Все мужчины негодяи? - Сари Робинс

Мисс Джейн была в таком восторге от выступления циркачей, что она впервые за последний час отпустила руку Эвелины и вместе с другими детьми уселась на траву, забыв о своем новом платье. Гувернантка Джейн кивнула Эвелине, а затем присела рядом со своей подопечной. Эвелина вздохнула и улыбнулась, наслаждаясь моментом. Сначала к идее поехать на ярмарку она отнеслась весьма сдержанно. Но сейчас ее радовала возможность немного отвлечься. Кто же станет грустить, глядя на этих потешных собачек!

Подул свежий ветерок, принеся с собой сладкий запах засахаренных яблок и карамели. Эвелина стала изучать зрителей, которые, не отрываясь, следили за ходом представления. Затем ее внимание привлекли палатки художников, возле которых модно одетые мужчины и женщины внимательно разглядывали творения живописцев, стараясь угадать среди них нового великого мастера. Вдруг Эвелина встретилась взглядом с каким-то неряшливого вида мальчишкой в надвинутой на самый лоб темно-коричневой кепке. Судя по его покрытому грязью лицу, он, очевидно, очень давно не умывался. Он, не мигая, смотрел на девушку – серьезно и настороженно. Мальчик стоял в непринужденной позе, но его глаза беспокойно бегали. Всем своим видом он напоминал лису, которая, облизываясь, внимательно следит за дичью, предвкушая вкусный обед. Паренек стал медленно приближаться, протискиваясь через толпу. Ему было не больше девяти лет, худощавый, с непропорционально большими руками, в штанах, которые были ему явно коротки.

Эвелина отвернулась и сделала вид, что смотрит на клоунов, выжидая, что же будет дальше. Мальчик подкрался к ней ближе и проскользнул мимо нее, задев ее юбки. Девушка даже не пошевельнулась.

– Я тебе покажу, маленький негодяй!

Джастин схватил мальчишку за шиворот и поднял его, держа на весу. Перепуганный мальчуган болтал в воздухе ногами и руками, пытаясь высвободиться.

– Поставьте его на землю, милорд! – потребовала Эвелина, злясь на себя из-за того, что не увидела Джастина раньше. Заметив устремленные на них любопытные взгляды, она понизила голос: – Ребенок ничего не сделал. Поставьте его на землю!

– Возможно, вы думаете, что он – агнец Божий. Но я уверяю вас, что этот сорванец только что украл у вас кошелек.

– Он ничего у меня не украл. Потому что у меня и красть нечего.

– Но это вовсе не означает, что он не пытался это сделать.

Мальчуган продолжал отчаянно сопротивляться. Кепка сползла ему на глаза. Он начал громко и жалобно хныкать:

– Я ничего не крал! Отпустите меня!

Эвелина подошла ближе и торопливо проговорила громким шепотом:

– На нас все смотрят. Оставьте ребенка в покое, милорд!

– Зачем? Чтобы он стащил у кого-нибудь часы? Негодника надо сдать властям и отправить в приют, где с него не должны спускать глаз. Если у него и есть родители, то они либо такие же воры, как он, либо совершенно не занимаются его воспитанием.

Кепка у парнишки слетела на землю, и стали видны его грязные черные волосы. Мальчик испуганно округлил глаза.

– Вы не имеете права сдавать меня в приют! У меня есть отец! Клянусь, я ничего не крал. Я только хотел…

Не на шутку встревожившись, Эвелина подошла к Баркли вплотную и вцепилась ему в плечо.

– Сию же минуту отпустите ребенка! Иначе я вам никогда этого не прощу!

Джастин медленно поставил мальчишку на землю, но продолжал держать его за шиворот.

– Вас слишком легко разжалобить. Если ему потребуется, он стащит шляпу у вас с головы – а вы его защищаете!

– Вы не смеете забирать меня у моего отца! Он не сможет обойтись без меня! – плакал мальчик. – У него плохое здоровье, и он не может работать. – По грязным щекам потекли слезы.

Джастин прищурился. Он нагнулся, приблизил свое лицо к лицу мальчишки и посмотрел ему прямо в глаза.

– Что ты сказал?

Продолжая плакать, мальчик повторил:

– Папа не может работать из-за приступов.

Джастин долго изучающе смотрел на него. Затем блистательный маркиз Ролингс вынул из кармана пиджака вышитый носовой платок и протянул уличному воришке. Мальчик с недоверием покосился на белоснежный кусочек тончайшего шелка, а затем схватил его своей грязной рукой. Он поднес платок к носу и громко высморкался.

– Пошли, парень, – приказал Джастин. Он продолжал держать мальчишку за плечо и потянул его в сторону торговых палаток.

Эвелина последовала за ними.

– Куда вы его ведете? – встревоженным голосом спросила девушка. Она искала кого-то в толпе, в то же время зная, что это бесполезно. Никто не сможет увидеть Салли, пока он сам не решит показаться на глаза. Эвелина не сомневалась, что мальчика послал именно он.

Они остановились возле прилавка со всевозможными лакомствами, от аромата которых текли слюнки.

– Два пирога с мясом, пожалуйста.

– Да, милорд.

Джастин передал пироги мальчику, который с жадностью схватил их грязной рукой. В тот же миг его и след простыл.

Когда мальчик скрылся в толпе, Эвелина вздохнула с облегчением. Незаметно приложив руку к карману своей длинной ротонды, она нащупала внутри крошечный кусочек свернутой бумаги. Девушка подняла голову и внимательно посмотрела на лорда Баркли. В своем безукоризненно сшитом шерстяном костюме он выглядел образцом изысканного английского джентльмена. Но сейчас Эвелина увидела в его облике то, чего не замечала в нем раньше, – едва заметный намек на уязвимость. Казалось, за безупречной наружностью и внешне бесстрастными манерами прячутся внутренние демоны, раздирающие душу блистательного маркиза. Кому-кому, а Эвелине было прекрасно известно, что под мощной броней невозмутимости и равнодушия, принятыми в светском обществе, зачастую скрываются чувствительность и ранимость. И может быть, именно ей, Эвелине, удастся заставить Джастина понять, что он не одинок.

Баркли не смотрел на нее. Девушка откашлялась и медленно заговорила:

– Когда мы жили в Барселоне, я внезапно ощутила необходимость заниматься чем-то еще, кроме живописи и светских раутов.

Маркиз нервно одернул рукава своего костюма и ничего не ответил.

– Тогда я стала делать наброски и писать картины в соборе Сент-Джоб.

Он пожал плечами и сделал вид, что внимательно рассматривает толпу, не желая встречаться глазами с Эвелиной.

Она положила руку ему на плечо, и Баркли замер. Эвелина почувствовала, как он весь напрягся от ее ласкового прикосновения. Джастин пристально посмотрел на ее руку, о чем-то размышляя. Но даже не пошевелился.

– Итак, видите ли, милорд, – проникновенным голосом продолжала Эвелина, – не понимая до конца, как я каким-то образом обнаружила, что чуткость и доброта – лучшее средство от собственной боли и страданий.