьев" не выжил, и я надеюсь, что ты уничтожишь сброд Алландела, чтобы жертва "Серых перьев" не было напрасной. Твой барабан я оставлю на складе, с другими инструментами. Он разительно выделяется, так что ты без труда его найдешь. Не отпускать же тебя с барабаном на территорию лагеря. До вечера тебе придется побыть узником. Потом, когда вас придут менять, можно действовать. Тогда получится вооружить вдвое больше людей, а в суматохе подтянутся остальные.

— А как получится собрать всех людей в одной части лагеря, а ангелов в другой? — спросила Маша.

— Большая часть ангелов расположена отдельно от узников. Ангелы брезгуют жить рядом с ними. С узниками находятся только берсерки, и иногда флейтисты. Казармы ангелов как раз у той стены, за которой в лесу снуют грешники. Что нам на руку, но…. К сожалению, жертв не избежать. Но благодаря грешникам их получится минимизировать.

— А разве грешники не будут бросаться на людей? — я увидел брешь в логике Барвэлла.

— Будут, — кивнул Барвэлл. — Но сначала они займутся ангелами, и, пока между ними идет схватка, вы снесете ворота и уйдете в лес. Бессознательно грешники стремятся разделаться с сильным противником, а потом уже берутся за слабых. Сначала ты вооружишь узников, потом вы устроите бой и выброс айцура привлечет грешников. Они совсем рядом, ждать долго вряд ли придется. Ангелы не успеют опомниться. Сначала рекомендую бить по контрабасистам. Они постоянно пьют и курят, не ожидая волнений в лагере, и этим можно воспользоваться.

Резонно звучало. Намного лучше полного отсутствия плана.

— Мне нужна Маша, чтобы снять магическую блокировку. И желательно убрать стражников, иначе мы не успеем заняться замком, — сказал я.

— На счет стражи не беспокойся, — отмахнулся Барвэлл. — Большую часть берсерков получится убрать при смене рабочих, но пара все равно останется. Правилами запрещено оставлять работников без полного присмотра. И тебе надо придумать, как отвлечь врагов.

— Это не проблема. Придумаю что-нибудь. Маша, ты сможешь снять защиту мага третьего разряда?

— Зависит от категории. Если категория первая, — Маша посмотрел на меня с сомнением, и покачала головой. — Не справлюсь. Но мы разберемся. Попробовать нужно.

— У нас только один шанс, — вздохнул я. — Если ты не справишься, то погибнет много людей, и ничего не получится. Может, вы сможете снять магическую печать? — я спросил Барвэлла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет, — отказал Барвэлл. — Охраной склада занимается другой обер-офицер. Если я суну нос в его дела, что-то заподозрят. Я могу лишь организовать доставку барабана на склад и временно убрать стражу, попросив у главы сохранности склада помощи.

— А вас не накажут за это? — побеспокоилась Маша.

— Накажут. Таламриэль поймет, что барабана у меня нет, поймет, что я замешан в грязных делах лагеря. Он начнет рыть сразу же, как узнает про смерть Гора. Когда вы организуете бегство, я уйду в Скид следом за вами. Мы отправимся туда вместе. Если действовать так дерзко, то остаться здесь у меня не получится. Это проблема. Но мне хотелось бы спасти всех, а не тех, кого можно спасти под прикрытием.

— Тогда надо идти, — я уверенно взглянул на Барвэлла.

Барвэлл кивнул и вызвал охрану. Толстые стены его покоев не пропускали и звука, шум и крики схватки не привлекли лишнего внимания с улицы или первого этажа. Два берсерка вошли внутрь, с непониманием осмотрев трупы, лежавшие в кровавых лужах. Барвэлл быстро ответил на немые вопросы:

— Предатель пришел с двумя берсерками, и попытался убить меня, безосновательно обвинив в пособничестве врагу. Позовите других, пусть уберут этот мусор из кабинета. И еще, эта баба сильно дерзкая, — Барвэлл указал на Машу, и Маша невольно вжала голову в плечи, испугавшись до дрожи в коленях. Все же, Барвэлл оказался неплохим актером. — Не смейте ее убивать или трогать. Отправить с этим выродком, — Барвэлл кивнул в мою сторону, — на мужские каторжные работы. Пусть лопатой сотрет ладони в кровь. Ей надо понять разницу между жизнью наложницы обер-офицера и обычной каторжанки.

Неплохо. Таким образом Барвэллу удалось свести нас вместе, и так мы вдвоем могли попасть к воротам склада с музыкальными инструментами. Маша переоделась в обычную каторжную робу, и берсерки грубо вытолкнули нас из покоев, и сопроводили до крематория, оставив наедине с двумя контрабасистами и пятью берсерками. Контрабасисты, конечно, та еще проблема, но хунс и эльфийский табак сильно влияли на эмоциональную стойкость, и возникла у меня безумная идейка.

— Друг! — Уильям обрадовался, увидев меня, а потом заговорил с беспокойством. — Как ты? Я думал, тебя хотят убить. Очень рад, что ты жив. А это что за красавица? — он взглянул на Машу. — Твоя подружка?

— Да, — и я ему обрадовался, приветливо улыбнувшись. Все же, встретить в Антерре человека, который не смотрит на тебя с ненавистью — редкость. Во всяком случае, редкость для меня.

Мы взялись за лопаты, и принялись пересыпать пепел в урны. Гадкая работа. Моя кожа посерела от золы, как после прогулки по давно сгоревшему лесу, и роба испачкалась. Руки устали, но меня распирало от вдохновения и энергии. Никаких сомнений насчет успеха восстания не было.

Осталось только дождаться вечера, и организовать людей. Благо, у меня был для этого целый день. Отвлекаясь от мыслей о восстании, я разглядывал Машу, когда появлялось время. Даже в рабской одежде она выглядела великолепно. Упругие и мощные ягодицы, развитые танцевальными движениями, сбалансированная и прекрасная фигура, налитые груди, проступавшие под робой. Жалко, что не было возможности восстановить все аспекты наших отношений, включая самые пикантные, ведь женщины давно не лежали со мной в постели. А особенно Маша. Жила во мне уверенность, что лучше Маши в сексе никого нет, да и я не встречал ту, с которой получал бы столько же удовольствия.

Пепла к обеду стало намного меньше, и узники работали максимально близко друг к другу, появилась возможность говорить. Конечно, меня ненавидели. Слушали неохотно, ровно до фразы "у вас есть возможность спастись". Тогда узники стали внимательнее. А после того, как я рассказал им план, они преисполнились энтузиазма.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Адская работа и тарелка вонючей похлебки в день изведут кого угодно. План казался большинству разумным, а тем, кто сильно упирался, Уильям недвусмысленно давал понять, что лучше не надо. Впрочем, они могли остаться и умереть, если предвзятость по отношению ко мне для них важнее жизни. Вдохновить их оказалось не так сложно. Все же, при появлении надежды в людях Антерры просыпался воинственный нрав. Ангелы настолько замучили всех, что люди были готовы зацепиться за любую возможность обрести свободу, и этой возможностью стал я.