Ярость валькирии - Ирина Мельникова

— Не то чтобы расстались! — медленно сказал он и потер лоб, собираясь с мыслями. — Сашка получила грант от Министерства культуры и укатила в Италию на два месяца. Чего-то там по истории искусства, я не вникал. Конечно, я поддержал, сказал, что такой шанс бывает раз в жизни и за него надо хвататься. Словом, не пытался удержать, а она не очень возражала. И знаешь, ты права, есть определенное занудство! Мне с ней как-то вмиг стало невероятно скучно. А когда скучно, то даже причина отъезда неинтересна. Важен сам факт! Уехала — и хорошо! А тут еще родня… Оно понятно, я был живым напоминанием и главным виновником того, что дедушка из человека-легенды превратился в мерзавца. Сашка из-за меня поругалась с родителями, они меня на дух не переносили! Да, была любовь, но слишком быстро закончилась. Последнюю неделю перед отъездом жили как на войне, по разные стороны фронта. Если разговаривали, то сквозь зубы. А когда прощались, она сказала, что самый лучший выход из ситуации — отдохнуть друг от друга и разобраться в чувствах наедине с собой! Вот такой пафос, Юлька!

— Вижу, как ты разбираешься! — Юля кивнула на выход из салона. — Клюешь на всякую мало-мальски смазливую рожицу! Ну на кой ляд тебе сдалась эта девица, да еще племянница Миронова? Абсолютно пустая, с вульгарно размалеванной физиономией! К тому же она скоро уедет! Ну перепихнетесь пару раз, и что, счастья тебе прибавится? Да брось! Сам себя после сожрешь! Я ж тебя знаю!

— Юлька! С чего тебя понесло? — опешил Никита. — Женька — очень даже ничего, приятная девчонка! Совсем не глупая, свеженькая, молодая!

— «Свеженькая» — ключевое слово! Тьфу на тебя, Шмелев! — Юля покраснела от негодования. — Когда ты успел понять, что она совсем не глупая? Когда за талию хватал, ручки пожимал, в глазки заглядывал? Скакал вокруг нее, как безумный павиан. И телефончик небось взял?

Никита скривился, но кивнул:

— Ну и что из того, что взял?

Юля приподнялась с кресла и несколько раз хлопнула в ладоши:

— Браво! А уж Миронов в каком будет восторге!

— Ты чего взбесилась? Ревнуешь, что ли? — изумился Никита. — Или, думаешь, рвану за ней в другой город? А что, хорошая идея! Все равно здесь работы нет! — И оживился: — Кстати, есть хороший предлог остаться на родине. Женя, между прочим, рассказала одну занятную историю, которая накладывается на ту, что ты подслушала. Об убийстве любовницы Денисова. Миронов сегодня выезжал на труп. Погибла какая-то чиновница. Поздравляю, старуха, у нас в городе орудует маньяк. Что характерно, нападает на женщин и калечит их бритвой, а менты эти факты замалчивают. Возникла идея раскрыть жуткую тайну века!

Юля бросила на него странный взгляд, нахмурилась.

— Я только что пыталась выведать у Миронова, кого убили. Сказала, что, возможно, любовницу Денисова. Теперь понимаю, отчего он взъярился! Наорал на меня! Неужто и впрямь маньяк в городе объявился?

— Слушай, а у тебя есть телефон Денисова? — Никита нервно потер ладони! Чую, чую добычу!

И прижал ладонью визитку, которую Юля перебросила ему через столик.

— Забирай! Но раскрывать, разгребать, копать уже без меня!

Она вскинула вверх руки, словно пыталась отгородиться от Никиты.

— Слышать ничего не желаю! Хватит с меня маньяков! Наигралась!

Глава 14

После ухода Гавриловой Мария ощутила невероятный подъем. Науськав Веру на Валерия Беликова и его жену, Мария чувствовала себя роковой женщиной — Саломеей, леди Макбет и графиней де Ла Фер в одном флаконе. В конечном результате она нисколько не сомневалась. Аванс для журналистки был отнюдь не скромным. По правде, Сотниковой пришлось поспорить с бухгалтером по поводу выдачи трехсот тысяч наличными. За такие деньги Вера год бы пахала в своей редакции. Но траты того стоили. Гаврилова, спущенная с цепи, была способна на все.

Как любой наемник во время боевых действий, она плевала на мораль, этические нормы и церковные заповеди. И если ничего непредвиденного не случится, то в скором будущем Беликова и его супругу погребут тонны грязи — тот самый селевый поток, который обрушит на них Вера Гаврилова. К тому же обещание удвоить гонорар после публикации компромата, похоже, и вовсе снесло Вере крышу. И, чтобы окончательно закрепить ее лояльность и энтузиазм, Мария подбросила дровец в костерок, пообещав не просто позировать Кречинскому, а заказать ему свой портрет. Разумеется, за отдельную мзду, поскольку создавать шедевры бесплатно Владимир как истинный мастер однозначно не мог себе позволить.

Аванс Вера приняла с напускной небрежностью, но, судя по тому, как тряслись ее руки, деньги Гавриловой были нужны позарез. Марии даже показалось, что Вера с трудом сдерживала себя. Очень, видно, хотелось пересчитать немедленно, шурша купюрами, любовно тиская и прижимая их к груди, и повторять, повторять свистящим шепотом: «Прелесть! Счастье мое!» Но хватило ума воздержаться от этого при благодетельнице.

Мария свернула рулоном договор об оказании услуг, который заставила-таки подписать Веру, и сделала несколько фехтовальных выпадов в сторону окна, за которым виднелся вражеский баннер. Затем крутанулась на одной ноге и, размахивая бумагами, как флагом, бодро пропела:

В угожденье богу златаКрай на край встает войной;И людская кровь рекойПо клинку течет булата!Люди гибнут за металл,Люди гибнут за металл!Сатана там правит бал,Там правит бал!..

После чего громко расхохоталась и, весьма довольная собой, позвонила в косметический салон, дабы записаться на процедуры.

В воскресенье Мария проснулась намного позднее обычного, не спеша выпила кофе под трагические новости из телевизора. Где-то стреляли, что-то взрывали, тут и там падали самолеты, сталкивались поезда и автобусы, горели леса в Южном полушарии, а тайфуны сметали с лица земли целые поселения в Северном. В Африке традиционно голодали дети и буйствовали смертельные лихорадки. Видеть все это было невыносимо. Мария переключилась на другой канал, где вездесущий Егор Черский учил зрителей готовить омлет с болгарским перцем. Звезде телевидения помогала грудастая певица Рокси, то и дело хохотавшая низким прокуренным голосом.

Кулинарные экзерсисы на экране вызвали у Марии волчий голод. Домработница в воскресенье отдыхала, но обеды готовила на пару дней вперед. Под шутки Черского и гогот Рокси Мария нашла в холодильнике, разогрела и съела почти полкастрюльки овощного рагу, а затем выпила две большие чашки чая с малиновым вареньем. На душе стало тепло и радостно. Племянник Ванюша, просидевший допоздна за компьютером, к завтраку не вышел. Мария и не пыталась его будить. В конце концов, мальчик уже взрослый, может сам разогреть себе еду и покушать. Воспользовавшись тем, что никто не видит, доела варенье прямо из банки, жадно облизывая ложку. Настроение поднялось до небывалых за последнее время высот, и Мария наконец осознала, что черная полоса в ее жизни потихоньку-полегоньку начинает светлеть.

В субботу утром неожиданно продали «Роллс-Ройс». Тем самым кавказцам, которых она отчаянно боялась. Они, хотя и разговаривали по-русски с сильнейшим акцентом, оказались вежливыми и учтивыми, преподнесли Марии-джан в знак уважения бутылку коньяка «Царь Тигран» в красивой упаковке, много улыбались и рассыпались в любезностях, пока менеджеры оформляли документы на машину.

А к вечеру подошла очередь «Мазератти». Покупателем на этот раз оказался солидный мужчина лет шестидесяти. По виду, крупный чиновник, судя по номеру «Лексуса», на котором он подъехал к автосалону, из соседней области. Машину он оформил на вертлявую девицу в коротенькой собольей шубке, в мини-юбке и блестящих сапогах-ботфортах. «Небось любовница! — с неприязнью подумала Мария. — Дочери так откровенно к отцам не липнут!» Впрочем, ее мало волновали и наличие у пожилого чиновника юной содержанки, и его явно незаконные доходы, иначе какой интерес покупать машину в соседней области? Она получила свой гешефт, и сразу куча проблем растворилась в воздухе.

Телефоны молчали, и это тоже было хорошо. В выходной хотелось не вспоминать о плохом, не волноваться, придумала ли Вера ход конем, не выкинула ли новый фортель Быстрова? Даже активный претендент на земельный участок, владелец строительной компании Игорь Денисов, надоевший ей хуже горькой редьки, тоже не звонил, ни вчера, ни сегодня. Вероятно, понял, Сотникову бессмысленно уговаривать, и угомонился.

После завтрака Мария неторопливо оделась, вывела свой «Форд» из гаража и поехала в косметический салон. Радио в машине наигрывало мелодии времен ее молодости. Мария с удовольствием подпевала позабытым ныне артистам, барабанила пальцами по рулю в такт музыке и впервые за долгие месяцы после смерти мужа чувствовала себя счастливой.