На медленном огне - Синди Жерар

— Но вам это не нравится? — Адам поднялся, отряхнул штаны и ответил на ее молчание мягкой улыбкой. — Бьюсь об заклад, я знаю еще кое-что, что может не нравиться и доставлять боль.

Она с вызовом подняла подбородок.

— Эта борьба, которая развернулась прошлой ночью между вами и озером, можно сравнить с оттаскиванием грузовика с дороги.

— Я в порядке.

Он засмеялся.

— Видите? Вы скорее проглотите несколько гвоздей, чем признаете, что вам больно. Рука сломана. Вас изрядно потрепала буря, а вы сидите здесь на своей побитой гордости и покрытой синяками заднице и отрицаете явные факты.

— Откуда вам знать, как выглядит моя… задница?

Адам усмехнулся, поймав улыбку в ее голосе.

— Я догадался об этом, наблюдая, как вы передвигаетесь целый день. — Он по-новому посмотрел на нее. — Ты слишком непреклонна, рыженькая, но это к твоему благу. Думаю, тебе еще стоит надеяться. Если ты научишься принимать помощь, которую тебе предлагают. Говорю об этом, потому что я приготовил для тебя небольшой сюрприз и, вероятно, ты станешь чувствовать себя лучше.

— Сюрприз?

— Угу. А пока тебя мучают сомнения, что это такое, попробуй сказать только два слова: «Спасибо, Адам».

Оставив ее в недоумении, он быстро прошел за домик.

Этим утром, роясь в поисках инструментов, он обнаружил в углу медную ванну. Пока она дремала, он вымыл ванну и поставил сушиться на солнце.

— О, Дарски, — завопила она в восторге, когда он подтащил ванну к крыльцу.

— Терпение, малышка! — приказал он. Когда, наконец, ванна была наполнена горячей водой, а в печке горел огонь, Адам позволил ей войти внутрь.

Она перевела взгляд от дымящейся ванны на его лицо.

— Для маленькой леди с раздутой гордостью и красной задницей, — произнес он мягко.

Глаза ее горели. Казалось, в них вот-вот появятся слезы.

— Спасибо тебе, Адам.

— Ты сказала это очень хорошо, — произнес он серьезным шепотом. Не обращая внимания на внутренний голос, он поднял руку к ее волосам. — Купайся, сколько захочешь. Я уйду.

В ту ночь луна над озером стояла полная и яркая. Адам долго сидел на берегу, рассчитывая время, чтобы не помешать Джоанне.

Потом он снова сидел и смотрел на луну.

Наконец, он тихо вошел в домик. Девушка свернулась калачиком в кровати и спала. Она доела его суп, а миску вымыла, но кастрюля с супом все еще стояла на печке и дымилась. На столе были разложены чистая тарелка и ложка. Что-то теплое, но забытое защемило у него в груди от ее предусмотрительности.

Он не был голоден, однако сел за стол и поел еще супа, не отрывая глаз от ее по-детски маленького тела, свернувшегося калачиком под одеялом. Затем он разделся и скользнул в теплую воду, которая пахла мылом и Джоанной.

Адам мылся медленно, представляя, как ее маленькое тело занимает это же самое пространство, как вода омывает ее грудь, почти видя, как намыленными руками она проводит по телу так, как он сам мечтал бы по нему провести.

Тихо выругавшись, он вылез из ванной: ты просто старый козел, эта девочка не для тебя создана. Так что, ради всего святого, держись подальше.

Но никогда еще в жизни он не желал так женщину. И никогда он желал такую женщину как она. Он хотел женщин быстро и не чувствовал к ним ничего. Он хотел их только для себя и не испытывал потом угрызений совести.

Но Джоанну он желал томительно, он желал ее так сильно, как сильно могли бы обнять его ее ноги. Он хотел ее, чтобы спрятать в ней свое чувство вины.

Он вытерся насухо и откинул покрывало на постели. Сомкнув пальцы за головой, он уставился в потолок и попытался расслабиться. Но одна и та же мысль стучала и стучала у него в голове. Как много еще пройдет ночей, прежде, чем он… или она… придут друг к другу? И откуда тогда взять силы и сказать «нет»?

Джо проснулась неожиданно, сердце ее тяжело билось. Она уселась на кровати, откинула назад копну волос, пытаясь соединить сон и звук, разбудивший ее.

Мучительные стенания раздавались из угла, где лежал Адам.

— Адам, — прошептала она, вставая на коленях рядом с его кроватью. Она положила руку на горячий, покрытый испариной лоб. Он был весь в поту, одеяло сбилось вокруг бедер, а кулаки неистово сжимали матрас.

Джоанна схватила его здоровой рукой за плечо.

— Адам, — затрясла она его. — Адам, пожалуйста, проснись.

Его серые глаза раскрылись. Застывший взгляд дико метался по темной комнате. Он схватил ее запястье, скатился с кровати и бросил девушку на пол, прижал своим теплом, крепко держа в руках ее руки, распростертые над головой.

— А… черт… — закричала она, борясь с ним, но он плотно прижал ее к полу своим весом.

— Адам, мне больно. Адам, пожалуйста. Проснись! Это я, Джо.

Он горячо дышал ей в лицо, так что волосы на висках шевелились. Страх и боль, которыми были проникнуты ее слова, привели его в сознание.

— Джо. — Он тяжело вздохнул, дыхание его все еще было прерывистым. — Джоанна. О, Боже мой. Я не ранил тебя?

Она покачала головой, и сердце ее бешено забилось в груди.

— Бог мой, Джо, — он медленно отпустил ее запястья.

Поднявшись на локтях, он взял ее лицо в свои руки. Слеза скользнула по ее виску к уху. Он застонал, поймал ее пальцем и прижался губами к коже, увлажненной слезами. — Рыженькая, прости меня.

— У тебя был кошмар.

Он прижался лбом к ее лбу и закрыл глаза.

— Да, — он задержал дыхание. Успокоенный ее близостью, свежим ароматом ее кожи, он ощутил, как постепенно становится ровнее его дыхание и спокойнее пульс.

Он напугал ее, вероятно, сделал ей больно, но, подняв голову, Адам прочел в ее глазах тревогу. Он уже годы не видел такого выражения в женских глазах. И в этот момент он понял, что может доверять ей. Самые свои глубокие секреты, самые ужасные факты своей жизни.

Благодаря судьбу или какие-то иные силы, которые свели их вместе в этом месте и в это время, он улыбнулся и откинул волосы с ее висков.

— Тебе, по-моему, нравится, когда я за тобой ухаживаю.

Она улыбнулась и расслабилась.

— Ты единственный мужчина, которому я могу позволить заниматься этим, — проговорила она, и голос ее зазвучал суше, а в нем появились хрипловатые нотки, которых он не слышал раньше.

Взгляды их встретились, а ее мягкая улыбка исчезла. Она шевельнулась. Ощущение было быстрым и подобным взрыву. Единственное, что их отделяло друг от друга, — его испарина, покрывшая все тело, и тонкая рубашка, которую Джо надела на ночь. Он застонал и ощутил мгновенное возбуждение.

— О, Джо, — он зарылся в ее прохладную кожу у горла и потерялся среди ее тепла. — С тобой так хорошо. — Он поцеловал ее, хотя знал, что должен отпустить ее. — Так безумно хорошо… — он притянул ее к себе. — А я так давно не обнимал что-нибудь, кроме плохого сна.

Маленькие теплые ручки, как будто сомневаясь, легли на его руки. Медленно, как будто пытаясь запомнить каждую мышцу, каждый кусочек его тела, они поднялись к нему на плечи. Он вздрогнул и тронул небольшое углубление в ключице. — Отошли меня обратно в постель, — потребовал он, — пока у меня еще есть силы уйти от тебя.

Она изогнула шею, чтобы ему было удобнее целовать ее:

— Твоя постель вся в поту, — прошептала она. — Ты не сможешь туда вернуться. Иди в мою постель.

Сердце его остановилось и потом забилось в удвоенном ритме. Кровь запульсировала в его чреслах. Он заставил себя поглядеть ей в глаза. Они широко открыты, полны обещания и страсти, но невинность в них требовала, чтобы он остановился.

— Это безумие, Джо.

— Я знаю.

Он поцеловал ее скулы. Ресницы мягко коснулись его губ.

— В этом нет никакого будущего, ни для кого из нас. — Он покрывал ее поцелуями, как будто моля: уходи, но не отпускай.

— Я не прошу у тебя будущее.

— Проклятие, Джоанна, — он оторвал свой рот от притягивающего вкуса ее кожи. — Это неправильно. Я достаточно стар, чтобы быть твоим отцом. А ты…

Она дрожащими пальцами коснулась его губ.

— Я достаточно взрослая, чтобы знать: это не имеет никакого значения.

Глаза его загорелись:

— Ты уверена?

— Я уверена, что хочу тебя, что ты нужен мне.

— Ты уверена сегодня, ночью. А завтра?

Она убрала с его лба влажную прядь волос.

— Я не прошу о завтрашнем дне.

Взяв ее здоровую руку, он прижал ее к полу над головой.

— Но ты должна просить! И я должен дать тебе завтра! Ты стоишь значительно большего. — Он закрыл глаза и стиснул зубы. — Но мне нечего тебе дать.

— Ты дал мне свою честность. Этого достаточно.

Она покачала головой, борясь с необходимостью сделать то, что правильно, и до боли желая сделать то, что неправильно.

— Джоанна. — Он выдохнул ее имя. — У тебя… когда-нибудь…

— Я не девушка, если это тебя страшит. Как хочешь. — Она слегка пожала плечами, и страсть ее внезапно превратилась в сомнение: — Я не собираюсь вынуждать тебя.