Отпуск с последствиями - Анфиса Ширшова

повторять одно и то же? – раздраженно рявкнул я. – Этот дебил опять попал в историю, поэтому мне пришлось уехать. Деда я предупредил.

Отец вызвал меня к себе в кабинет, как какого-то школьника, и смотрел сурово. Он всегда был мной недоволен, я постоянно должен был отчитываться о своих действиях. Задолбал этот тотальный контроль!

– Я отправил тебя в санаторий, чтобы ты провел время с дедушкой, а еще чтобы подумал о своем поведении.

– Мне, блин, пятнадцать лет по-твоему? – заорал я, грохнув кулаком по столу.

– Судя по твоему поведению, да! – отец тоже разозлился. – Кому я передам завод? Только тебе. Но ты ни черта не хочешь вникать в дела.

– Я вникаю.

– Но недостаточно, – отец нахмурился, сжал в пальцах ручку. – Ладно, я погорячился. Какие-то усилия ты предпринимаешь, я вижу. Но сын, брось эту идею с автомастерскими, сосредоточься на нашем предприятии. Глеб и то больше тебя понимает.

Я сжал зубы с такой силой, что заломило челюсть. Чертов Глеб уже просто достал меня. Мало того, что я постоянно его прикрываю, так из-за него я поругался с Яной, и теперь она меня ненавидит. Отец срочно отправляет меня в командировку дня на три-четыре, не меньше, а она не берет трубку.

– Я понял тебя, – процедил я. – Буду стараться еще больше, но мастерскую не брошу. Мне это нравится, это мое дело, пап. Пусть для тебя это ерунда, но для меня это многое значит. Я и так появляюсь там слишком редко.

Отец тяжело вздохнул и расстегнул пиджак. Он постоянно носил костюмы, даже дома. Никогда не расслаблялся. Я понимал, почему он так переживает из-за своего предприятия. У отца начались проблемы со здоровьем, он постоянно говорил о том, что я наследник, боялся, что я разорю завод или буду выглядеть посмешищем для подчиненных.

– Ладно, иди. Через три часа у тебя самолет, не опаздывай. Брат с отцом летят с тобой.

Я мысленно грязно выругался и выбежал из дома. У меня был всего час на то, чтобы доехать до дома Яны и попытаться с ней поговорить. Я постоянно о ней думал, похоже, я действительно влюбился. Никогда ни к кому меня так не тянуло. С ней было весело, интересно, а еще ее изумрудные глаза просто сводили с ума. Постоянно хотелось смотреть в них, удивляясь такому невероятному оттенку. Ее запах, ее волосы, губы – все сносило мне крышу! Мне казалось, что ее тело было создано специально для меня. Ни с кем мне не было так хорошо, до мурашек.

Я подъехал к ее дому и хотел выйти из машины, как вдруг дверь подъезда открылась, и вышла моя Яна. Очень красивая. Она хмурилась, кусала губы, потом огляделась и направилась к припаркованному у тротуара старому седану.

– Федь, привет, – быстро сказала она, залезая в салон.

– Привет, красотка, – услышал я грубый голос.

Машина сорвалась с места, а я поехал следом. Ну и что это за урод нарисовался? Я ревновал ее ко всем, такого со мной тоже не бывало. Очень явно я это ощутил еще на благотворительном вечере, когда мужики просто пожирали ее глазами. Я хотел, чтобы все знали – она со мной, она моя. Никогда еще у меня не возникало такого желания. Но Яна заставила меня измениться, сама того не зная.

Тем временем машина остановилась у двухэтажного кирпичного здания. Я знал, что здесь расположена редакция. Яна приехала на работу, наверное, за рулем ее коллега. Они как раз покинули машину и пошли к зданию. Я быстро вылез из тачки и крикнул:

– Яна!

Она замерла, медленно повернулась. Увидела меня, нахмурилась. Я подошел, а ее знакомый спросил:

– Ян, ты идешь?

– Она скоро подойдет, – бросил я ему, глядя только на девушку.

– Я сейчас, Федь. Все в порядке, – она ласково ему улыбнулась и коснулась плеча.

Мужик ушел, что-то ворча себе под нос, а Яна хмуро посмотрела на меня и недовольно сказала:

– Я не хочу тебя видеть.

– Ян, поверь мне, все не так, как тебе кажется! Послушай, нам нужно многое обсудить.

– Нам не о чем говорить, – она пыталась говорить спокойно, но в глазах появились слезы. – Оставь меня в покое!

Яна быстро повернулась и пошла ко входу. Я посмотрел на часы. Твою мать, времени слишком мало, нужно ехать в аэропорт.

– Мы все равно поговорим, слышишь?

Яна раздраженно захлопнула дверь, бросив на меня мимолетный взгляд. Да, я ничего не успел объяснить, но она должна понять, что я от нее не отстану!

Пришлось мчаться в аэропорт. Там меня уже ждал Глеб и мой дядя Виктор – отец Глеба. Стоило мне увидеть двоюродного брата, как накатила ярость. Хотелось двинуть ему в морду, и плевать, что все увидят. Но вместо этого я пожал его протянутую в приветственном жесте ладонь и ненавидел сам себя. Если честно, я был виноват не меньше Глеба, а может, и больше. Возможно, мой план был дерьмовым, в чем я уже мог убедиться. Но я лишь хотел обезопасить Яну, оградить ее от этого мудака. Я вынужден был действовать быстро, не особенно размышляя.

Глеб без труда узнал, что тот вечер мы с Яной провели вместе, этому было множество свидетелей, а в сети уже появились фото с мероприятия. Было и несколько фотографий нас с Яной. Мы держались за руки или стояли слишком близко друг к другу, чтобы подумать, будто мы просто друзья. Брат устроил настоящую истерику, припомнил мне пару случаев, когда его знакомые девушки лезли мне в штаны, по собственному желанию, между прочим. Пришлось говорить гадости о Яне, приравнивая ее к таким шлюшкам. Я хотел, чтобы Глеб забыл о ней, ведь в этот раз все было по-другому, казалось, что он действительно запал на Яну, и я его за это ненавидел. Ненавидел потому, что он уже давно знал ее, мог с ней общаться, в конце концов у него было на нее больше прав. Но я не мог отдать ее ему. Хоть сначала я, честно сказать, ее презирал. В своих репортажах она выставляла меня избалованным мажором, который только и делает, что прожигает жизнь, бухает и трахается, периодически устраивая скандалы. Правды в этом было немного. Яна не знала, что чаще всего скандалы случались из-за того, что я выгораживал братца, которому время от времени сносило крышу, от чего этот тихоня и зануда шел в отрыв, да такой, что себя не помнил.

Уже в санатории я смог к ней приглядеться и понял, что она хорошая девчонка. Не просто хорошая, а самая лучшая для меня. Хоть и с вредным характером. Но признаюсь, что ее дерзость и своенравность только притягивали меня. Она общалась с Глебом, а я с ходил с ума, ведь он совершенно