Взросление любви и 'эликсир счастья' (СИ) - Нинель Лав

— Надеется на что? Он давно променял нашу любовь на свои развлечения с другими женщинами…

— Он свободный парень и спит с кем хочет!

— Вот пусть с ними и остается! — обиженно выкрикнула Бэлла, развернулась и побежала в подъезд.

Мать Олега ее очень расстроила, напомнив о его выборе «не ее», и глаза Бэллы вновь наполнились слезами — после эмоционального всплеска на нее навалилась такая апатия, что впору лечь и уснуть… Она прижалась к стенке лифта, вытерла пальцами глаза.

Выйдя из лифта, Бэлла остановилась напротив сидящего на ступеньках Олега…

За эти несколько дней он очень изменился, и Белла это увидела, сердце ее встрепенулось: он осунулся, пропала его показушная бравада, наигранная веселость, он вдруг стал старше, серьезнее и жестче — раньше в их паре ведущим была она, а сейчас… а сейчас они не пара… да и никогда не были парой…

Олег поднял голову.

— Поговорим? — с ожиданием спросил он, вставая со ступенек.

— Твоей маме не нравится, что ты ночуешь под моей дверью, — устало произнесла Бэлла.

— Это мое дело, где ночевать… Тебе тоже не нравится, что я торчу под твоей дверью?

Бэлла пожала плечами, в глазах у нее снова стояли слезы.

— Мне все равно… где и с кем ты спишь… Это твоя личная жизнь — ты ее сам выбрал, а значит, она тебя вполне устраивает.

— А если не сам и не устраивает?

— Если бы не устраивала, давно бы изменил.

— Я хочу все изменить, а для этого нам надо поговорить…

Лифт приехал на этаж ниже, и Бэлла, догадавшись кто приехал, скривилась от резанувших по сердцу слов матери Олега.

— Иди домой, «свободный парень», спи с кем хочешь — там тебя, наверно, уже ждут…

Бэлла достала ключи и стала открывать дверь квартиры.

— Никто меня не ждет! Я всех бросил…

— Да, он свободный парень и спит с кем хочет! — поднимаясь по ступеням вверх, громко выговорила Клавдия Петровна. — Принцесса какая выискалась! Пойдем, сынок!

Обернувшись, Бэлла с упреком посмотрела на своего «бывшего защитника» полными слез глазами — так-то ты меня защищаешь! и скрылась в квартире.

— Иди домой! — рыкнул Олег на мать, садясь на ступеньки и хватаясь за голову — только начали нормально разговаривать и на тебе! мать пришла и начала оскорблять! — Это ты сейчас Белке сказала, что я «свободный парень и сплю с кем хочу»?

— А что, разве это не так?! Пойдем домой, нечего перед ней унижаться!

— Уходи… — тихо произнес Олег и так посмотрел на мать, что та попятилась.

Попятилась и поняла, что сын вырос и стал мужчиной и теперь все решать будет сам, и в свою жизнь вмешиваться не разрешит.

— Я хотела, как лучше, сынок… Ночевать опять не придешь?

Олег качнул головой.

Мать ушла, тихо прикрыв дверь квартиры.

Подумав немного, Олег решил, что пора брать ситуацию в свои руки — иначе с Бэллиным упрямством они так до Нового Года не поговорят! Он поднялся и позвонил в ее квартиру.

18

Тяжело вздыхая, Бэлла стояла у террариума, задумчиво глядя на свои руки в розовых резиновых перчатках, принесенных Олегом…

Ревностная нервотрепка ее порядком достала: ее кидало из стороны в сторону — от истерики до агрессии!

Неожиданно за ее спиной раздался голос Олега, она вздрогнула и обернулась. Его руки опустились Бэлле на плечи, прижали к себе на короткое мгновение и отодвинули в сторону.

— Нельзя стоять на линии «выстрела» Лауры ядовитым секретом — стой всегда с боку… — поучительным тоном произнес Олег, с трудом сдерживая клокочущие внутри чувства.

— Как ты сюда вошел! — устало удивилась Бэлла, звонка она не слышала, и так же вяло на автомате продолжила: — Уходи!

— Я пришел покормить Лауру.

— Сама справляюсь! Мне твоя помощь больше не нужна!

— Покормлю и уйду.

Олег взял банку и начал кормить жабу.

Бэлла отошла подальше и стала внимательно рассматривать фактурного Протасова — хорош: высокий, плечистый, накаченный, открытое, красивое лицо, со щетиной… прямо молодой брутал — секс-символ… вселенского масштаба! Сердце Бэллы зашлось от восхищения и ревности…Вот он — ее любимый мужчина! Её ли?! Нет, не её!

Беллу аж затрясло от ревности…

— Иди домой! Тебя там ждут, кра-саав-чик! — распаляясь, передразнила она. — Не теряй зря время — здесь тебе ничего не светит! На твою смазливую внешность я не поведусь, как другие! Уходи!

— Меня никто не ждет!

— А ты позвони — все сбегутся! Вот с ними и оставайся! Развлекайся, как ты привык это делать! А меня забудь! Уходи!

— У меня никого нет! Я со всеми расстался…

— Меня это не касается! Ты сам сказал: у тебя своя жизнь, у меня — своя! Вот и живи своей жизнью и радуйся! А в мою не лезь! Таких предателей, как ты, я в нее не пускаю!

— Я хочу изменить свою жизнь!

— Поменяй весь список любовниц и жизнь изменится! А я здесь причем?

— Мне они не нужны! Никто кроме тебя мне не нужен!

Олег посмотрел Бэлле прямо в глаза, та глаз не опустила и неожиданно поняла, что поверила ему. Поверила этому повзрослевшему, изменившемуся «предателю». Поверила и заново «увидела» его: уставшего, небритого, вымотанного бессонными ночами и сомнениями, но решительного и серьезного. Увидела и испугалась своих чувств, вспыхнувших в ее сердце…

— Слышать ничего не хочу про твоих баб! — расстроенно зашептала Бэлла, закрывая уши руками… в розовых резиновых перчатках.

— С ума сошла! — бросился к ней Олег, отрывая ее руки от распущенных волос, закрывающих уши. — Яд!

Держа ее руки дальше от тела, он потащил ее в ванну, мимо стоящих у двери и подслушивающих ссору, родителей.

— В сторону! Яд! — рыкнул он на прижавшихся к стенке «сочувствующих».

Втащил ее в ванну, открыл кран, сунул руки в перчатках под воду, осторожно сдернул с нее перчатки, бросил в ванну, открыл кран в ванне, схватил Бэллу за шею, сунул ее голову под воду…

— Глаза закрой, истеричка! — рычал Олег, держа ее за шею и поворачивая ее голову под струей воды то одним, то другим боком, чтобы вода смывала с ее волос яд жабы, потом нажал на дозатор с шампунем и стал мыть ей голову, запуская пальцы в волосы и нашампунивая уши. — Руки смывай!

— За собой следи! Сам не вляпайся! — всхлипывала «истеричка», крепко закрывая глаза.

— Надавать бы тебе по заднице за твои истерики!

Накрыв ее голову полотенцем, слегка обмотав мокрые волосы, он выпрямил ее, прижал к себе, обхватив руками.

— Больше ты к ней не подойдешь — раз не соблюдаешь правила