Мэгги - Джуди Кэролайн

— Будь я проклят, это ты Мэгги? — радостно вскрикнул Пит, и Мэгги засмеялась вместе с ним. — Как же я сразу не понял, что это ты, когда миссис Энн говорила нам о своей подруге. Как ты живешь? Выглядишь ты прекрасно! — Вряд ли с этим можно было согласиться, лицо Мэгги было заспанное, а фигура укутана в старую куртку.

— Ты тоже. Как твои жена и дети?

— Выросли и отошли, слава Богу! Кроме одного, а жена со мной. — Пит понизил при этих словах голос, как будто делился ужасным секретом. — Они живут сейчас здесь. Миссис Энн позволила мне. Согласись, это был непорядок, что они жили в городе, а я здесь.

— Я рада.

Пит округлил в ответ глаза, и оба засмеялись.

— Ты пришла позавтракать? Миссис Энн сказала нам, что ее подруга приехала издалека и хочет поехать с нами. Пит ехидно улыбнулся. — Если бы ты только видела лица работников, когда они узнали, что с нами поедет женщина.

— Они, должно быть, были шокированы, — заметила с сарказмом Мэгги в то время, когда они продвигались в сторону кухни, откуда шли аппетитные запахи, и Мэгги почувствовала, что ужасно хочет есть, особенно сейчас, когда она встретила Пита и немного успокоилась.

Когда Мэгги взяла тарелку пшеничной каши и села за стол, Пит наклонился к ней и заговорщицки спросил:

— Что ты делаешь здесь, Мэг? Разве ты не замужем?

— Уже нет. — Пит кивнул, а Мэгги не добавила к сказанному больше никакой информации. Продолжительное время, пока Мэгги ела кашу и грызла гренки, никто не садился с ними за стол, но затем любопытство привлекло нескольких мужчин. Пит представлял их Мэгги одного за другим. Многие из них были моложе Мэгги, но уже с тяжелым взглядом утомленных работой людей, проводивших большую часть времени на свежем воздухе. Конечно, у этих людей была нелегкая работа, особенно в это время года. Неудивительно, что лицо Людвига Мюллера избороздили морщины и он стал похож на растрескавшуюся статую. Во всем было виновато время и тяжелая работа. Лицо же Пита, казалось, совсем не изменилось.

Мэгги заметила, что большие часы над камином показывали 4-45. Через 15 минут все присутствующие направятся в конный выгон, кликнут своих лошадей, и начнется рабочий день. Мэгги подумала, что, очевидно, ей надо подойти к управляющему и напомнить ему о себе или хотя бы спросить, где она может взять лошадь. Она хотела спросить об этом Пита и попыталась отыскать его взглядом. Но он где-то пропал с одним из своих закадычных дружков, и Мэгги начала озираться вокруг, как потерявшийся ребенок. Не считая отдельных любопытных взглядов, казалось, что никто не проявляет к ней никакого интереса, и она подумала, что они и дальше не станут замечать ее, проигнорируют так же, как сейчас совсем не смотрят в ее сторону. Ей хотелось вскочить на стол, чтобы привлечь к себе внимание, сказать им, что она просит прощения за вторжение в их мир, и если они захотят, она сейчас же уйдет домой. Та манера, в какой относились к Мэгги окружающие, начала злить ее. Ей казалось, что все считают, что ей не место здесь, поэтому и делают вид, что этой женщины не существует.

— Миссис О'Нил? — услышала она знакомый голос и, резко обернувшись, столкнулась взглядом с управляющим. Он спокойно, без всякого выражения смотрел на нее, ничем не показывая, что они знакомы. Мэгги тоже холодно и равнодушно взглянула на него, чувствуя, как внутри нее закипает раздражение. Что такого нашла Энн в этом грубияне? Ну доведись только ей взяться за дело, она его немедленно уволит. Мэгги даже стало полегче, когда она представила себе такую картину. Хотелось бы видеть его лицо в тот момент. Оно, уж конечно, не останется таким надменным.

— Как вы себя чувствуете? — неожиданно спросил он, и Мэгги не нашлась, что ответить ему, в то время, как собеседник смотрел на нее сверху вниз напряженно-холодным взглядом.

— Пойдете на конюшню? — Мэгги молча кивнула в ответ, раздраженная его командным тоном. Она заметила, что окружающие наблюдают, как разговаривает с ней этот человек и как он относится к тому, что хозяйка подсунула им такого работника.

Вообще-то ей хотелось еще чашку кофе, но она решила не затягивать время, пора было выходить. Мэгги сняла куртку с гвоздя, где оставляла ее, и вышла, тихо закрыв за собой дверь, с чувством неудовлетворения от начавшегося дня. Мысль о совместной с Мэгги поездке верхом, казалось, раздражала и мужчину, который быстро шагал в конюшню. Гостья, заходя в помещение, стряхнула дождь с капюшона, из-под которого выбивались волосы, и остановилась взглядом на сопровождающем ее мужчине. Он достал список работников и список лошадей, посмотрел, как будто оценивая каждого, и направился к ближайшему стойлу, на котором было обозначено имя лошади «Леди». Мэгги сразу же поняла, что эта лошадь предназначена ей, и неожиданно опять почувствовала раздражение от этого выбора. Только потому, что она женщина, ей предстоит ехать на лошади по кличке «Леди?» Мэгги инстинктивно поняла, что пока всем тут распоряжается Дик Джоунс, она до конца своего пребывания в Химмельхохе должна будет довольствоваться этой лошадью. Оставалось надеяться, что Леди все-таки окажется не самой последней клячей.

— Хорошо ли вы сидите в седле? — Мэгги только кивнула, боясь не сдержаться и обидеть спутника, особенно, если случится так, что верхом она ездит лучше большинства мужчин. Но управляющий должен убедиться в этом сам, лишь бы только он не отказался посмотреть, как она держится в седле. Мэгги заметила, что мужчина вновь заглянул в список, а потом опять повернулся к ней и покачал головой.

— Не пойдет. Она слишком велика для Вас. Я дам вам Строптивую. Она стоит в другом конце конюшни. Возьмите в кладовке одно из свободных седел и можете садиться верхом. Через 10 минут мы выезжаем. — И добавил с непонятным раздражением. — Будете готовы?

С чего этот человек решил, что ей потребуется два часа, чтобы оседлать лошадь?

Мельком взглянув на мужчину, Мэгги холодно заметила:

— Я могу быть готова и через пять минут, даже меньше.

Мужчина ничего не ответил, спокойно вышел, положив списки назад, на полку, где взял их, и зашагал широкой поступью по конюшне от стойла к стойлу, потом оседлал свою собственную лошадь и вывел ее из конюшни. Через пять минут все мужчины пришли с завтрака и конюшня превратилась в сумасшедший дом, наполненный свистом, смехом, шумом, смешанными со звуками лошадиного ржания, стука копыт коней, приветствующих своих хозяев, выводящих скакунов из стойл, создавая при этом неразбериху у входа. Как при дорожном движении, когда вся группа пыталась в одно и то же время выйти во двор, собираясь под небольшим дождем, как будто радуясь ему.