Кит на заклание - Фарли Моуэт

С исчезновением сельди угроза голодной смерти нависнет над такими важными промысловыми видами, как треска, палтус, пикша и даже лосось; все эти рыбы питаются сельдью, ими в свою очередь питается безудержно растущее человечество, а ему ведь тоже грозит в будущем голодная смерть.

Это, впрочем, отнюдь не волнует владельцев новых мощных комбинатов по переработке сельди, выросших, как грибы, по всему Атлантическому побережью Канады. Комбинаты эти (один из них построен в Бюржо и ожидается, что через пару лет он утроит свою мощность) представляют собой высокомеханизированные предприятия, не требующие ни крупных вложений, ни многочисленного штата. Большинство комбинатов, воздвигнутых на Юго-западном побережье, окупились в течение первых т р е х  л е т. Сейчас они приносят огромный доход, причем владельцы рассчитывают получать от них прибыль даже после того, как вся сельдь будет уничтожена: они переключатся на мойву; но мойвой тоже питаются крупные северные промысловые рыбы, которые на протяжении бесчисленных столетий кормили человечество. Мойва — это изящная, прелестная на вид рыбка, обитающая только в северных водах, и вот за ней-то и будут посланы сейнеры, потому что ее сейчас, по-видимому, еще больше, чем было когда-то сельди.

В восточной части Атлантического океана мойву уже ловят норвежцы — им ведь тоже нужно «кормить» свои рыбоперерабатывающие комбинаты. Два ньюфаундлендских комбината сейчас работают на мойве в качестве эксперимента. Служащий одной международной рыбопромысловой корпорации с восторгом сообщил мне, что, по его расчетам, мойвы хватит «лет на пять или даже десять». Дальше чем на десять лет вперед рыбопромышленники, очевидно, не заглядывают.

Если через десять лет в Северной Атлантике еще останутся финвалы, то их положение будет весьма незавидным. Нелегко придется и питающимся мойвой тюленям, которых, кстати, все еще энергично истребляют норвежские флотилии, не без помощи канадцев.

Прогнозируемое исчезновение основного поголовья сельди и мойвы используется некоторыми как довод (вот пример человеческой логики) в пользу дальнейшего истребления китов и тюленей. Один человек, вложивший деньги и в китобойный, и в тюлений промысел объяснял мне это так:

— Глупо даже пытаться спасти тюленей от вымирания, а китов — тем более. Рыбокомбинаты все равно скоро пожрут сельдь, мойву, а может быть, и кальмаров, так что киты и тюлени просто погибнут от голода. Лучше уж забить их, пока, не поздно. По крайней мере польза будет.

Другой довод в пользу уничтожения китообразных привел мне как-то один биолог, занимавшийся проблемами охраны океанской фауны, но, как я подозреваю, пришедший к выводу, что эта задача нам уже не под силу.

— У нас (то есть в отделе по использованию ресурсов океана) многие считают, что затевать кампанию по спасению китов просто нелепо, потому что скорее всего они так или иначе погибнут от загрязнения среды. В организмах морских животных, питающихся рыбой, оседают в конечном счете все яды, которые мы сбрасываем в океан, — ДДТ, ртуть и прочие. Нынешнее поколение китообразных либо погибнет от них, либо станет бесплодным... во всяком случае, загрязняющие вещества наверняка пагубно скажутся на них. Конечно, если китов перестанут убивать, им будет легче справиться с остальными бедами, и кто знает — может быть, они и выживут...

Есть и еще одна причина, заставляющая китобоев продолжать промысел крупных и мелких китообразных. Ведь на постройку современных китобойных флотилий и связанных с ними промышленных предприятий потрачены огромные деньги. Японцы, отлавливающие сейчас больше китов, чем кто бы то ни было, заявили, что они не могут прекратить промысел, пока не окупят своих капиталовложений, но даже и после этого было бы расточительством поставить флотилии на прикол; а приспособить их оборудование для других целей практически невозможно. Того же мнения придерживаются, очевидно, и другие страны, занимающиеся промыслом китов, например Норвегия и Канада.

Однако официально массовый забой китов оправдывают совсем иначе. Апологеты китобойного промысла утверждают, что китов приходится отлавливать, и притом в значительных количествах, ради того, чтобы снабжать голодающее человечество жирами и белками и поставлять промышленности, в том числе и фармацевтической, сырье, без которого современное общество не может обойтись. Эти люди лишь вводят общественность в заблуждение, а то и попросту обманывают ее. Нет ни одного продукта, поставляемого китобойной промышленностью, который нельзя было бы синтезировать за те же деньги, а жиры и белки можно гораздо более экономично производить в сельском хозяйстве, не подвергая при этом землю тем непоправимым опустошениям, которым мы подвергаем океан.

Нет, впрочем, ничего удивительного в том, что политика опустошения морей находит сторонников. Ведь это лишь одно из проявлений отношения современного человека к окружающему миру. Эксплуатируй! потребляй! извергай отходы — и снова потребляй, все больше и быстрее! — вот заповеди нашего времени. Мы ведем себя как несмышленые дети в кондитерской лавке, и если не погибнем от несварения желудка, то помрем с голоду, когда выйдут все сласти. А в Мировом океане сласти кончатся очень скоро. Человечество лелеет надежду, что, когда на разоренной суше есть будет нечего, мы начнем питаться дарами моря; но это не более чем иллюзия. Моря не выдерживают даже нынешних масштабов рыболовного промысла. Компетентные специалисты по рыболовству с уверенностью рисуют самые мрачные перспективы: в течение ближайших двадцати лет поголовье промысловых пород рыб в океане уменьшится вдвое, в то время как потребность в добыче рыбы возрастет за это же время по меньшей мере в десять раз!

Чудовищное истребление сельди в районе Ньюфаундленда уже сейчас серьезно сказывается на прибрежном лове трески и других родственных ей видов. Между тем флотилии десятка яростно конкурирующих стран вылавливают непомерные количества крупной рыбы на лежащих вдали от берега банках и отмелях; если теперь пропадет еще и мелкая рыба, идущая на приманку, — в основном сельдь и мойва, то в этом районе резко сократятся уловы промысловых рыб. Многим тысячам рыбаков придется менять профессию и образ жизни. Впрочем, некоторые считают, что ничего страшного в этом нет. Премьер-министр Смолвуд, типичный политический деятель современного толка, однажды сказал мне по этому поводу:

— Это было бы неплохо. Да, очень даже неплохо. Это было бы просто великолепно! Ведь тогда рыбакам придется идти в промышленность. А это означает улучшение жизненных условий. Прекрасно! Лучшего и желать не приходится.