Лабиринт Мёнина (сборник) - Макс Фрай

Я покосился на Магистра Нуфлина. Он неподвижно сидел в своем кресле. Глаза прикрыты, дыхание ровное и поверхностное, как у спящего. Но я не сомневался: старик отлично понимает, что сейчас решается его судьба. Он был совершенно спокоен – еще бы! Думаю, Нуфлин с самого начала знал, что я не могу сказать Магистру Хонне: «Ладно, берите его голову, на черта он мне сдался!» – а потом жить дальше, как ни в чем не бывало. Нуфлин Мони Мах знал меня лучше, чем я сам.

Я утер вспотевший лоб и обреченно вздохнул. Выбора, кажется, не было. Вообще-то, с точки зрения нормального человека, я – совершенно безнравственный тип. Откровенно говоря, я никогда не испытывал какого-то особого отвращения к предателям, поскольку прекрасно понимал: все дело в том, что одни люди живут всерьез, а другие играют в увлекательную игру под названием «жизнь», на ходу изобретая и меняя правила. И первые придумали кучу нелестных слов для определения действий вторых, как правило, неудобных и опасных для окружающих, – только и всего. Я уверен, что и сам вполне мог бы не раз заработать почетное звание предателя (по крайней мере, потенциального) – если бы комиссии добропорядочных граждан, считающих своей священной обязанностью судить всех, кто под руку подвернется, довелось как следует покопаться в моей голове.

Но в данном случае о предательстве и речи не шло. Невозможно предать человека, с которым тебя ничего не связывает. Если я отдам Нуфлина, это будет всего лишь выгодная сделка с собственной трусостью, сопровождаемая низким верноподданническим поклоном в адрес алчности и расчетливости, – так я себе это представлял. Мне светила не бездонная пропасть, а всего лишь приятное непродолжительное путешествие в сточную канаву.

Именно это мне и не нравилось. Низвержение в пропасть хоть на каком-то этапе худо-бедно похоже на полет, зато падение в канаву совершенно безопасно. Но уж дерьма наглотаешься на всю жизнь. и, чего доброго, привыкнешь к его вкусу.

«Что ж, – обреченно подумал я, – очевидно, никто не выбирает, ради кого или чего следует приносить жертвы. Нужно быть редким счастливчиком, чтобы пожертвовать собой во имя того, что тебе действительно дорого, а не ради чужого дяди. Очевидно, не такой уж я счастливчик. Впрочем, от меня и не требуется умирать. Всего лишь расстаться с могущественным талисманом – одним из многих талисманов, правда, дружок? Меч Короля Мёнина – высокая плата, что и говорить. Но не слишком высокая».

«Что ж, у нас будет только одно затруднение, сугубо технического свойства, – сказал я Магистру Хонне. – Вы в курсе, что этот меч оказался в моей груди по воле Тени Короля Мёнина? Сам я его туда не совал. И, как следствие, понятия не имею, каким образом его оттуда извлечь».

«Следует понимать, ты согласен?»

«Разумеется я согласен, – подтвердил я. – Не могу похвастаться, что испытываю некое особое воодушевление, но… Одним словом, я согласен – если вы действительно сможете извлечь эту таинственную железяку из моего тела, оставив меня в живых».

«Да не суетись ты, ничего с тобой не случится. А уж каким образом я возьму меч – это мое дело. Если бы я не был уверен, что смогу им завладеть, я бы и разговора не заводил. Главное, чтобы ты не сопротивлялся. Надеюсь, твое согласие – это не только пустые слова?»

«Конечно, нет, – удивленно отозвался я. – Хорош бы я был, если бы думал, что вас можно подкупить одним обещанием».

«Вот и славно, – заключил он. – Тогда до вечера».

Я хотел спросить его: что означает это «до вечера»? Как будет выглядеть наша встреча, что именно придется мне пережить? Иногда пациенту хочется заранее знать подробности предстоящей операции, это почему-то успокаивает. Но Магистр Хонна уже исчез из моего сознания. У меня не было сил снова устанавливать с ним связь, так что я решил махнуть на все рукой. Пусть идет как идет.

– Я с ним договорился, – сообщил я Нуфлину. – Так что все будет в порядке, если только… Вы, случайно, не в курсе, Магистру Хонне можно доверять?

– Вообще-то доверять нельзя никому. Но… – он на мгновение замялся, суеверно опасаясь произнести вслух имя своего противника, и наконец выкрутился: – Человек, о котором идет речь, никогда прежде не нарушал своего слова. В Ордене Потаенной Травы бытовало мнение, что ложь разрушительно сказывается на магической силе. А если всегда говорить правду, со временем твои слова могут приобрести силу колдовских заклинаний. Не знаю, не знаю. Сам я никогда не верил в эту теорию… Погоди, мальчик, ты сказал, вы договорились? Трудно поверить! Чем ты его приворожил?

– Да ничем я его не приворожил. Я купил у него вашу жизнь. Обменял ее на… На одну полезную в хозяйстве вещицу. Вот и все. Думаю, мы с вами все-таки доберемся до этой грешной Харумбы. Иначе быть не может, мы же видели китов, правда?

– Обменял, говоришь? – почти возмущенно переспросил Нуфлин. – Ну и дела. Хотел бы я знать, чего стоит моя голова? Что он за нее потребовал?

– Можете быть спокойны, ваша голова стоит очень дорого, – буркнул я. – Дороже вообразить невозможно.

Я отвернулся и умолк. Настроение мое стало совсем уж поганым. До меня только теперь дошло: без меча Короля Мёнина я буду совершенно беззащитен, если Нуфлин решится повторить свой фокус с ловушкой. Эта проклятая стена из белого кирпича по-прежнему маячила на периферии моего сознания, так что у старика были отличные шансы все-таки заполучить мое тело. Рассчитывать на его благодарность особо не приходилось. Люди, которые борются за свою жизнь, быстро перестают придавать значение таким глупостям.

– Кажется, я догадываюсь, что за полезную в хозяйстве вещицу потребовал у тебя мой враг, – задумчиво сказал Нуфлин. – Чего я действительно не понимаю – почему ты согласился на обмен? Ты не похож ни на великодушного человека, ни на безумца, мальчик. Тем не менее…

– А вот так, – я пожал плечами. – Согласился потому, что иначе не получалось, вот и все. Все остальные решения были бы неправильными.

– Именно неправильными? – Нуфлин изумленно поднял брови. – Я не понимаю тебя. Объясни.

– А тут и объяснять нечего, – неохотно сказал я. – Когда я представил себе, что могу отдать вас Хонне и спокойно вернуться в Ехо – а он сразу сказал, что ничего не имеет против такого решения – меня начало тошнить, только и всего. Извините, сэр, вы не будете возражать, если я еще немного посплю?

– Да, конечно, – вздохнул он. – Я не буду тебя беспокоить.

Вообще-то я просто хотел немного помолчать, но сам не заметил, как действительно задремал. Удивительно, что мне это удалось – нервы дрожали, как натянутые струны в предвкушении предстоящего веселья. Но сон проявил ангельское великодушие, он пришел ко мне, не спрашивая, готов ли я его принять, и принес в подарок несколько часов удивительной, блаженной тишины.

Я проснулся, когда жемчужно-серое сияние дня неохотно уступало место матовой голубизне ранних сумерек. Магистр Нуфлин тут же подчеркнуто вежливо попросил, чтобы я дал ему воды. Это следовало понимать так: мой спутник уже давно хочет пить, но мужественно терпел жажду, не решаясь прерывать мой сон. Впрочем, вполне возможно, так оно и было.

– В прошлый раз все началось незадолго до заката, – с плохо скрываемой тревогой сказал Нуфлин после того, как я вручил ему чашку с водой. – Значит, нам следует ждать событий с минуты на минуту. Или вы с моим врагом договорились, что он придет за своим имуществом потом, когда наше путешествие будет завершено? – с надеждой спросил он.

– Хонна сказал мне: «До вечера», – вздохнул я. – Не сомневаюсь, что подразумевался именно сегодняшний вечер. Он хочет получить меч, не откладывая. Это называется «предоплата», – и я невольно хихикнул – так нелепо прозвучало это слово, извлеченное из моей прежней, почти забытой жизни.

Нуфлин не обратил никакого внимания на это дурацкое словечко. Задумчиво кивнул и уставился куда-то в небо. Ждал очередного сеанса огненного душа, я полагаю.

Что касается меня, я и сам не знал, чего мне ждать. Но предполагал, что в ближайшее время мне не светит ничего, кроме неприятностей – в любом случае.

Предстоящая процедура извлечения меча Короля Мёнина из моего тела пугала меня куда больше, чем дальнейшая жизнь без этого могущественного защитника.

Но отступать было некуда, так что к неприятностям я худо-бедно подготовился. К чему я действительно не был готов, так это к полному отсутствию событий.

Ничего не случилось. Небеса больше не порывались обрушить на нас огненный дождь, да и у меня за спиной не шастали зловещие тени каких-нибудь призрачных хирургов, посланцев моего нового делового партнера. Тишина и покой царили в мире, и лишь в моем организме бушевала адреналиновая буря, бессмысленная и беспощадная, как всякое стихийное бедствие.