Выбор оружия - Фридрих Незнанский

– Вроде того. Примерно на неделю.

– Но у меня есть работа.

– А немного лишних «кэш» – помешают?

– Это никому еще не мешало. Ты стал такой богатый, что можешь нанять лейтенанта нью-йоркской полиции?

– Сколько ты зарабатываешь?

– Фи, Алекс! У нас в Штатах спрашивать об этом считается неприличным.

– Но я живу не в Штатах. В России.

– Тебе скажу: пять тысяч в месяц. А ты?

– Можно я промолчу?

– Ага, значит, и у вас этот вопрос считается неприличным?

– Вопрос? Нет. Боюсь, что неприличным тебе покажется ответ.

– И все-таки?

– Чуть больше двухсот.

– В день?

– В месяц.

– Ты шутишь?

– Если бы! Но тебе мы будем платить по триста в день. Плюс расходы.

– Ты разоришься.

– Платит мой клиент. Его это не разорит.

– Двести в месяц. Ты меня огорчил. А расплачивался за меня в барах в Гармише как внук Генри Форда. Почему бы тебе самому не сделать эту работу и не получить по триста в день?

– У меня нет времени. Дела тут у нас разворачиваются слишком быстро.

– Тебе важно, чтобы я за это взялась?

– Очень, Кэт. Мне больше не к кому обратиться. Может, и я когда-нибудь смогу оказать тебе услугу.

– Надеюсь, у меня не возникнет необходимости в ней.

– Как знать. Связи между нашими странами расширяются не по дням, а по часам.

– Мафиозные?

– Я об этом и говорю.

– Что за работа?

– Возьми ручку, пиши.

– Я включила запись. Диктуй.

– Гарри К. Никитин. Игорь Константинович. Натурализованный гражданин США. Адрес: Южно-Африканская Республика, Претория, Парк-лейн, двести двадцать четыре. Шеф-менеджер Северной геологоразведочной экспедиции. Пятьдесят лет. Вопросы. Семейное положение: есть ли жена, дети. Кто жена, сколько детей, возраст. Отношение к жене и детям. Пристрастия: алкоголь, наркотики, женщины, азартные игры. Этапы карьеры. Положение на работе сейчас, отношения с коллегами. Прошла информация об открытии в ЮАР крупного месторождения медно-никелевых руд. В каком состоянии работы по доразведке и подсчету запасов. В начале июля Никитин вылетел в Нью-Йорк, оттуда во Франкфурт-на-Майне, сейчас в России. Делился ли перед отъездом своими планами. Материальное положение. На его счет в московский Народный банк поступило сто двадцать четыре миллиона долларов…

– Сто двадцать четыре миллиона?!

– Вот именно. Объяснил: много лет играл на бирже. Его маклер на Нью-Йоркской фондовой бирже Рэй Мафферти. Вопросы. Клиентура Мафферти. Нет ли связей с русской мафией. В частности – с окружением Иванова-Корейца. Насколько удачной была биржевая игра Никитина.

– Это трудно. Коммерческая тайна. Тебе нужны документированные данные?

– Нет. Просто информация.

– Это легче.

– И последнее. С семьдесят восьмого года по конец восемьдесят третьего Никитин жил в Нью-Йорке. Он автор книги «Карательная психиатрия». Возможно, сотрудничал с «Голосом Америки» или радио «Свобода». После этого пять лет работал в геологоразведке в Канаде.

– Где? Канада большая.

– Неизвестно. Об этом ты сможешь узнать в Претории. Вопросы те же: что делал, связи, образ жизни, карьера. Нагрузил я тебя?

– По ватерлинию. Когда тебе нужна информация?

– Вчера. Аванс мы тебе высылаем сейчас же. Диктуй реквизиты твоего банка.

– Заплатишь все сразу, когда получишь отчет. Передам по факсу. У меня есть твой домашний телефон.

– Но у меня нет факса.

– Тогда по «Интернет».

– У меня нет компьютера.

– Как же ты живешь?

– Так и живу. Как все. У нас говорят: как в сказке – чем дальше, тем страшней.

– Я всегда говорила: русские – великий народ.

– Приятно слышать. Но почему ты так решила?

– Ну как – почему? Нет факса, нет компьютера, нет денег. А вы смеетесь.

– Нам больше ничего не остается. Даю факс агентства «Глория», я сейчас работаю на них. Удачи, Кэт. Будь осторожна.

– Встретимся в Гармише?

– Не очень уверен. Встретимся, когда встретимся. Пока.

– Бай, мистер Бонд!

Турецкий выключил громкую связь и передал трубку Денису Грязнову:

– Звони во Франкфурт Хансу Юнге.

– И что сказать? Попросить поработать для нас за такие же бабки?

Турецкий пожал плечами.

– С ним, пожалуй, не пройдет.

– С Кэт Вильсон прошло.

– Американцы – народ авантюрный. А немцы – это немцы. Для них порядок – превыше всего.

– Орднунг ист орднунг.

– Вот именно…

Без стука открылась дверь кабинета директора агентства «Глория», на пороге появился толстяк в красной футболке, юный компьютерный бог Максим.

– Ну это… Ну вошел я сегодня в Народный банк – глянуть, нет ли чего нового. И это… В общем, вся информация по «Трейдинг интернэшнл» из компьютеров вынута.

– Как – вынута? – не понял Турецкий.

– Да так. Стерта.

– Это становится интересным, – прокомментировал Грязнов-младший.

– Нет, опасным, – возразил Турецкий. – Очень опасным. Послушай, Макс, ты не смог бы выяснить, входил ли кто-нибудь, кроме тебя, в компьютеры Народного банка? Кто-то из посторонних?

– Шарился там какой-то придурок. Я два раза на него натыкался.

– Как ты это вычислил?

– Вы имеете представление о том, что такое «юнирейс» или «анделайт»?

– Ни малейшего, – признался Турецкий.

– Тогда мои объяснения вам ни к чему. Но кто-то там шарил – факт.

– А ты не мог бы узнать кто? Или хотя бы откуда он работает?

– Задачка, – заметил Макс. – Где угодно он может быть. Вон Левин, питерский хакер, который кинул Сити-банк на полтора лимона «зеленых». Банк – в Штатах, сам – в Питере, сеть коммуникаций была финской, арестовали же его в Великобритании.

– Все-таки арестовали. Значит, нашли? Выходит, в принципе можно вычислить?

– Ну попробую. Может, что и получится.

– Если что-нибудь выяснишь – сразу мне или Денису.

– О'кей, – кивнул Максим и вернулся к своему компьютеру.

– Ребята, которых ты держишь для охраны особо важных персон, сейчас свободны? – обернулся Турецкий к Денису.

– Да.

– Немедленно приставь их к Дорофееву. Пусть страхуют. И лучше, чтобы он их не замечал. Ни он, ни его охрана.

– Думаете, его попытаются убить?

– Не исключено. Для нас сейчас самое важное – определить объект угрозы. Если контракт Народного банка с «Трейдинг интернэшнл» – афера… Впрочем, в этом сомнений нет. Весь вопрос: участвовал в ней Дорофеев или его использовали. Так вот, как только он приказал изъять из компьютеров всю информацию о контракте, он стал единственным носителем данных о сделке. Как говорят в определенных кругах – «кабанчиком». И его – тоже мафиозный жаргон – «уложат крайним на рельсы». Убьют. И никакое следствие не сможет найти концов этих восьмидесяти четырех миллионов перекачанных на Запад через «Трейдинг интернэшнл».

– А если покушения не будет? – спросил Денис.

– Значит, объект угрозы не среди сообщников или партнеров Дорофеева, а где-то на стороне. И значит, Дорофеев – участник аферы. А если так, зачем его убирать? С таким человеком еще много дел можно сделать. Не миллионных – миллиардных.

– «Норильский никель»?

– Все может быть. У нас слишком мало информации. Гадаем. Тем более нужно звонить Хансу Юнге. Будешь говорить ты. Он русского не знает, я немецкого. А его английский не годится для таких разговоров. Да и мой тоже. Разговор построишь примерно так… Записывай тезисы. Первое. У нас есть все основания полагать, что «Трейдинг интернэшнл», зарегистрированная во Франкфурте, является подставной фирмой. Здесь расскажешь все, о чем нам поведал Дорофеев: условия контракта, замок с камином, «роллс-ройс». Второе. Деятельность таких фирм наносит огромный ущерб германо-российскому торговому сотрудничеству и таким образом ущемляет национальные интересы как Германии, так и России. Третье. В борьбе с такого рода деятельностью интересы правоохранительных органов наших стран полностью совпадают. Четвертое. И поэтому мы просим предоставить в наше распоряжение всю имеющуюся у них информацию о фирме «Трейдинг интернэшнл»: о ее президенте Райнере и его сообщнике Фогельштейне, о финансовом положении фирмы и передвижении средств на ее счетах, а если такой информации нет, то предпринять меры к ее получению. В случае необходимости в их адрес будет отправлен официальный запрос Генеральной прокуратуры России или Управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД РФ.

– А если он скажет: давайте сначала запрос?

– Отвечаем: подготовка официального запроса может потребовать определенного времени, а за это время преступники успеют замести следы. Точка.

– Ну вы дипломат, дядя Саша.

– Звони!

«Московская контора Норильскснаба»…

От неожиданности Турецкий остановился как вкопанный, и тут же сзади на него налетел какой-то мужик, обдал перегаром и обложил почем зря. В другое время Турецкий нашел бы, что ему ответить, за ним бы не заржавело, но сейчас он лишь отмахнулся и продолжал стоять на людном тротуаре, уставясь на мутную от пыли стеклянную вывеску. Сколько раз он ходил по этой улочке, бывшей Жданова – а теперь Бог знает какой, – сто, тысячу? И ни разу не видел этой таблички. Может, недавно повесили? Да нет, какое недавно, от времени краска под стеклом потрескалась. Почему же раньше не видел, а увидел только теперь? Вот почему, понял Турецкий: потому что там есть слово «Норильск». А на это слово в последние дни он делал стойку, как охотничий пес.