Метро 2033. Хозяин Яузы - Анна Калинкина

Слова его были бессвязными, на щеках выступил слабый румянец, глаза были еще краснее обычного, волосы спутаны. Федору показалось, что Фил бредит – возможно, у него начинался жар.

Федор и сам смутно чувствовал что-то похожее. Первый испуг перед поверхностью сменился у него радостным возбуждением, когда они победили жуткую водяную тварь. Сразу было забыто предубеждение против старика, теперь он казался Федору героем. Здесь, на поверхности, он был в своей стихии. И Нелей Федор восхищался. Потрясающая девушка – ничего лишнего, никаких этих обычных бабских глупостей в голове. А какая смелая! На нее можно положиться в трудную минуту. Не поддалась панике во время нападения зверя. Теперь обычные обитатели подземки казались ему жалкими. Настоящая жизнь – здесь, наверху. Но Федору бы и в голову не пришло так явно показывать остальным свои переживания, Фил же выглядел, словно пьяный или одурманенный. Наверное, на него так подействовало возвращение наверх после двадцати лет под землей.

Старый Данила озабоченно глядел на него. Подошел, пощупал лоб.

– Тоже сказал – не страшно. Я уж который раз наверху и все равно боюсь. Без страха долго не протянешь. Однако, как бы ты не свалился, некстати это будет – нам еще переход тяжелый предстоит. На-ка, глотни.

Он плеснул из фляжки в алюминиевую кружку резко пахнущую жидкость. Фил взял кружку, выпил одним глотком, закашлялся, замотал головой. Щеки его еще сильнее покраснели. Данила протянул ему лепешку, и Фил без особого аппетита принялся жевать. Понемногу он успокоился.

– Простите. Устал я очень, – пробормотал он, потирая глаза.

– Ну так ложись спать, – буркнул Данила.

– Здесь? – удивился Фил, и все расхохотались, даже Неля – такое неподдельное удивление звучало в его голосе.

– Можешь наверху, если там тебе больше нравится, – проворчал Данила, но потом смягчился и помог Филу соорудить из досок и ветоши подобие постели. Фил улегся, укрывшись курткой, закрыл глаза и, казалось, задремал. Тем временем старик успел налить воды в котелок, пристроил его на два кирпича. Костерок никак не хотел разгораться, от сырых щепок шел дым, разъедал глаза.

Мысли Федора вернулись к недавним событиям.

«Я даже не сказал Филу спасибо за то, что он меня спас, – подумал он. – Ладно, успеется еще!»

Он вновь и вновь переживал момент, когда оказался в окружении этих жутких созданий. Только сейчас он почувствовал, что был на волосок от гибели. Он непроизвольно вздрогнул, и это не укрылось от Нели.

– Что с тобой? – спросила она. – Замерз?

– Нет, вспомнил, как чуть не попал в лапы прядильщиц. Там, у метро.

– Как ты их называешь? – удивился Данила.

– Прядильщицы, – повторил Федор. – Я слышал, как у костра один сталкер рассказывал про них.

– А ты больше слушай, чего у костров болтают, – хмыкнул старик. – Наверху и впрямь до сих пор какие-то выродки живут, а некоторые болтуны и рады сочинять. Прядильщицы – это ж надо такое придумать.

– Я своими глазами видел черепа на столбах, – поежился Федор. – И ведь моя голова тоже могла там оказаться.

– На поверхности вообще хлопать глазами не стоит, – наставительно сказал старик. – Конечно, лучше выродкам в лапы не попадаться – кто знает, что им в голову взбредет?

– А черепа?

– Ну что ты заладил – черепа? Они ведь уже ничего не соображают – как дети, как животные. Черепов по улицам валяется немерено – могли просто подобрать несколько штук и повесить на палки. Может, они в лунные ночи водят вокруг них хороводы. Помню, перед самой Катастрофой у сына моего, у Вальки, все майки были с черепами, даже мне он пепельницу в виде черепа подарил, – старик вздохнул и замолчал.

Федор хотел спросить, где теперь сын Данилы, но передумал.

– Но если они не такие уж злые, – неуверенно спросил он, – то может, не стоило одну из них убивать?

– Конечно, – хмыкнул старик, – надо было подождать, пока на шум сбегутся еще какие-нибудь звери. Хотел бы я посмотреть, как бы ты их уговорил тебя отпустить. Хотя, конечно, жалко – тоже ведь тварь живая.

– Лучше об этом не думать, – сказала Неля, нахмурившись, и Федор подивился ее жесткому взгляду.

– Мы убиваем только по необходимости, когда иначе нельзя, – примирительно сказал Данила. – Как говорил один хороший человек: «Не сокращай сущности без надобности». У нас тут свои понятия о добре и зле.

– По-другому я слышал, – встрял в разговор Фил, который, оказывается, не спал, а прислушивался, – ученые люди говорят: «Не умножай сущности без надобности».

– Умножать без надобности тоже не стоит. Ученым по-любому виднее, – миролюбиво согласился Данила.

– Спасибо, что спас меня, – обернулся Федор к Филу. – Если бы не ты… б-р-р, кто знает, что бы от меня осталось…

Фил изумленно уставился на него.

– Но я не… – начал было он, и тут раздался грохот. Все вскочили. Оказалось, это Данила уронил какую-то доску.

– Да чего вы переполошились? – проворчал он. – Старею, руки не слушаются. Прикидывал вот, чего вместо сломанного весла пока приспособить.

– А что за зверь-то на нас нападал? – вздрогнув, спросил Федор. – Я такую жуть первый раз вижу, будто мусорная куча ожила.

– Мы зовем их ручейниками, – буркнул старик. – Раньше были такие маленькие белые личинки, строили себе домики из песчинок и мелкого мусора. На них хорошо клевала рыба. Нынешние немного подросли и уже сами кого хошь скушают. И домики себе по-прежнему строят из всего, что вокруг валяется, только уже побольше. Может, поэтому в реке так мало рыбы. Ну, и у хозяина аппетит неплохой…

– У какого хозяина? – удивился Федор. Но старик сделал вид, что не слышал вопроса.

– Ничего себе зверюшки на поверхности развелись, – присвистнул Фил. – Я уж думал, это какое-то порождение преисподней, с которым обычным оружием и не сладить. Надо было его авадой кедаврой по голове огреть.

Старик хмыкнул.

– Чем огреть? – заинтересовался Федор. Оружия через его руки прошло много, но о таком он еще не слышал.

– Ладно, забей, неудачная была шутка, – сказал помрачневший Фил. – Не завидую я вам – тем, кто в подземке вырос. Многое мимо вас прошло. Это мы в детстве чуть ли не поголовно мечтали стать волшебниками, а у вас и книг-то таких теперь нету, какие нам матери в детстве читали.

Старик тем временем сокрушался, что дым будет вытягивать наружу, и их легко будет засечь. Но выхода не было – в подземелье было зябко, и, оставаясь в мокром, они запросто могли простыть. У Нели и так глаза лихорадочно блестели. Она выглядела совершенно измученной, осунувшейся, и Федор испугался за нее: ему казалось, что причиной тому – не только переохлаждение и пережитые приключения. Казалось, девушку угнетали какие-то невеселые мысли.

Вдруг Неля хрипло закашлялась, Данила с тревогой поглядел на нее, достал из рюкзака необъятных размеров старую рубаху – когда-то она, видимо, была черного цвета, но теперь выцвела до серого.

– На-ка, переоденься в сухое, быстро.

– Да ну, – капризно отмахнулась девушка. – Не хочу.

И тут же снова закашлялась, еще сильнее – так, словно хотела выкашлять что-то внутри. Казалось, еще немного – и ее вывернет наизнанку. Она схватилась за грудь. У Федора сердце разрывалось от жалости – за что ей такое? Пока он раздумывал, не похлопать ли ее по спине, приступ кашля начал утихать, девушка в изнеможении опустилась на пол, все еще прижимая руку к груди. Лицо ее казалось совсем белым. Губы были страдальчески закушены, глаза полуприкрыты. Она обвела присутствующих невидящим взглядом, словно забыв, что она здесь делает. Но понемногу взгляд ее стал более осмысленным.

– Ну, что смотришь, – буркнула она Федору, чуть отдышавшись. – Я немного простыла, со всяким бывает.

Федор перехватил взгляд Данилы – тот смотрел на девушку с ужасом и жалостью. Но встретившись глазами с Федором, сразу принял озабоченный вид.

– Надеюсь, сегодня нелегкая никого сюда не принесет, – буркнул он.

– А где мы сейчас? – спросил Федор.

– Немного дальше Бауманки, – сказал старик.

– Метро Бауманская? – переспросил Федор. – Мы так мучились, чуть не погибли – только чтоб оказаться возле Бауманской?

Он не находил слов. Зачем старик потащил их по поверхности, чуть не угробил, когда можно было просто проехать одну остановку на дрезине, ну, на худой конец, пройти по туннелю.

– Возле Бауманского института, – пояснил Фил. – До станции тут прилично будет, – он неопределенно махнул рукой куда-то назад.

– А куда вообще этот ход ведет? – спросил Федор. Данила пожал плечами.

– Тут целая система ходов. По одному можно выйти в подвал дома на соседней улице. А куда другие ведут, не знаю – многие обвалились или затоплены.

– А откуда вы про это место узнали? – спросил Федор. Старик вздохнул:

– Подземных ходов вообще много, вся Москва ими насквозь пронизана, – сообщил он. – Вот, например, под Электрозаводским мостом, где мы в лодку садились, впадает в Яузу подземная речка Рыбинка. По ее руслу, по трубам бетонным, можно под землей пройти чуть ли не до Сокольников, где красные сейчас обосновались. То есть раньше точно можно было, а что там сейчас творится, спустя двадцать лет после Катастрофы – не знаю. Может, и завалило где туннель или дрянь какая-нибудь завелась. А еще выше по течению, в районе Преображенской набережной, в Яузу впадает Хапиловка – чуть ли не самая глубокая из подземных рек. Когда-то она тоже текла поверху, потом ее в коллектор спрятали. Но для жилья те трубы не годятся, слишком сыро. Зато я слышал, что в коллекторе подземной реки Неглинки до сих пор люди живут. Там живность всякая водится, пригодная для пропитания – рыба, раки. Еще там, правда, живут белые тараканы размером со среднюю собаку, но они вроде не опасные, на людей не кидаются. Ну, и опять же коммуникации всякие подземные – если знать эти ходы, можно под землей из одного района в другой добираться. Опытные люди по маркировке железных крышек, закрывающих люки, могут многое понять.