На оранжевой планете - Леонид Оношко

Устройство пустотелых крыльев, покрытых с двух сторон эластичным веществом, упругая неподатливость упоров и внутреннее оборудование кабины, очень удобной для водителя, привели Сергея в восторг. Уважение, которое он почувствовал к венерянским авиаконструкторам, усилилось.

Однако, когда венерянка открыла дверцу кабины и показала рукой на одно из двух низеньких кресел с широкими подлокотниками, снабженными для чего-то продольным желобком, Сергей покачал головой, давая понять, что не может принять приглашения.

— Я не один, — сказал он раздельно и внятно, будто лишь от одного этого зависело поймет его венерянка или нет. — Нас трое. Понимаете? Трое.

Сергей поднял правую руку и раздвинул три пальца — большой, указательный и средний. Потом, пригнув средний, протянул большой и указательный в сторону пущи, в том направлении, где, по его соображениям, находился “Сириус”.

Опасаясь, что смысл этой жестикуляции не достиг сознания венерянки, Сергей, опустившись на корточки, нарисовал на песке сигару — “Сириус” — а возле сигары трех человечков. Рядом с этими фигурками он воткнул в песок много листочков и стебельков, символизирующих лес, на опушке которого приземлился небесный корабль. Одного человека вблизи.

Венерянка внимательно следила за всем этим. Лоб ее наморщился, глаза напряженно щурились.

Взяв из рук Сергея прутик, она провела им на песке замкнутую линию, внутри овала нарисовала бабочку, а вне его — сигару. Бабочку и сигару она соединила дугой.

— Синго тур, синго тур, — сказала венерянка, показывая рукой на орнитоптер.

Жест этот понял бы и ребенок. Венерянка предлагала Сергею лететь с ней на орнитоптере не ради новых ощущений. Она хотела доставить его к месту нахождения “Сириуса”.

“Полечу, — решил Сергей. — Очевидно, она видела наш корабль, когда пролетала над пущей. По воздуху мы быстро доберемся до “Сириуса”!…”

Оказавшись в низенькой, тесной кабине, Сергей почувствовал себя неуклюжим великаном — до того миниатюрной в сравнении с ним была жительница Венеры.

Кресла были расположены одно возле другого. Рука Сергея касалась хрупкого плеча венерянки, склонившейся над пультом с кнопками, колесиками, рычажками.

Манипулируя ими, владелица авиэля включила мотор.

За спиной Сергея что-то загудело, послышалось потрескивание. Возникло такое ощущение, будто все тело покалывают маленькие иголочки, словно между ним и венерянкой проскакивает множество электрических искорок. Ничего болезненного в этом ощущении не было. Наоборот, оно было приятным. Сергей сразу же почувствовал себя бодрее.

Секунд тридцать после начала работы двигателя орнитоптер только слегка вздрагивал, точно готовясь к прыжку, потом крылья его разомкнулись, приняли наклонное положение, слегка изогнувшись у внешних краев.

Прошло еще секунд десять, рожки перед кабиной ощетинились голубыми искорками, орнитоптер плавно оторвался от песчаной почвы, взмыл вверх.

Мерно взмахивая легкими, светлыми крыльями, огромная искусственная бабочка летела над первобытным оранжево-красным лесом, то почти касаясь брюшком крон ветвистых растительных великанов, то оставляя их далеко внизу.

Сергей, искоса посматривая на свою миниатюрную спутницу, не мог отделаться от ощущения, что все это он видит во сне. И вместе с тем ему казалось, что когда-то давно, в годы юности, он встречал на Земле хрупкую девушку, похожую на эту миловидную венерянку, ловил вот такой же мимолетный взгляд задумчивых зеленовато-серых глаз. Только у той, земной незнакомки, промелькнувшей, как видение, были обычные круглые зрачки, а у владелицы авиэля зрачки щелевидные, как у кошки, и они то становятся еле приметными, узкими как струна, то, плавно расширяясь, напоминают очертаниями своими чечевицу.

“Ну и удивятся Борис Федорович и Олег, когда я, высунувшись из окошечка кабины, небрежно помахаю рукой, а потом с истинно джентльменской галантностью представлю им эту зеленоглазую синьорину”, — думал Сергей и, представив себе изумленные лица друзей, усмехаясь, откинулся на мягкую спинку кресла.

Он был доволен, что его опасные приключения в джунглях Венеры завершатся этой забавной, поистине гоголевской сценой.

Глава XXI. НОЭЛЛА

Они представляются друг другу. — Как объясниться, не зная языка? — Геометрия, только геометрия! — Беседа становится более оживленной. — Пути к взаимопониманию. — Возвращение Озерова и Олега. — Несправедливые упреки, — Фея улетает к своим.

Когда орнитоптер опустился возле “Сириуса”, легко обнаруженного после четверти часа полета, Олега и Бориса Федоровича на месте не оказалось. Но Сергей особенно не беспокоился. Они, по-видимому, еще разыскивают его на вездеходе и скоро вернутся. Его занимала сейчас другая проблема.

“Как объяснить ей, кто мы, откуда и для чего прилетели на Венеру? — спрашивал себя Сергей. — Я не понимаю птичьего языка этой милой особы, она — моего. С чего начать?”

Решив, что прежде всего надо представиться, он произнес свое имя, приложив при этом руку к груди.

— Ноэлла, — проговорила венерянка, повторив его красноречивый жест.

После этого венерянка плавным движением смуглой руки обвела окрестности и коротко произнесла:

— Меа.

Очевидно, так венеряне называли свою планету.

— Земля, — сказал Сергей, протягивая вверх руку.

Ноэлла бросила на него недоумевающий взгляд. Она не поняла смысла слова.

— Ямура? — спросила она дрогнувшим голосом.

Теперь ничего не понял Сергей.

Что означает последнее слово? Облачный слой, окутывающий Венеру? Солнце, льющее свет и дающее тепло всему живому?…

И почему исказилось лицо венерянки? Не от того ли, что с произнесенным ею словом связано представление о чем-то неприятном, таящем в себе угрозу?

“Вот и поговорили, — думал Сергей, удрученно качая головой. — Представиться сумел, а про Землю ничего рассказать ей не могу. Срочно требуется переводчик с русского на венерянский”.

Оба молча смотрели друг на друга.

Потом Сергея осенила удачная мысль. Кажется, найден выход.

Математика! Им поможет понять друг друга геометрия. Разумные существа, строящие летательные аппараты, прокладывающие дороги, возводящие здания, должны быть знакомы со свойствами геометрических фигур и, несомненно, имеют представление о строении Солнечной системы и взаимном расположении планет.

Одной минуты оказалось достаточно для того, чтобы вынуть блокнот, нарисовать на листке три концентрические окружности и отметить на них положение Венеры и Земли.

— Солнце, — проговорил Сергей, касаясь карандашом общего центра и проводя из него расходящиеся лучики — символ Солнца. — А вот это Земля. Наша планета. Родина людей. Земля.

Затем Сергей соединил кружочек на внешней окружности с кружочком на средней, нарисовал над соединительной кривой ракету и, ткнув острие карандаша в конец этой кривой. сказал: “Венера!” — и для вящей убедительности топнул ногой. Этим энергичным движением он хотел дать понять Ноэлле, что имеет в виду то небесное тело, на котором они находятся.

— Сооце… зеемя… ее-ера, — запинаясь, неуверенно и тихо повторила Ноэлла, похожая в этот момент на ребенка, с трудом читающего первые буквы. Слова эти были чужды ее разуму, никакие зрительные образы с ними не ассоциировались.

И Сергей пожалел, что под рукой у него нет кинофильма или хотя бы учебника физической географии, листая который можно было бы показать венерянке карту Земли, ее материки, океаны, пейзажи Приднепровья, виды Москвы…

Не ожидая встретить на Венере разумных существ, астронавты допустили оплошность: не взяли с собой атласов, диапозитивов, фотографий, кинолент, могущих облегчить общение с существами, не понимающими языка людей.

Как рассказать венерянам об истории человечества, об особенностях общественного строя Советского Союза, борьбе трудящихся за мир во всем мире, достижениях техники, шедеврах живописи, музыке Чайковского и Бородина, стихах Пушкина и Лермонтова, Блока и Маяковского, произведениях Горького и Чехова, Тургенева и Льва Толстого, зданиях Москвы и Ленинграда, созданных лучшими зодчими, о дворцах из стекла и пластмасс, воздвигнутых за последние годы на живописных берегах Черного моря, в долинах Кавказа?…

Сергей нахмурился. Да, они многого не учли, Нелегко будет им, представителям самой гуманной Земной страны, понять венерян, а венерянам постичь внутренний мир советских людей.

“Плохой из меня языковед, — сокрушался Сергея. — Не скоро я научу Ноэллу”.

И все же он попытался добиться того, чтобы венерянка правильно произносила сказанные им слова — первые шаги на трудном и длинном пути.

— Солнце. Земля. Венера… — отчетливо, медленно повторил Сергей.

Догадавшись, к чему он клонит, чего добивается, Ноэлла взяла из рук Сергея карандаш и, указывая им последовательно на Солнце, Венеру и Землю, раздельно проговорила: