Разведка — это пожизненно - Всеволод Радченко

В Париже несколько всемирно известных мест, но я хочу рассказать только об одном, менее заметном, но не менее важном для Парижа и французов, — это могила Наполеона, несомненно, самого великого человека в истории Франции и самого почитаемого до сих пор. Наполеон захоронен в соборе Дома Инвалидов. Это один из шедевров классического стиля. Под главным куполом собора установлена гробница Наполеона. Наполеон умер 5 мая 1821 года в ссылке на острове Св. Елены. Только через семь лет англичане, пленником которых он был, разрешили французам перевезти прах императора во Францию. От Гавра, куда прибыл корабль с прахом, вверх по Сене и через Париж останки Наполеона провожала вся страна. Останки императора по примеру египетских фараонов замурованы в шесть гробов: два свинцовых и три из дорогих пород древесины. Гробы покоятся в большом саркофаге из красного гранита. По кругу главного зала собора стоят восемь статуй, символизирующих победы величайшего военачальника Франции, «охраняющих покой императора». В соборе захоронены его приближенные генералы Бертран и Дюрок, его сын король Рима и братья Жером и Жозеф, а также маршалы Тюренн, Вобан, Фош и Лиотей.

Глава шестая. Служба «Д». Служба «А»

По возвращении в Москву я был назначен в специальное подразделение. Оно только что было создано. «Управление Д» (дезинформации), позднее ему дали более благозвучное название — «Служба «А», активные мероприятия. Я попал вновь под начало к шефу и создателю этой службы Ивану Ивановичу Агаянцу, он же был короткое время моим руководителем в начале карьеры в разведке, ещё в европейском отделе.

Агаянц, теперь посмертно, хорошо известен как талантливый разведчик и исключительного ума руководитель. Сейчас о нём регулярно говорят и пишут.

Упомяну для примера лишь несколько таких операций, и то только потому, что они носили характер контрпропаганды и широко освещались в печати.

«Записки Пеньковского»

В 1962 году был арестован и предан суду полковник Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых сил СССР Олег Пеньковский. Вместе с Пеньковским на скамье подсудимых оказался мелкий английский бизнесмен Винн, который использовался английской разведкой в качестве связника для работы с Пеньковским, так как он часто посещал Советский Союз.

Я был подключён к «делу Пеньковского» и присутствовал на слушаниях в суде, который проходил в Колонном зале Дома Союзов. Приговор суда был суров, но справедлив. Пеньковского расстреляли, а Винна, его английского связного, осудили и через некоторое время обменяли на нашего нелегала Лонсдейла. Как только американцы убедились, что Пеньковский действительно расстрелян, в ЦРУ было принято решение максимально использовать «такой заряд» для очередной пропагандистской кампании.

Большими тиражами, сначала в США и Англии, а затем и в ряде других стран вышла книга, якобы являющаяся переводом на английский переданных Пеньковским англо-американцам своих личных записок. Книга так и называлась «Записки Пеньковского». Она являлась собранием «разоблачений» советской политики, якобы основанных на личных впечатлениях и информации Пеньковского, полученных им в Москве от общения с видными фигурами, такими как маршал авиации Неделин, бывший председатель КГБ генерал армии Иван Серов, начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба генерал Ивашутин, и другими.

Даже первичный анализ книги, вышедшей только на английском языке, а как показало дальнейшее развитие событий, русского текста просто не существовало, подтверждал, что записки являются фальсификацией, основанной на устных сообщениях Пеньковского, записанных англо-американцами на встречах с ним за рубежом и приправленных солидной порцией пропагандистского вымысла.

Сделаю небольшое отступление. По моему глубокому убеждению, Пеньковский был типичным шизофреником с манией величия. Потерпев фиаско в своей оперативной работе разведчика в ГРУ, решил прославиться на стезе «мирового шпионажа». Я отлично помню, как на процессе во время допроса Винна Пеньковский вскакивал и кричал: «Нет, это было не так, я разоблачу этого английского шпиона до конца!» Он имел в виду Винна, хотя речь на суде шла в первую очередь о самом Пеньковском. Я сидел довольно близко от сцены и видел явно ненормальные глаза этого человека. Известен и ряд других примеров его «странного» поведения. Находясь в командировке в Англии, он потребовал, например, чтобы его хозяева срочно сшили для него мундиры полковника американской и английской армии. Он фотографировался в этих мундирах «для истории». Он потребовал, чтобы его представили лично королеве. Англо-американцы, очевидно, понимали психические отклонения Пеньковского — их специалисты быстро поставили диагноз — и работали безобразно, как разведчики. Встречи шли одна за другой. Они спешили как можно быстрее получить от него любую доступную ему информацию, заранее зная, что он быстро провалится.

В период работы с англо-американцами Пеньковский уже не работал в центральном аппарате ГРУ, а был под «крышей» в Государственном комитете по науке и технике. На мой взгляд, было ошибкой представлять Пеньковского, как на суде, так и в нашей печати, не как полковника ГРУ, а как сотрудника гражданского учреждения. Стыдно, конечно, говорить о предательстве офицера Генерального штаба, но, с другой стороны, смешно прикрываться фиговым листком, когда во всём мире писали и пишут о полковнике Пеньковском. В то же время в ЦК, да и в КГБ, хотелось громкого антиамериканского дела.

Специалисты ЦРУ вскоре сочинили имидж Пеньковского, как «рыцаря без страха и упрёка», чуть ли не спасшего мир от третьей мировой войны. Пеньковский, по версии ЦРУ, явился главным источником информации о размещении советских баллистических ракет на Кубе. Я уверен, что если бы суд, на базе объективного медицинского заключения, Пеньковского не приговорил к расстрелу, а отправил на всю оставшуюся жизнь в «персональную палату» в институт Сербского, то не было бы никакого «героя» Пеньковского, защитника западных свобод и спасшего мир, не было бы и «Записок Пеньковского».

Оценив полученный текст «Записок…», было принято решение попробовать убедительно разоблачить фальшивку. Мы привлекли квалифицированных лингвистов, дали проработать «Записки…» опытному редактору, и вскоре вскрылся целый ряд нестыковок, даже прямых ошибок, которые можно было публично проиллюстрировать. Вот один только пример. В книге шла речь о генеральском госпитале, который, как было сказано в книге, находился в Москве во всем известном Серебряном Бору. Такой госпиталь в Москве имеется, но находится не в Серебряном Бору, на окраине Москвы, а в самом центре — в маленьком Серебряном переулке, между Старым и Новым Арбатом. Ошибка, типичная для иностранца.