Совместный исход. 1977 - Анатолий Черняев

Б.Н., получив телеграмму, заявил о «нелояльности» ГКП (надо было нас предупредить заранее). Я ему рассказал о разговоре с посольством ГДР, но он и ухом не повел: мол, не было этого и не должно быть - не дай Бог узнают, что с каким-то Черняевым «согласовано» было и он говорил за ЦК. Сам-то Пономарев «за», но МИД против - вот вам, так называемые, «госинтересы»! И уже успел поколебать Кириленко.

Но Б.Н., проверив мою решимость на Брутенце и зав. секторами, которые «однозначно» поддержали, стал действовать: звонить в Крым Суслову, Блатову и уговорил Кириленко.

К вечеру пришло сообщение, что 16 партий уже «подписали», в том числе ГДР и Болгария (!). Венгры и чехи, позвонив мне, стали ждать нашего решения.

А надо к 6-ому, так как ГКП хочет опубликовать в день Хиросимы. Но Блатову (мидовцу по натуре) трудно будет добраться с этой мелочью до Генерального. Там на подходе памятки для беседы с Живковым, Чаушеску. Может и сорваться, между прочим, - по тем же «мидовским» соображениям: не дразнить американцев! Вот скандал-то будет!

7 августа 77 г.

Призыв ГКП - мы, КПСС, согласились его подписать. Брежнев не возражал, Суслов и Кириленко присоединились. Сообщили в Дюссельдорф, но произошла заминка: итальянцы вдруг начали тянуть, ссылаясь на то, что «все секретари разъехались на места». Ясно, что эта инициатива им ни к чему: она вразрез с их позицией «посредине» между СССР и США. Отказались подписать японцы. Испанцы (Каррильо) присоединились без звука, а французы, конечно, не могли не внести поправок (совершенно незначительные, но зато - французский вклад, спесь удовлетворена). Короче говоря, к 6-ому - Дню Хиросимы не получилось! И публикация теперь состоится в понедельник.

Что сталось с нашим прекрасным МКД, как сказал бы Мао!!

К счастью еще, что текст попал в наш МИД после того, как он уже стал «решением ЦК». Ибо, когда post festum Пономарев заставил меня (впредь до публикации) согласовать с мидовцами, я услышал от Корниенко (который советовался с Кузнецовым, Громыко - в отпуску, а то бы и завалили!) нытье в таком духе: что ж мы объявляем варварским оружие, которое, может, самим придется производить против китайцев. Ведь, если они придут на нашу территорию, что будем делать?.. А потом: мы ведь в переговорах с американцами нейтронную бомбу не зачисляем в новые типы ядерного оружия. Как же так, скажут они теперь? Что ж, мол, вы поднимаете такой некомпетентный шум? И т.п.

Я не очень оправдывался. Переть МИД'у против решения ЦК негоже. А сам думал: если мы уж и по этому поводу (против нейтронной бомбы), понятному каждому, правда, не в МИД'е работающему нормальному человеку, не сможем присоединиться к КП других стран, то и в самом дел надо закрывать нашу «коммунистическую лавочку».

Недавно у меня был приступ астмы. Болезненное состояние клонит к размышлениям. Между прочим, заметно, что мой дневник, в отличие даже от фронтового, казалось бы, связанного с событиями в жизни, действительно важными, и между тем заполненного всякими «переживаниями», - теперь состоит не из самокопания, а почти исключительно их фактов, с которыми я соприкасаюсь. и из людей, с которыми рядом.

Может быть, это потому, что не хочется заглядывать вглубь, внутрь себя. В той политике, к которой я причастен, ничего не светит. Здесь - упадок, вырождение МКД и проч.

И смысл моей деятельности, очевидно, состоит в том, чтобы посильно задержать этот процесс или замаскировать.

2 сентября 77 г.

Юрмала, «Янтарь». Публика. Как в профсоюзных домах отдыха. Из глубинки. На пляже при галстуках, орденских лентах и даже увешанные разными медалями: во всем своем параде, - курорт дело серьезное и не каждому такой почет. Танцплощадки при домах отдыха по вечерам. С каким упоением там люди отплясывают свой законный отпуск!

Евреи. Среди вольно отдыхающих, дикарей - их 70-80 %. Да и в целом они преобладают в Юрмале над всеми другими. В Москве они воспринимаются как отдельные «индивидуумы», интегрированные в общемосковскую толпу и в столичное население. А здесь почти физически ощущаешь, что это нация. как таджики или башкиры. Или армяне. Все их местечковые манеры и жаргон выглядят как самые настоящие, «объективные» национальные черты. И поскольку их много, больше даже, чем других, они ведут себя, как дома - как в Гомеле, Житомире или в Одессе - без всяких комплексов и нахальства. Они естественные, они в своей среде. Да, это нация и никуда от этого не денешься. И обращаться с нею надо так же, как со всеми остальными. Ведь какие-нибудь казахи или туркмены тоже не обязательно могут нравиться всякому русопяту или хохлу. Он тоже нередко воротит от них нос. Однако, он не позволит себе лишать их морального права на самобытность, как это делает любой антисемит в отношении евреев.

19 сентября 77 г.

Когда отдаляешься чуть от «текучки», наваливаются вновь и вновь проклятые «глобальные» проблемы. Повод - очередная тщеславная идея Пономарева: Обращение к народам мира по случаю 60-летия Октября. Для прикрытия одновременно - Обращение к советскому народу (хотя это уж совсем нелепо - ведь доклад Брежнева будет). Мы с Брутенцом, которому он это поручил, еще летом говорили ему: лучше, мол, уж одно Обращение. - Ни в коем случае! Разгадка как на ладони: он сам хочет пофигурять на трибуне Кремлевского дворца. Если же будет только одно Обращение, наверняка зачитывать поручат не ему!

Ну так вот. Стали мы с Карэном выламывать мозги. Ничего в голове нет. Понятно, что нужны лишь красивые слова, а не новые идеи, которых «никто не позволит», ибо тогда им место не в тексте для зачтения Пономаревым. Но дело-то в том, что и красивые слова (свежие) на ум не идут, так как они (все возможные) тысячи раз уже произнесены, всем надоели, вызывают только раздражение или насмешку, в лучшем случае - полное безразличие.

И все потому, что сказать-то нам миру нечего. Не хочет он идти за нами, тем более - подражать. Вообще-то говоря, в этом нет ничего трагичного. Трагично то, что мы не хотим с этим смириться, потому что слишком далеко зашли в своем хвастовстве и нескромности. Перебирая вчера свои ящики с выписками за 25 лет, я наткнулся на удивительное место у Ленина о значении того, что «мы сделали». «Если мы будем корчить из себя лягушку, - заключает он длинный пассаж на эту тему, - пыхтеть, надуваться, это будет посмешищем на весь мир, мы будем простые хвастуны» (т.38, стр.180). Конечно за 60 лет у нас есть чем хвастать. Тем не менее. Хвастовство за эти десятилетия нарастало в геометрической прогрессии (и с каждым новым «этапом» - от Сталина к Хрущеву и т.д. - приобретало прямо- таки космические размеры), а успехи - менее, чем «арифметические». По крайней мере, все социологические, принципиального значения рубежи, которые когда-либо намечались, не были достигнуты в срок или достигнуты с такими издержками и с таким опозданием по сравнению с Западом, что их психологический эффект и в стране, и в мире обесценивался.